— Ой, вы маньяк! — воскликнула она, отступая на шаг, словно я был заразным. — Я в новостях видела! Красивые мужчины на дорогих машинах часто оказываются маньяками!
Я чуть не поперхнулся воздухом. Маньяк? Я?! Максим Гром, который не убил даже таракана в своей квартире, потому что для этого есть специальные службы, и то, если таракан слишком наглый и отказывается подчиняться правилам? Моя репутация, выстраиваемая годами, рушилась на глазах из-за одной мокрой девушки.
— Тетя, — раздался голос Анютки из машины. Она уже высунула голову из окна, словно любопытный хомячок, который решил исследовать внешний мир ее рыжие кудряшки слегка промокли и теперь вились еще больше. — Папа не маньяк, он плошто вледный и голодный! И он не кушаеть людей, он кушаеть шылую лыбу!
Я почувствовал, как мои губы предательски дернулись в попытке улыбнуться. "Плошто вледный и голодный". Гениально. Моя дочь, мой личный психолог, мой персональный диагност, поставила мне диагноз, который был точнее, чем любой медицинский отчет.
Девушка посмотрела на Анютку, потом на меня. Ее слезы текли по щекам, смешиваясь с дождем, создавая причудливые узоры на ее лице.
— Ой, да я ж …большая! — пробормотала она, пытаясь прижать к себе мокрый джинсовый рюкзачок. — Я в вашу машину не помещусь!
Я уставился на нее. Она была пышной, да. И уж точно не настолько толстой, чтобы не поместиться в мой "Мерседес", который был размером с небольшую квартиру. Мой мозг, привыкший к идеальным формам, выверенным пропорциям и логическим построениям, вдруг осознал, что ее комплексы были такими же огромными, как лужа, в которую я ее окунул, и такими же бесформенными, как мокрый рюкзак.
Но тут я заметил кое-что. Когда Анютка высунула голову из окна, эта девушка, несмотря на то, что была мокрая, несчастная и униженная, улыбнулась ей. Улыбка была такой искренней, такой теплой, что казалось, будто солнце выглянуло из-за туч, а все мои проблемы растворились в воздухе. Ее глаза, полные слез, вдруг засияли, словно в них зажглись две маленькие звездочки. И в этот момент я понял. Внешность. Вес. Комплексы. Все это было неважно. Важна была эта доброта. Эта искренность. Это тепло, которое она излучала, даже стоя под проливным дождем, мокрая и несчастная, словно маленький, но очень яркий маяк в шторм.
— Садитесь, — повторил я, уже не так резко, а скорее с ноткой приказа, который не терпел возражений. — Вы простудитесь. А мне не нужны проблемы с прокуратурой из-за того, что я заморозил потенциальную няню.
Она нерешительно подошла к машине. Открыла заднюю дверь, чтобы сесть рядом с Анюткой, словно боясь, что я в последний момент передумаю и оставлю ее наедине с дождем и мокрым зайцем.
— Тетя, — прошепелявила Анютка, наклонившись к ней, словно делясь великой тайной. — Вы похожи на мифутку, как я. Вы большая мифутка. Вот…как он.
Аня показала девушке своего медведя.
Девушка моргнула. Посмотрела на Анютку, потом на меня, словно пытаясь понять, что происходит. И, к моему удивлению, улыбнулась. Застенчиво. Искренне. Так, как не улыбалась ни одна из предыдущих нянь.
— Мифутка? — прошептала она. — Я… я не знаю. Может быть. Я просто Люся.
Я завел машину и поехал, поглядывая в зеркало заднего вида на Анютку, которая щебетала с нашей пассажиркой, как с лучшей подругой.
— Люся, а ты умеешь готовить? — спросила моя дочь.
— Умею, — ответила Люся. — Каши, супы, котлеты...
— А блинчики?
— И блинчики!
— А иглать умеешь?
— Умею! В куклы, в прятки, в догонялки...
— А шказки знаешь?
— Много сказок! Про принцесс, про зверей, про волшебников...
— А лаботать умеешь?
— Работать? — удивилась Люся. — А какую работу?
— Няней! — гордо объявила Анютка. — Папа ищет мне няню!
Я чуть не свернул с дороги.
— Анютка! — одернул я ее.
— А что? — невинно спросила она. — Люся же холошая! И она мифутка!
— Извините, — пробормотал я, глядя на Люсю в зеркало. — Дочь у меня... активная.
— Ничего, — улыбнулась Люся. — А вы правда ищете няню?
— Ищу, — признался я. — Но пока безуспешно.
— А какая нужна?
— Доблая, — вмешалась Анютка. — И чтобы не лугалась и не учила меня английскому, не фоткала для инстаглама и тик-тока!
— Ругалась? — засмеялась Люся.
— Да! Вчерашняя тетя лугалась, длугая боялась, тлетья меня фоткать хотела, папа не дал!
— Понятно, — кивнула Люся. — А еще какие требования?
— Чтобы умела готовить нормальную еду, а не заказывать из ресторанов, — ответил я. — Чтобы знала сказки. Чтобы не пыталась научить четырехлетнего ребенка высшей математике.
— А зарплата какая? — осторожно спросила Люся.
Я назвал сумму. Люся побледнела и схватилась за сердце.
— Господи, — прошептала она. — За такие деньги я готова нянчить целый детский сад!
— Значит, интересно? — спросил я, чувствуя, как в груди просыпается надежда.
