– А если бы я БДСМ сказала – ты бы тоже умильно закивал головой?
– Закивал бы, – разулыбался Ядов. – У нас корпоративная миссия – клиент должен получить любую услугу, какую только пожелает.
– В таком случае, окажи мне эксклюзивную услугу: купи себе губозакатывательную машинку, – и Рыкова проследовала дальше.
Развалившись на диване в зоне отдыха, она через стекло наблюдала за Казариновым и его клиенткой. Такая, ёшки-матрешки, упертая девка! Худая, а со штангой на плечах все равно что со шваброй приседает – наверно, от скорости ветер в ушах свистит.
– Эй, красава, ты не знаешь, кто такая эта Ульяна и почему Кир перед ней так распинается? – обратилась Зинка к проходящей мимо крупной девице с парой пирожных на блюдечке.
– Знаю, знаю, – охотно откликнулась та, присаживаясь рядом. – Это Ульяна Кибильдит. Родители у нее то ли погибли, то ли умерли, и теперь у нее немерено бабла.
– А ты откуда такая информированная?
– Живем с ней.
Зина с гадливостью глянула во влажные карие глаза собеседницы:
– Мы не рокеры, не панки, мы девчонки-лесбиянки?
– Сразу уж и лесбиянки. Нет, нормальные мы. Но с парнями не везет. Вот, в клуб записались, чтобы похудеть. Ульянка-то вон какая стройняшка стала, а у меня что-то не поперло. Наверно, это гормональное…
– А сласти-то зачем трескаешь, если худеешь? – Зина ткнула пальцем в пирожные.
– Да ты что, это же фитнес-десерты, специальные такие, – горячо возразила девица. – В них особые вещества содержатся, от которых вес прямо горит!
– И много ты уже сожгла?
– Пока ничего. Но мне их вообще-то доктор прописал.
– Только пирожные и все? Не свистишь?
– Ну не только, – уклончиво отвечала толстушка. – Еще на аэробику сказала ходить два раза в неделю и раз – на силовые. Но разве можно так резко начинать? Я пока решила рацион скорректировать, вот на фитнес-питание перешла, – и, отправив в рот кусочек бисквита, она отряхнула руки. – Кстати, ты уже была у клубного доктора? Мерила толщину жировой складки? Нет? Так запишись! Вот, кстати, она идет. Мари-и-ин!
Девица двинулась наперерез к невысокой худенькой особе в розовом халате. Но той было явно не до нее.
– Потом, потом, Оксан, – бросила она на ходу, тревожно поглядывая на часы.
– Вот это клиенториентированное заведение! – отреагировала Рыкова. – Обслуга отбивается от своих кормильцев руками и ногами.
– Там что-то случилось, – и толстушка прильнула к стеклу, разделяющему холл и зал. – Видишь, сколько народу?
Действительно, занимающиеся и персонал сгрудились в одном углу зала. Рыкова выхватила взглядом из толпы, словно сфотографировала, скуластую недобрую физиономию Черного спортсмена. Надо же, как он ловко протолкался поближе! Рядом с ним в тревожной маске застыло лицо какой-то пышки в спортивных трусах, чьи ноги Зина сочла срамотой. Кто-то размахивал руками, кто-то щелкал «прикольную картинку» на мобильник. Переглянувшись, Зина с Оксаной бросились в зал. Та на ходу энергично жевала – не пропадать же недешевому фитнес-пирожному!
– Хлеба и зрелищ? – бросила ей Рыкова. – Хватит хомячить.
Протолкнуться к эпицентру ЧП было невозможно. И откуда только народ набежал? Когда Зина пришла в клуб, ей казалось, что в зале занимается не более двадцати человек – все-таки разгар рабочего дня. Сейчас же здесь было втрое больше. Одна дама, судя по всему, примчала сюда прямиком из сауны – раскрасневшееся полное тело было небрежно замотано в махровое полотенце, с волос по бриллиантовым висюлькам струилась вода. Пахло нашатырем и корвалолом.
– У этих анорексичек сроду все не слава богу, – судачили две клиентки позднего бальзаковского возраста. – Они если вокруг себя толпу не соберут, считай, день прожит зря.
– Дамы, быстро докладываем, что случилось, – встряла Рыкова.
– Прыгала, прыгала с железкой вон той, а потом выронила, зашаталась, прошла три шага и грохнулась прямо на пол. Это уж Кирилл с Гошей ее сюда перетащили.
– А кто? Кто?
– Ну, такая звездень в красном костюме… Узница Бухенвальда…
– В красном костюме? – и Зинка, выставив Оксану вперед, словно щит, заорала:
– Пропустите сестру пострадавшей!
Толпа расступилась, и Зина втолкнула новую знакомую в круг.
На диванчике лежала Ульяна. Яркость ее олимпийки резко контрастировала с посеревшими губами и голубоватой бледностью лица, на котором застыло страдание.
– Уль, – слабо позвала Оксана.
Подруга не откликалась.
– Не приходит в сознание, – со слезами в голосе сообщила врач. – Пульс нитевидный, дыхание поверхностное, а «скорой» все нет.
– Марин, еще только 10 минут прошло, – прошелестел Казаринов, который был лишь чуть розовее своей несчастной клиентки. Он словно полинял весь, яркая синева его костюма поблекла, а светлые кудряшки как будто выпрямились и обвисли.
– Давай еще раз массаж сердца.
Марина оперлась крошечной ладонью на середину груди Ульяны, вторую ладонь положила сверху и начала ритмично нажимать. Кирилл обхватил запястье клиентки в надежде услышать пульс.
