Но для ареста главного конструктора оборонного предприятия требовалась санкция с самого верха. Так что донесение советских патриотов пошло по цепочке наверх. Судя по тому, что никаких санкций к руководству КБ применено не было, по той же цепочке с самого верха спустилось указание: «Не трогать».
Этот факт странен сам по себе, но еще более загадочно выглядят дальнейшие события. В августе 38-го на рассмотрение Главного Военного совета РККА при Наркомате обороны поступили проекты двух танков, заказанного А-20 и «инициативного» А-32. Военный совет единодушно высказался за А-20, но Сталин предложил воплотить в металле и испытать оба варианта!
Кремлевские историки утверждают, что якобы Сталин прислушался к мнению танкистов, только что вернувшихся из Испании и утверждавших, что чисто гусеничный танк предпочтительнее колесно-гусеничного. Для войны в Испании это, может быть, и было верно, республиканская армия вела преимущественно оборонительные бои, да и автострад на Пиренейском полуострове не больше, чем в России. В такой войне действительно высокая скорость танков была не столь важна, но требовалось мощное бронирование. Но ведь Сталин, как нас старается убедить В. Суворов, готовился совсем к другой войне, агрессивной, наступательной, в которой скорость танку куда нужнее, чем броня.
Дальше ситуация совсем запутывается. В сентябре на полигон под Москвой прибыл колесно-гусеничный танк А-20 и чисто гусеничный А-32. Комиссию по приемке возглавлял сам нарком обороны Ворошилов (как известно, никогда и ни в чем не имевший собственного, отличного от сталинского, мнения). И вот по представлению этой комиссии все работы по автострадному танку А-20 были свернуты, а чисто гусеничный А-32 было решено доработать и запустить в серию. И 31 марта 1940 года был принят на вооружение знаменитый Т-34!
Чувствуете, какая загадочная получается история? Казалось бы, все предельно ясно — готовишься к агрессивной войне, запускай в серию колесно-гусеничный танк. Готовишься к оборонительной — гусеничную машину. Где-то до середины 1938 года все шло правильно, Сталин готовился к агрессии, в производстве и разработке были исключительно колесно-гусеничные танки с карбюраторными двигателями. Но вот он о чем-то задумался, и на ХПЗ тайно спускается приказ начать разработку чисто гусеничной машины (мы ведь не станем верить кремлевским фальсификаторам, что Т-34 разрабатывался «в инициативном порядке»). Наконец в конце 1939 года Сталин принимает окончательное решение, и Т-34 поступает на вооружение, причем в качестве основного среднего танка. Более того, несколько месяцев спустя прекращается производство последнего танка-агрессора БТ-7 и даже запчастей к нему!
Можно, конечно, предположить, что того количества БТ, которое уже имелось к началу 1940 года, вполне хватало для покорения Европы. Но поверить в то, что наши танки могли пройти всю Польшу, Германию, Бельгию и Францию без ремонта, никак невозможно. А как производить ремонт, если запчастей нет?
Стало быть, задача доехать на колесах до берегов Атлантического океана с танков БТ была явно снята.
Глава 6ЧЕМ «КЛИМ ВОРОШИЛОВ» ЛУЧШЕ «СЕРГЕЯ МИРОНОВИЧА КИРОВА»?
Некоторые типы советских танков имели названия в честь коммунистических лидеров: KB — Клим Ворошилов, ИС — Иосиф Сталин.
Красой и гордостью Красной Армии в 30-е годы были танки Т-35. Громадные пятидесятитонные монстры, вооруженные тремя пушками и пятью, а то и семью пулеметами, в обязательном порядке принимали участие во всех парадах. Неторопливо проползая по Красной площади, они внушали советскому народу уверенность в надежности обороны страны. Но мы-то с вами знаем, что Сталин готовился не к обороне, а к агрессии, стало быть, танк Т-35 должен был быть чисто наступательным оружием.
Тут вроде бы получается неувязка. Германия, тоже готовившая агрессию (не против СССР, упаси боже, против Запада), тяжелых танков не имела. А вот исключительно миролюбивая Франция, только и мечтавшая как-нибудь отсидеться за своей линией Мажино, в 34-м году запустила в серию тяжелый танк В-1. Велись работы по созданию тяжелых танков и в Англии, но по недостатку финансирования в серию они пошли уже во время войны. Так что же, тяжелый танк — оружие оборонительное?
Чтобы остаться в рамках теории В. Суворова, нужно доказать, что западные тяжелые танки были оборонительными, советские — наступательными.
Ну что же, для исследователя, вооруженного революционным методом Владимира Богдановича, ничего невозможного нет. Давайте будем считать, что «оборонительность» или «наступательность» тяжелого танка зависит от количества башен.
