Трибун недоуменно покачал головой.
- Гладиаторских? Вы что, собираетесь натравить своих людей против нас для какой-нибудь серьезной стычки? Как вы считаете, что подумают об этом городские когорты? Ведь я, даже не думаю, а уверен, что они скоро появятся здесь, учитывая то зрелище, которое вы устроили там, на улице, продемонстрировав такое количество запрещенного в городе оружия.
Альбинус покачал головой, его улыбка стала шире.
- О, я сомневаюсь в этом. Местный трибун умудрился влезть в долги гораздо глубже, чем это было разумно, поэтому, как только я выкупил этот долг, было относительно легко убедить его держать своих людей подальше от этого района в течение гораздо большего времени, чем мне нужно для реализации этого тщательно продуманного сценария. Центурион?
Котта шагнул вперед, бросив меч к ногам Марка с лязгом железа о камень, и окинул его еще одним острым взглядом, от которого глаза Юлия сузились от внезапного подозрения. Сенатор указал на оружие, его голос приобрел торжествующий оттенок, когда он выкрикнул приказ.
- Подними меч, Валерий Аквила! Подними меч и приготовься сражаться за свою жизнь!
Скавр шагнул вперед, его лицо стало жестким, но пара телохранителей из бывшего легиона Альбинуса быстро двинулась, чтобы блокировать любую попытку приблизиться к своему хозяину.
- Во что вы, химера вас забери, решили поиграть, Децим?
Альбинус усмехнулся в ответ из-за спин своих защитников.
- Хороший вопрос, Рутилий Скавр, но никакая наглость не отвлечет меня от того, чтобы преподать тебе этот урок. Возможно, смерть твоего любимого центуриона научит тебя проявлять немного больше уважения по отношению к тем, кто выше тебя по статусу. А теперь возьми меч, парень, или я прикажу своему человеку убить тебя в любом случае, беззащитного или нет
Марк терпеливо улыбнулся, проглотив оскорбление, и наклонился, чтобы взять меч в руки.
- Предупреждаю, римлянин… - Мартос шагнул вперед, встав рядом со Скавром и подняв палец на сенатора с убийственным выражением лица. – Если этому человеку причинят вред, хоть ты и прячешься за этими мечами, я и без меча найду тебя и вырву твое сердце голыми руками!
Альбинус приподнял брови в притворном испуге.
- И как ты это сделаешь, когда по одному моему слову ты будешь валяться мертвым на булыжниках рядом с ним? Кто-нибудь еще хотел бы добровольно занять место в ближайшей мусорной помойке? Нет? Тогда приступим к делу! Центурион!
Котта шагнул вперед и с непонятной ухмылкой коснулся лезвия Марка своим.
- Ты готов показать на что способен, юноша?
Марк посмотрел на Скавра, беспомощно пожав плечами и сбросил тогу на булыжную мостовую, а один из телохранителей сенатора поднял ее.
- Это назревало с тех пор, как мы с этим человеком не понравились друг другу той ночью на Палатинском холме, трибун.
Скавр кивнул в ответ, и двое мужчин пригнулись в боевые стойки, каждый следя друг за другом, пока они медленно закружили по площади. Котта оглядел своего противника с ног до головы, и удовлетворенно кивнул, глядя на мускулистый торс молодого человека.
- Судя по твоему виду, ты неплохо сражался в Британии, не так ли? - Марк кивнул, пристально глядя в глаза собеседнику, когда Котта с явным одобрением покачал головой. - Британия, полна выскочек в туниках с трясущимися задницами. Жаль, что твой старик не отправил тебя куда-нибудь в другое место, сформировать свой характер, прежде чем они его убили.
Молодой человек сделал выпад вперед острием своего гладиуса, с холодным весельем наблюдая, как его противник отступил и легко парировал.
- Куда--нибудь вроде Дакии?
Котта насмешливо фыркнул.
- Дакия? Земля недоумков. И про Германию мне тоже не надо рассказывать, вся провинция кишит педиками. Нет, парень, если ты хочешь быть настоящим солдатом, тебе нужно некоторое время попадать мордой в песок!
Он быстро провел атаку вперед, проверяя защиту Марка полудюжиной быстрых ударов, и ухмыльнувшись, когда тунгриец отступил все ближе и ближе к людям, охранявшим выход с площади. Когда его седьмой удар был нанесен снизу, целясь в левое бедро Марка, молодой человек перебросил свой меч в левую руку и, широко парировав его, быстро шагнув вперед и, развернулся, чтобы нанести удар кулаком в правый бицепс Котты, а затем выпрямился, используя инерцию, и нанес еще один сильный удар тыльной стороной кулака в гримасничавшееся лицо центуриона. Котта едва успел увернуться от удара, дав молодому бойцу столько времени, сколько ему было нужно, чтобы развернуться вправо и зацепить ногу ветерана своим вытянутым левым ботинком. Пожилой солдат упал спиной на булыжники с хриплым выдохом, меч выпал из его онемевших пальцев.
- Добей него! Добей, пока он лежит!!
Не обращая внимания на ободряющий рев Дубна, Марк наклонился, чтобы поднять упавшее оружие, наблюдая, как Котта встал на ноги и взял по мечу у каждого из двух ближайших мужчин. Ветеран на мгновение стоял вне досягаемости меча, тяжело дыша и оценивая своего противника с большим уважением.
