, а «приятный женский голос» принадлежал жене одного из ведущих программистов того времени. Нужно с уважением относиться к наследию предков, говорили учителя, поводя указательным пальцем.
501-й поднимается над армадой дронов, разворачивается к выходному люку. Круглая заслонка медленно отодвигается. За ней – космос. Миллионы звезд, тысячи созвездий. В левом углу – Солнце. Невозможно яркое, слепящее, выжигающее сетчатку, но такое красивое.
– Старт! – дает команду Система.
501-й резко вылетает из ангара, оказывается в космическом пространстве. Дает крен вправо, летит над поверхностью Луны. Она вся серая, исчерчена прямыми линиями, образующими причудливые, геометрически правильные рисунки. Лунные города. Города Наставников.
Солнце оказывается позади, а впереди – Земля. Родина человечества, откуда нет исхода. Но как же она чудесна… Синий шар в голубом ореоле, и посреди, растянувшись от полюса к полюсу, в лучах светила зеленеет Южная Америка. Белые облака окутывают планету. Они закручиваются, растягиваются, сталкиваются, образуя большие массивы, наплывают на континент, распадаются и тают.
Дрон 501-го всё ближе к планете. Зеленый треугольник-ориентир – место патрулирования – мигает на ее поверхности.
Теперь Земля занимает почти весь обзор. Дрон выходит на орбиту. Издалека не видно, но планету опоясывает большое кольцо. Оно металлически поблескивает на солнце и поначалу кажется единым, гладким. Но 501-й подлетает ближе, и пояс распадается на крупные куски, потом начинает дробиться. Космический мусор. Старые спутники, станции, ошметки космических аппаратов.
Еще лет сто назад Железный пояс не существовал. Все эти куски металла хаотично дрейфовали вокруг Земли. Действующим станциям постоянно приходилось лавировать, избегая столкновения с каким-нибудь древним спутником или, наоборот, с песчинкой, способной на скорости пробить навылет самый прочный корпус.
Приход Наставников изменил облик неба. Над экватором протянулась сверкающая лента. Теперь орбитальные станции могли использовать Железный пояс как сырьевую жилу: находясь с ним на одной орбите, они собирали металл, тут же переплавляли и пускали в дело.
Зеленый треугольник указывает, что район патрулирования находится на ночной стороне планеты. 501-й летит на запад. Под ним сверкает Железный пояс, дрон будто скользит по нему. Затем отходит от экватора, поднимается выше. Внизу – синева Тихого океана. Вода сверкает, переливается под белыми, закрученными в циклоны облаками. Солнце позади, готовится к восходу. Дрон подлетает к архипелагу Японии, и светило нехотя закатывается за горизонт, чтобы через час вновь показаться.
Огромный остров сияет электрическим светом. Мегаполис, раскинувшийся от одного побережья до другого. 501-й помнит его неоновые огни, что окутывают величественные небоскребы; оживленные магистрали, желтыми артериями опутывающие город; шум толпы, рев техники, суету, не утихающую даже в столь ранний час. Дрон рвется вниз, хочет спуститься, окунуться в этот котел жизни, но 501-й знает устав, помнит тот неприятный инцидент…
Он летит дальше. Китай, также горящий миллиардами костров. Пожар жизни бушует и на огромных равнинах, и в горах, и на воде, и в небе. Эта страна уже несколько столетий бьет рекорды по количеству жителей. Здесь дроны Надзора ежеминутно сканируют чуть ли не каждый метр.
Но зеленый треугольник указывает дальше и правее, в сторону России. Внизу проносятся Сибирь, Урал, и вот виднеется черная полоса Стены, от севера до юга, насколько хватает глаз. За Стеной – Европа. За триста восемьдесят тысяч километров отсюда 501-й горько вздыхает в тесной капсуле. Всё самое интересное пролетело мимо него, точнее под ним. Правду сказал навигатор: глушь та еще.
Дрон парит над пустыми городами. Они похожи на застывшие, обесточенные агрегаты, уже давно выработавшие весь свой свет и тепло. От былого перемигивания лампочек, жужжания микросхем, металлического гудения валов и ряби мониторов остались лишь холодные черно-серые корпусы. По всей Восточно-Европейской равнине они образуют правильные ряды и шеренги, изредка пересекающиеся и налезающие друг на друга. Хочется спуститься, посмотреть поближе и, может быть, завести хотя бы один агрегат.
501-й видит приближение треугольника-ориентира, поэтому позволяет себе снизиться чуть раньше, чем положено. Темные параллелограммы резко вырастают, и вот уже со всех сторон молчаливо тянутся небоскребы, отражая стеклянными поверхностями поблекшие звезды. То тут, то там виднеются тучи птиц, взлетающих с крыш, карнизов и балконов. Порой чувствительный микрофон улавливает их клекот. Кроме этого звука доносится лишь тихий стон сквозняков – вечных спутников европейских мегаполисов. Он то звучит совсем тихо, то перерастает в настоящий вой. Тогда кажется, что это плачут те самые обесточенные мониторы-здания, тоскуя по минувшему, наполненному какофонией звуков, сияния и суеты.
