— Что же сделал этот прелестный мальчик с ангельским характером?..
— Предложил незнакомке стать его мамой.
Семён дождался до момента, когда его отец повернется к нему спиной. Взял первый попавшийся лист бумаги на столе и красный маркер. Он решил написать письмо Дедушке Морозу. А вдруг?.. И у него будет мама на Восьмое марта, а в доме горячие пирожки, как в гостях у дяди Миши и тети Серафимы. Любава и Забава – те еще капризульки, поэтому он хочет братьев, чтобы играть с ними в одни игрушки. Он даже обещал отдать свои любимые насовсем, лишь бы они у него были.
— А она?
— Обвинила меня, что я плохо забочусь о Семёне.
Богдан понимал, что Потапов над ним издевается, но все равно ведется на провокацию.
— Неужели, согласилась?
Мужчина уже потерял суть разговора, потому что в кабинете стояла тишина. Она сигнализирует о том, что происходит катастрофа за спиной.
— Ты вообще всю суть темы пропустил, Мих?
— Кризис у Сёмки, — после небольшой паузы добавил Потапов.
— Что делать?
— Женись, раз уже приглянулась ему будущая “Грекова”, — раскатистый смех по ту сторону, уже изрядно прошелся по натянутым нервам Богдана.
— Я не хочу… — мужчина оглянулся через плечо. — Мих, перезвоню! Или ты уже мне!..
— Хорошо. Сёмке привет от нас передай.
— Завтра его к вам заброшу. Лады?
— Лады.
Потапов понял в чем дело, поэтому не обиделся на скорое завершение разговора, из-за которого вышел на террасу, чтобы перевести дух. Его девочки – кобры, а мама… Нет, лучшей жизни он для себя не желал. Он и так был в раю, где он единственный мужчина в семье. С этой “несправедливой мыслью” Михаил решительно направился к Серафиме, своей любимой и обожаемой, чтобы мягко подтолкнуть ее не только к кровати, но и к самой мысли стать многодетными родителями.
Тем временем в кабинете Грекова Богдана Даниловича случился инцидент.
Договоры, подписанные делегацией из Китая – утратили свою юридическую силу. Их самолет через четыре часа из Домодедово.
Кричать на ребенка бесполезно. Сам дурак, что посадил на свой “трон” и позволил с него же руководить без должного внимания со своей стороны.
“Та девица права. Плохой из него отец. Кто же виноват, что его постоянная няня решила уволиться из-за своих семейных проблем?” — так мысленно сокрушался Греков в перерывах между распоряжениями добраться до китайцев в аэропорту.
— Сём, мне тяжело, — Богдан присел на край стола, когда мальчик рисовал на тех бумагах, которые мужчина пометил зеленой галочкой.
— Я тебе надоел?
— Люблю тебя больше всего на свете, — мужчина приподнял уголки губ вверх, — запомни раз и навсегда.
— Тоже… — дорисовывает огромную голову к длинному туловищу гуманоида, — тебя… — закусив нижнюю пухлую губешку, прорисовывает миндалевидные глаза, — люблю тебя, папочка.
Сердце Богдана как шарик раздулось в своих размерах и лопнуло, затопив грудную клетку искристым теплом. Любовь ребенка бесценна и не стоит того, чтобы искать ему наказание. Сам же виноват… Сам.
— Вместо пиццы давай прогуляемся в парке? — предложил он мальчику.
— А уточек покормим?
— Уточек? — переспросил Богдан.
— Хлебушка надо купить, — для наглядности берет новый лист и желтый карандаш, чтобы нарисовать буханку белого хлеба.
— Раз надо…
Греков забыл про собеседование, на котором должен был отобрать новую няню. Он был занят все теми же китайцами, чтобы изловить их на переподписание договора по телефону. Все сложилось не в лучшую пользу, но только не для Семёна.
Лида просидела полтора часа, но так и не получила должного ответа, где же некий Богдан Данилович.
“Занят”, — слышала она раз за разом от девушки, что на нее не поднимала даже своих очаровательных кукольных глаз.
— Прогуляюсь, — бросила Лида, когда выходила из небольшого кабинета или приемной, она так и не поняла.
Девушка видела неподалеку от здания зеленый островок. Ей жизненно необходимо было сделать вдох вне стен этого помещения, а не продолжать задыхаться в облаке приторных духов, от которых у нее до сих пор слезились глаза.
Помощница Грекова посмотрела вслед Рублёвой. Выдавила из себя надменную ухмылочку и продолжила дальше рассказывать своим подружкам в мессенджере, что вчера нежилась в объятиях своего босса. Это было неправдой, но ей так хотелось в это верить, что он все-таки обратит на нее внимание.
Лида зашла в магазин за маковой булочкой и бутылкой кефира. Перебежала на мигающий зеленый дорогу и свернула в парковую зону.
Она думала о своей жизни. О том, как она часто очаровывалась людьми, которые ее в итоге предавали. Мысли были тяжелые и угрюмые, но сквозь них все-таки пробился мужской вопль: “СЕМЁН, Я ТЕБЯ!..”
— И снова здравствуйте, — Лида не смогла сдержать ироничного смешка. — Что в этот раз?..
— Я ребенка потерял! Отвлекся на телефон… А он… Я его в угол поставлю!
— Для начала его надо найти, — остаток булочки и кефира Лида бережно убрала в сумку. — Компас есть?