Возьмем, для примера, французский В1. Он имел всего одну башню с 47-мм пушкой. Кроме того, в корпусе справа устанавливалось 75-мм орудие, имевшее весьма ограниченный сектор обстрела. Понятно, что это чисто оборонительный танк. Он должен был служить своего рода подвижной огневой точкой, которую можно было оперативно перебросить на угрожаемый участок. 75-мм пушка, наводить в цель которую приходилось разворотом корпуса танка, предназначалась для стрельбы по неподвижным целям или шрапнелью по наступающей пехоте. 47-мм орудие в башне могло поражать вражеские танки или оперативно расстреливать выдвигающиеся на прямую наводку противотанковые средства противника.
Теперь посмотрим на наш Т-35. Собственно, достаточно на него именно посмотреть, в прямом смысле этого слова, — утыканный со всех сторон пушками и пулеметами, он даже вид имеет какой-то ужасно агрессивный. Понятно, что использоваться он мог только для наступления. Орудие в главной башне (главный калибр, так сказать) предназначено для разрушения оборонительных сооружений противника.
Пока 76-мм пушка занимается этим, 45-мм орудия в малых башнях ведут борьбу с противотанковой артиллерией и танками. Ну а пулеметы в башнях и корпусе уничтожают живую силу. Характерно, что вооружение Т-35 располагалось так, чтобы обеспечить круговой обстрел, т. е. танк мог сражаться, когда противник был со всех сторон. Понятно, что такая ситуация может быть только в наступлении, когда танк, прорвав первую линию обороны, оказывается перед второй, а следующие за ним пехота и легкие танки еще не успели зачистить оставшиеся за кормой Т-35 окопы.
Предвижу, что знатоки танкостроения примутся высмеивать эту мою теорию, доказывать, что в наступлении Т-35 использовать было проблематично. Чтобы избежать ненужной дискуссии, приведу другую теорию, оспорить которую невозможно.
Представьте себе мирный немецкий городок где-нибудь в Саксонии или Тюрингии. Жители поутру собираются на базарной площади, чтобы обсудить последние вести с Восточного фронта, где доблестный вермахт вот уже третий день ведет тяжелые бои с коварно напавшими на Германию красными. И вдруг по автостраде, пересекающей городок с востока на запад, в город на страшной скорости врываются какие-то непонятные машины. Некоторые из них проносятся дальше на запад без остановок, другие ненадолго сворачивают к бензозаправочной станции.
Жители, конечно, разбегаются по домам и там принимаются тупо соображать, что же это было? Разглядеть подробно проскочившие на стокилометровой скорости машины никто не успел, кое-кто только заметил, что у них много колес и то ли пушка, то ли пулемет в башне. Бургомистр пытается дозвониться до какого-нибудь начальства, чтобы получить указания, но связь не работает. Собирается экстренное заседание магистрата, на котором стоит один вопрос, что же это было? Кто-то из молодых высказывает предположение, а не русские ли это танки? Но старые и опытные члены магистрата, среди которых есть ветераны, бывшие при Камбре, поднимают его на смех и рассказывают, как должны выглядеть настоящие танки, какой ужас они вызывают одним своим видом.
К вечеру магистрат приходит к мнению, что это были русские броневики, случайно прорвавшиеся через линию фронта, тут же сомкнувшуюся за ними (если бы было иначе, за броневиками обязательно следовала бы пехота). Конечно же, где-то там дальше их встретили регулярные части и давно уничтожили. Может, только несколько машин уцелело и, возможно, попробует прорваться обратно к своим через городок. Значит, нужно соорудить на автобане несколько баррикад, собрать городское ополчение, вооружить его и т. д.
Но тут на восточной окраине раздается страшный лязг и грохот — это в городок вступает колонна из трех Т-35. Жуткие махины, поводя по сторонам дулами орудий и пулеметов, не спеша проползают по главной улице. В домах трясется мебель, звенят стекла, с каминов и горок летят на пол фарфоровые пастухи и пастушки, а бюргерские души уходят в пятки. Бургомистр тут же прекращает всякие разговоры о баррикадах и сопротивлении, достает из шкафа ключ от города и торопится на площадь, где его уже поджидает русский майор, назначенный комендантом города.
Т-35 прекрасно подходил для обеих своих функций (особенно для второй), но он был создан еще в начале 30-х годов, так что к началу войны несколько устарел. В конце 1938-го двум ленинградским заводам было выдано задание на разработку тяжелых многобашенных танков. Кировский завод разрабатывал танк СМК («Сергей Миронович Киров»), а Ленинградский завод опытного машиностроения имени Кирова танк Т-100. Танки проектировались под карбюраторный двигатель АМ-34 (как и положено наступательному танку) и должны были иметь три башни — одну с 76-мм пушкой, две с 45-мм. Это вполне понятно, на Т-35 пулеметные башенки, размещенные рядом с малыми орудийными, не позволяли последним вести огонь на оба борта, поэтому от них и отказались. Непонятно другое: в процессе разработки оба танка лишились кормовой орудийной башни! Причем произошло это удивительно синхронно, где-то в декабре 38-го (я прямо-таки вижу, как чья-то рука с трубкой снимает с макетов танков одну башню). Кремлевские фальсификаторы нагло утверждают, что это было сдела