Неожиданно небоскребы теряют в росте, затем вовсе пропадают. Впереди – бескрайний ворсистый ковер леса. Тот самый Великий Европейский Заповедник, созданный два столетия назад. Он стоит в самом центре равнины и занимает квадрат размером чуть меньше пятисот километров в поперечнике.
Еще до прихода Наставников великие умы человечества задумывались над тем, как сохранить наследие природы, доставшееся бонусом вместе с завоеванной планетой. Многие виды животных и растений вымирали в изменившейся с появлением технически развитой цивилизации среде: гибли в нефтяных лужах, в лесных пожарах, в химически и радиоактивно зараженных зонах… Созданные ранее малые заповедники в конце концов пожирались либо наступающим городом, либо кислотными дождями и огнем. Тогда две мировые державы, ненадолго забыв о вражде ради великой и благородной цели, договорились о создании локальных заповедных зон на территории каждого континента. Огромный размер, усиленная охрана и неприкосновенность зон позволили сохранить, восстановить и даже расширить многообразие биосферы.
Район патрулирования уже близко, и 501-й начинает снижаться. Под ним – поляна, поросшая высокой травой. Тут и там торчат кустарники.
Дрон еще в двухстах метрах над поверхностью, а датчики уже фиксируют наличие в воздухе биологического материала человека. 501-й пытается установить, кому принадлежит ДНК. Система выдает ответ: Кристофер Прохнов, террорист, бывший активист «Человечества», находится в розыске, согласно статье № 16/764 «Геноцид» Всемирного Кодекса приговорен к уничтожению.
– Сообщаю, – передает на станцию 501-й, – в патрулируемом районе обнаружено наличие лица, подлежащего уничтожению. Жду приказа.
– Действуйте по Кодексу, – отвечает навигатор – странно, что не Система. – Найти и ликвидировать.
Дрон сканирует местность. 501-й видит биологический след: оранжевые пятна в черноте. Дрон уже в метре над поверхностью. Изумрудный луч шарит, сверкая в темноте, облизывает редкий кустарник, отбрасывающий тень. След человека становится яснее, отчетливее. Где-то здесь, совсем рядом… 501-й сосредоточен, напряжен. Сейчас он полностью чувствует машину и обстановку вокруг, слышит и видит, чует запах жертвы. Зачем-то в голову лезет прошлый инцидент… Гнать эти мысли. Они отвлекают, мешают сосредоточиться, вызывают неподобающие Человеку Новому эмоции.
«Стоп, – думает 501-й. – Я машина. Нет ничего кроме меня и поставленной задачи».
Из травы впереди выскакивает оранжевая фигура. 501-й реагирует мгновенно: грудь террориста в перекрестье прицела, через секунду красный луч расщепит жертву, превратив в пыль… Но охотник медлит.
Он чувствует свои напряженные мышцы, влажную кожу, пот, струящийся по гладкой голове… Теряет контроль над дроном. Десинхронизация. Нет… нет! Он собирает всю волю и вновь вливается в машину.
Сканер ДНК отключается, и вместо оранжевой фигуры появляется человек в черной потертой куртке. Нижняя половина его лица скрыта белой маской-респиратором, на морщинистый лоб спадает копна волос. Глаза улыбаются.
Нужно немедленно ликвидировать его. Террорист, активист «Человечества», убийца, преступник… Но 501-й не может. Воспоминания вновь затекают в разум и огромной кувалдой начинают всё крушить.
Ее глаза. Такие же, как у прежних людей.
Невероятно – увидеть девочку лет шести. Лямки салатовых штанов поверх радужной водолазки, алая бейсболка задом наперед. Невинная улыбка, раскосые глаза… Ее звали Аманда Ли.
Это был его первый рейд. Боевое крещение в Надзоре. Он и еще три дрона патрулировали один из тысяч районов Японии. Искали террористов и незарегистрированных. 501-й летел по широким коридорам-улицам верхних этажей одного из гигантских небоскребов, сканировал прохожих. Мимо проплывали рекламные вывески, сверкающие разноцветными неоновыми огнями. Шум толпы доносился из переполненных забегаловок. По тротуару неспешно катился в противоположных направлениях плотный людской поток, а по дорогам единой рекой на огромных скоростях бежали электрокары. Япония – район с самой большой плотностью населения в мире. Район, в котором преимущественно живет Человек Разумный.
Напарники были поблизости. Тогда 501-го посетила мысль, что он не общался с ними с самого выпуска из академии. 003-й, 202-й, 100-й. Во время учебы они сдружились и почти всегда были вместе, поэтому Система определила их в одну патрульную четверку. 501-й решил связаться с одним из друзей, но в ответ получил: «Отставить».
Система выдала: «Обнаружено незарегистрированное лицо», и 501-й сразу увидел ее. Она стояла под щелью в потолке, куда просачивался дождь. Мокрая, счастливая, живая. Капли падали на улыбающееся лицо, стекали по тонкой белой шее. Она расставила руки так, чтобы вода барабанила по ладоням.
«Обнаружено незарегистрированное лицо, – повторила Система, – подлежит уничтожению».
После этих слов 501-й автоматически сообщил приговор и был готов нажать на спуск, но внутри что-то надломилось – девочка посмотрела на него. Ее зеленые глаза были полны жизни. Такой светлой, теплой, наивной…