- Я слышал, тебя учили сражаться и солдат, и гладиатор. Кто из них научил тебя этому маленькому трюку?
Марк сократил расстояние между ними, шаркая подошвами ботинок по булыжной мостовой.
- Насколько я помню, солдат. Он не особо разбирался в схватках мечами, но знал предостаточно грязных трюков .
Котта поднял свои клинки.
-- Тот солдат был, по-видимому, чем-то похож на меня. А, гладиатор, должно быть, был мастером своего дела если научил тебя сражаться двумя мечами.
Марк снова пожал плечами, его глаза остановились на остриях обеих клинков Котты, и он подошел еще ближе, пока кончики их мечей не соприкоснулись.
- Ну, что ж, начнем!. Я отточил этот стиль в нескольких битвах, о которых ты, возможно, слышал, пока бездельничал в Риме, защищая толстых политиков от их собственной глупости.
Оба мужчины одновременно бросились вперед, их мечи встретились друг с другом и широко развернулись, когда солдат резко дернул головой вперед, чтобы ударить Марка в лицо, но молодой человек был готов к атаке, пригнув голову, а затем вывернул ее обратно, чтобы нанести сильный удар в подбородок Котты. Бывший солдат отшатнулся назад, сплевывая кровь с кровоточащего языка и захлебываясь от смеха.
- А, ты нахальным стал молодой ублюдок!
Марк демонстративно опустил свои мечи, затем бросил их на землю, со стуком железа о камень.
- Тогда давай сойдемся на кулаках, Котта, если тебе надоели мечи ?
Ветеран покачал головой, отбросив собственное оружие и ощупывая свою челюсть.
- Вот, блядство, мне кажется, ты сломал мне зуб.
Альбинус встрепенулся, указывая на Марка с искаженным от ярости лицом.
- Химера тебя забери, что ты творишь, Котта?! Убей его! Я приказываю!
Бывший центурион вытер кровь со рта и покачал головой с ироничной улыбкой.
- Если вы так сильно хотите его смерти, сенатор, то можете попробовать убить его сами.
Сенатор подошел и встал в нескольких дюймах от лица ветерана, его лицо исказила ярость.
- Я щедро заплатил за то, чтобы ты основал свое уютное маленькое охранное дельце, центурион, а это значит, что ты принадлежишь мне. Либо ты сделаешь то, что я тебе говорю, и оставишь истекать кровью это предательское отродье здесь, на улице, либо я тебя ...
Что-то внутри Котты щелкнуло внезапно и без предупреждения ветеран взял в пригоршню тогу своего покровителя.
- Хорошо заплатили мне, а? - Он полез в сумочку на поясе и бросил на булыжник пригоршню золотых монет. - Вот ваши деньги, сенатор! - Он потянул тогу вниз, пока голова Альбинуса не оказалась на уровне его груди, наклонился, чтобы зарычать в ухо перепуганному вельможе, выдавливая слова сквозь стиснутые зубы. - И что вы сделаете со мной? Пришлете убийц? - Он рассмеялся сенатору в лицо. - Ха! Я выпотрошу любого, кого вы пошлете за мной, а потом задушу вас кишками того самого ублюдка!
Скавр подошел к нему и похлопал Котту по руке.
- Я думаю, что ты прав, центурион.
Альбинус отшатнулся, подтолкнутый мускулистой рукой Котты и указал дрожащим пальцем на ветерана.
- Если я не могу купить тебя, я куплю твоих людей! Десять золотых ауреусрв любому, кто воткнет свой меч в кишки этому коварному ублюдку!
Наступила минутная тишина, когда бывший солдат смотрел на него с неприкрытым отвращением, пока, наконец, он не плюнул кровавой мокротой на монеты, разбросанные у его ног. Когда он заговорил, его голос был предельно холодным, как будто его гнев выгорел и сменился чем-то более твердым и неумолимым.
- Вы могли бы предложить им по пятьдесят ауреусов за меня, и я сомневаюсь, что среди них найдутся желающие. Нас с этими людьми связывает много общего, а именно то, что мы все вместе сражались с врагами Империи, истекли кровью и теряли своих товарищей, в то время как все, что вы когда-либо делали, это сидели на спине лошади и придумывали для нас череду различных способов рискнуть нашими жизнями, чтобы забрать себе славу. Поэтому я предлагаю вам два варианта, сенатор. Вы можете уйти прямо сейчас в сопровождении моих людей, которые защитят вас от подонков, которые заберут вашу сумочку и поломают ребра, если вам повезет, или утащат прочь, чтобы вас больше никто никогда не видел. Согласны? … . Или вы можете открыть рот, чтобы произнести любые слова, кроме “спасибо, Котта”, и тогда вы узнаете, каково это - ползти домой одному, зная, что я иду в десяти шагах позади вас, убеждаясь в том, что каждый сутенер, головорез или убийца на улицах знает, сколько у тебя с собой денег..
Он встал и уставился на бледного Альбинуса, выражение его лица все еще оставалось напряженным от гнева.
- Всего три коротких слова. В любое гребаное время, когда вам будет угодно, сенатор ......