– Да она не дышит у вас! – крикнул кто-то из первого круга зевак.
– Как не дышит, только что дышала, – заговорила вкрай растерянная доктор. – Точно – не дышит.
– Да она в обмороке, вот и не дышит, – прошептала Оксана. – Надо ее по щекам побить.
– Какой, на фиг, обморок, – зло глянул на нее Кирилл. – По-моему…
В этот момент, когда самодеятельный дуэт реаниматологов исчерпал свои возможности, толпа опять расступилась, образовав коридор для прибывших медиков.
– Пульса нет. Дыхание давно исчезло? – деловито спрашивал доктор, заглядывая в зрачки Ульяны.
– Не знаю, минуты две, – очень тихо отвечала клубный врач.
– Черт, зрачки широкие! Дефибриллятор! – скомандовал врач «скорой». – Да разойдитесь уже все! Дайте нам работать!
Марина с Кириллом с готовностью зашикали на людей, пытаясь оттеснить их от диванчика.
Тем временем реаниматолог установил на грудь Ульяны две пластины: одну повыше, другую по диагонали, пониже. Подали разряд. Ульяну ощутимо тряхнуло.
– Ура! Заработало! – медик радостно утер пот со лба.
– Все нормально с ней? – хором переспросили Кирилл и Марина.
– Рано пока говорить. Всяко бывает…
И точно сглазил. Минуты через три лицо Ульяны опять начало сереть.
– Черт! Опять остановка сердца! – вскричали врачи.
Снова дали разряд тока. Пациентка вздрогнула, ее щеки начали розоветь.
Меж тем, оттесненные от места событий зеваки и не думали расходиться. Всем было важно лично увидеть, чем закончится ЧП. И лишь один Черный спортсмен, как ни в чем не бывало, с резкими выдохами выжимал штангу.
– Все! Мне надоело это гадание на кофейной гуще! – не выдержала Зина. – Что за самоуправство – не пропускать к покойной родную сестру?! Ой, блин, что сказала… Ксю, хватит жрать, идем туда, – и она увлекла за собой жующую девицу.
– Мне всегда на нервной почве чего-нибудь почавкать хочется, – оправдывалась Криворучко, нехотя следуя за Зиной.
– Девчонки, мы же по-человечески попросили: не надо тут стоять, – устало поднял на них глаза Кирилл. – Концерт, что ли?
– Уйдите сейчас же, вы мешаете нам работать, – тихо рявкнул врач «скорой».
– Между прочим, это ее сестра, и она имеет право знать, от чего умирает родной человек! – Зинка с вызовом ткнула пальцем в направлении Оксаны, которую вдруг начала колотить нервная дрожь.
– Сестра? – тут же отозвался второй медик «неотложки» и ловко свернул шейку у ампулы. – Сейчас мы вам сделаем укольчик… Вам надо успокоиться, – и с наполненным шприцем он шагнул к Криворучко.
– Что за отраву вы хотите ей вкатить? – Рыкова преградила ему путь. – И почему не предлагаете мне? Я, между прочим, тоже на грани нервного срыва!
– Заткнитесь, – приказал ей первый реаниматолог. – А то я сейчас отправлю вас в первую психиатрическую на лоботомию. Черт, вы отвлекаете меня от больной!
Все вновь обратили взгляды на Ульяну. Глянула и Зина. И не поверила своим глазам. Казалось, на лицо Кибильдит разом вернулись все краски жизни. Этого румянца на щеках у нее не было даже полчаса назад, когда в относительно добром здравии Ульяна навешивала на гриф «блины». Еще полминуты – и девушка открыла глаза, медленно обвела всех бессмысленным взглядом. Доктора молчали, пытливо вглядываясь в лицо пациентки.
– Ну что, в пятую повезем? Они сегодня дежурные, – сказал один врач другому.
– Не. Надо в тридцатую. В кардио.
– Так не возьмут.
– Возьмут. Договоришься. Как я жалею, что ту девчонку с субарахноидальным в пятую отвез! Уморили ведь, слышал?
Напряжение постепенно оставляло участников реанимационного мероприятия. Марина перекрестилась и улыбнулась. Кирилл, наконец-то, вспомнил о своей красоте и провел рукой по взмокшим волосам, пытаясь их пригладить. Первый врач глянул на часы. Второй принялся укладывать дефибриллятор в чемоданчик. Как вдруг…
– Боже, что с ней?! Что с ней?! – не владея собой, Марина бросилась к пациентке, которая вдруг захрипела и откинула голову назад. Зина просто диву далась, как моментально розоватый тон Ульяниного лица сменился синеватой серостью.
– Няка, – вдруг резко выдохнула Кибильдит и обмякла.
Дальше все развивалось быстро и драматично. Трижды реаниматологи давали разряд, трижды Ульяну подкидывало на месте. Но ее сердце больше так и не заработало…
– Ужас, ужас, как теперь жить, – вечером того же дня причитала Оксана.
– Как-как? Оторвать задницу от дивана и начать самой зарабатывать денежки, – даже в такой ситуации Рыкова не находила нужным разводить антимонии. – Ишь, пристроилась за счет богатой наследницы! Все, лафа закончилась.
Неожиданное несчастье сплотило случайных собеседниц, и Зина охотно поддалась на уговоры Криворучко пожить с ней хотя бы до похорон. И вот сейчас, когда тело Ульяны увезли в морг, занимающихся попросили удалиться, а клуб закрыли, Зина и Оксана пили водку, закусывая шоколадкой и чипсами. Эти вредности Криворучко извлекла из потайного места.