— Если нужен, то я достану хоть с Луны.
👉История Потаповых Михаила и Серафимы👉Леди 2XL. Худеть не буду!
Глава 5
Глава 5
— Вообще-то я пошутила, чтобы разрядить обстановку не вашими воплями, а немного юмором.
— Какие шутки, когда я ребенка потерял? — Греков готов был выть зверем хоть на ту самую Луну, что только что вспомнил.
Лида видела, что он на грани панической атаки. Свернула свой веселый настрой, чтобы его немного подколоть, и стала задавать наводящие вопросы на поиск пропавшего мальчика.
— Когда он потерялся? Сколько времени прошло?
— Минуты три назад, — ответил Богдан, уже слабо соображая, что происходит.
— В чем он был одет? Цвет курточки очень важен сейчас.
— Синий, — через секунду, — нет, фиолетовый.
— Так, синий или фиолетовый? — более настойчиво спросила девушка, отнюдь не для смеха. — Ближе к какому?
Лида показала свой синий кошелек и фиолетовый футляр помады.
— Что-то промежуточное, — сморщил лицо так, будто у него лицевой нерв защемило.
— А еще говорите, что с нами, женщинами, непросто, — со смешинками в голосе произнесла она.
— Кто говорит?
Этот вопрос Рублёва расценила как риторический, потому что он не имел весовой ценности для поиска мальчика.
— Где вы его в последний раз видели?
— Вот здесь, — Богдан махнул рукой в сторону высокого дерева.
Пока они шли, она вспомнила себя в детстве. Задница горела за свои шалости от родителей. Они боялись, что она уйдет в лес к волкам. По крайней мере, она те события запомнила именно так.
— Что вы делали? Точнее, что делал мальчик, когда вы разговаривали по телефону?
От Богдана не укрылось некоторое раздражение, которым наградила его в своем взгляде эта девица, вызвавшаяся спасать его сына.
— Мы разговаривали о птицах, — чуть не скрипя зубами, ответил он ей.
— Дальше?
— А дальше я кричал: “СЕМЁН!”
— Ой, чего же так орать?.. — закрыла она уши ладонями. — За такой промежуток времени он не смог бы далеко уйти.
Лида оглянулась по сторонам. Здесь не лес, а только его имитация.
Значит, разговоры были о птицах…
Дети же всегда впечатлительные. Так? Так.
Семён уж точно из той категории ребят, кто решит проверить на собственном опыте что-то чрезвычайно опасное. Так? Так.
Девушка подняла взгляд и увидела мальчика. Куртка на нем была далека от промежуточного оттенка между фиолетовым и синим. Голубой металлик.
— Малыш, папа тебя ругать не будет, — смотрела она на него снизу-вверх. — Спустишься к нам?
— Семён, — выдыхает расслабленно мужчина, произнося с надрывом имя своего сына. — Ты меня до седых волос доведешь, проказник.
— Не спущусь, — упрямо произносит мальчик. — Ты обещал меня в угол без мультиков поставить.
Лида грозит большому мужику кулаком, чтобы тот молчал в тряпочку.
— А почему ты полез на дерево? Расскажешь? — хитро обратилась она к Семёну, чтобы стать ему союзником.
— Папа рассказывал про птиц, что они улетают на юг. Махнул рукой сюда, — немного заикаясь, произнес он.
Тут Лида поняла, что Семён боится высоты. Собственно, по этой причине он не может спуститься на землю обратно.
— И что же ты увидел? — вновь недобро посмотрела она на мужчину, чье лицо уже покрылось красными пятнами то ли от страха, то ли от гнева. По его выражению – он ее уже душит голыми руками.
— Ни-че-го, — чуть ли не плача, отозвался тихо он в ответ.
Девушка тяжело вздохнула. Делать что-то надо.
Один от страха плачет, а второй… Точно придушит ее после спасательной операции.
— Лазить умеете?
— По дереву, что ли?
— Не по земле же, — закатила она глаза, вспоминая навыки.
Это то же самое, что с велосипедом. Один раз получилось, а потом с закрытыми глазами.
Девушка поставила ногу в выемку и подтянулась на руках. Мысленно радовалась, что Семён выбрал “хорошее дерево”.
Оказавшись рядом, она попросила его залезть к ней на спину. Придерживала его и сама же пыталась сохранить равновесие и вытянуть их двоих по силам. На приличную высоту все-таки залез.
— Ваша пропажа, — зарифмовала она фразу.
— Как вас отблагодарить? — спросил Богдан, не выпуская из рук плачущего мальчика.
— Низкий поклон в вашем положении будет затруднителен, — выдала она колкость за его недружелюбные взгляды. — Человеческое “спасибо” подойдет.
— Спасибо, э-э-э… Как вас зовут?
— Хорошая девочка Лида, — широко растянула она губы. — А вас?..
— Папочка, я домой хочу, — прервал их знакомство Семён. — Животик от голода болит.
— Надо, так надо, — пробасил Богдан.
— Мне тоже надо возвращаться. Один вельможа, наверное, позабыл, что его дожидается одна затрапезная провинциалка. Хорошо же быть начальником. Нос задрал и обычный люд не видишь. В столице все такие?..
— На какую же вы должность пришли устраиваться? — поинтересовался Греков, чтобы дать мысленный подзатыльник одному из своих подчиненных, имея уже своих подчиненных в штате.