— Очень! — выпалила она, потом спохватилась. — То есть... если вы серьезно. А то вдруг вы шутите...
— Не шучу. Мне действительно нужна няня для Анютки.
— А я подхожу?
— Не знаю, — честно ответил я. — Но Анютка тебя одобряет. А мифутки, как оказалось, лучше разбираются в людях, чем кадровые агентства.
— Люся! — закричала Анютка. — Соглашайся! Будешь моей няней!
— Но я не умею быть няней, я никогда не работала у олигархов! — запротестовала Люся.
— Олигарх? — фыркнул я. — Просто бизнесмен с проблемами в области отцовства.
— А у меня нет опыта!
— А у меня нет опыта быть отцом. Будем учиться вместе.
— Правда? — робко спросила она.
— Правда. Главное — чтобы ты любила мифуток.
— Я люблю всех детей, — тихо сказала Люся. — Особенно таких хороших, как Анютка.
— Тогда решено! — объявила моя дочь. — Люся — наша няня!
— Но мы же даже не познакомились нормально, — возразила Люся. — Я даже не знаю вашего имени!
— Максим, — представился я. — Максим Игоревич Гром. А это моя дочь Анютка, она же мифутка.
— Очень приятно, — улыбнулась Люся. — Люся Петрова. Людмила. Но все зовут меня Люся.
— Когда можешь начать? — спросил я.
— А хоть сейчас! — обрадовалась она. — У меня сегодня выходной в универе. Я на собеседование ехала…но теперь не актуально.
— Универ?
— Педагогический. Четвертый курс.
— Отлично. Значит, хоть какое-то образование есть.
— Есть! — гордо ответила она. — Я на отлично учусь!
— Тогда поехали к нам, — решил я. — Посмотришь на квартиру, на условия...
— Спасибо, — тихо сказала Люся.
— За что?
— За то, что подобрали. За то, что не прогнали. За то, что предложили работу.
— Я тебя облил, — напомнил я.
— Зато теперь у меня почти есть работа! — засмеялась она. — Может, это судьба?
— Может быть, — согласился я.
Я наблюдал за ними в зеркало заднего вида. Мокрая девушка, которая боялась меня, как маньяка, и моя "мифутка", которая уже успела найти в ней родственную душу, словно они были двумя половинками одного целого. Контраст был поразительным. Моя вредность против ее доброты. Мой снобизм против ее деревенской простоты. Моя стерильная жизнь против ее хаоса. И все это через призму детского, абсолютно непредвзятого восприятия, которое видело суть, а не обложку.
Мы ехали в тишине. Только дождь барабанил по крыше, словно отбивая ритм новой, безумной мелодии моей жизни, да Анютка что-то тихонько шепелявила своей новой знакомой, рассказывая ей, наверное, очередной миф про говорящих ящериц. Я чувствовал, как что-то внутри меня, что-то давно замерзшее, что-то, что я считал давно умершим, начало оттаивать. Эта девушка, эта "Пышка", как я ее тут же окрестил, была полной противоположностью всему, к чему я привык. Она была хаосом, неуклюжестью, наивностью. Она была… настоящей. И, черт возьми, она была… интересной.
Глава 4
Господи Боже мой, во что я ввязалась! Сижу я в машине, которая стоит дороже, чем наша деревня целиком, рядом с мужчиной, который выглядит как обложка журнала "Форбс", а сзади щебечет рыжеволосый ангелочек, который только что устроил мне собеседование на должность няни!
Я же корова неуклюжая! Что я знаю про олигархов? Что они едят золотом и спят на деньгах! А тут такой красавец предлагает мне работу, а я сижу мокрая как мышь, в старенькой куртке, которая уже три года служит мне верой и правдой!
— Люся, а ты откуда? — спрашивает Анютка, болтая ножками и разглядывая меня как диковинную зверушку.
— Из деревни, — честно отвечаю я, краснея как рак. — Из Попово.
— А что такое деревня? — интересуется малышка.
Я оборачиваюсь и вижу, как Максим Игоревич поднимает бровь. Наверное, думает: "Отлично, теперь мне нужна няня-деревенщина для дочери-мифутки". А я еще больше краснею и начинаю тараторить:
— Ой, деревня — это где коровы, куры, огород... Там все по-простому, не как в городе. Там люди добрые, соседи друг другу помогают...
— А коловы большие? — восторгается Анютка.
— Очень большие! И добрые! Они молоко дают!
— Папа, а можно колову? — тут же оборачивается она к отцу.
— Нет, — коротко отвечает Максим, и я чувствую, как у меня внутри все сжимается. Наверное, жалеет уже, что предложил мне работу. Ну конечно! Какая из меня няня для олигарха? Я же толстая деревенская простушка!
— А почему нельзя колову? — не унимается Анютка.
— Потому что коровы не живут в квартирах, — терпеливо объясняет папа. — Они живут в деревнях, где много места.
— А давайте пелеедем в делевню!
— Анютка, папе нужно работать в городе.
— А зачем лаботать? У нас же денег много!
Максим Игоревич смотрит на дочь в зеркало, и я вижу, как у него дергается уголок рта. Ой, кажется, он хочет улыбнуться! А я-то думала, он всегда такой серьезный!
— Мифутка, деньги сами не появляются. Их нужно зарабатывать.
— А как их залабатывают?
— Работают. Думают. Решают проблемы.
— А какие плоблемы?