— Солнышко, а папа не говорил, где продукты покупать?
— Не знаю, — пожимает плечиками Анютка. — Папа ничего сам не покупает. У него помощники есть.
Помощники! Конечно! У олигархов же на все помощники есть! А я, дура деревенская, думала, что они сами в магазин ходят!
— А где эти помощники?
— На лаботе. А папа уже уехал.
Прекрасно! Остались мы одни в квартире размером с дворец, без еды, без понятия, как этой техникой пользоваться!
— Ничего, мифутка, — говорю я, пытаясь изобразить уверенность. — Мы справимся! Сейчас сбегаю в магазин, куплю все что нужно!
— А меня возьмешь?
— Конечно! Будешь помогать выбирать!
Одеваемся мы, выходим на улицу. Я в своей куртке (которую мы забрали из общаги вместе с моими вещами под шепотки соседок и поглядывание в окно на «мерседес» Максима, Анютка в курточке, которая наверное стоит как квартира в нашем райцентре.
Дошли до ближайшего магазина, захожу — и у меня глаза на лоб лезут! Цены такие, что за один батон хлеба можно корову в деревне купить!
— Ой, Анютка, — шепчу я, — а может, в другой магазин пойдем? Подешевле?
— А почему? — удивляется малышка.
Как объяснить четырехлетке, что ее няня не привыкла к таким ценам? Что у меня от этих цифр в глазах рябит?
— Да так, посмотрим другие, — бормочу я.
Но Анютка уже схватила тележку и катит ее по магазину.
— Люся, смотри, какие красивые яйца! — кричит она.
Подхожу, смотрю на ценник — за десяток яиц просят столько, сколько я за неделю трачу на еду! Но делать нечего, работа есть работа.
Набираем мы муку, яйца, молоко, масло — все для блинчиков. На кассе пробивают сумму, а у меня сердце в пятки уходит! За эти продукты можно было целую деревню накормить!
— А карточкой будете платить? — спрашивает кассирша.
— А... э... — я растерянно смотрю на нее.
— Люся, а папа дал тебе карточку? — спрашивает Анютка.
Дал! Точно! Максим Игоревич дал мне карточку для покупок! Я же от волнения забыла!
Расплачиваемся, идем домой. А на улице опять этот дождь, и пакеты тяжеленные! Тащу я их, как мешки с картошкой, а Анютка рядом подпрыгивает:
— Люся, а ты плавда умеешь блинчики жалить?
— Умею, солнышко! Сейчас увидишь!
Если бы я знала, что сейчас увижу сама!
Приходим домой, я начинаю осваивать эту космическую кухню. Блендер нашла — такой навороченный, кнопок на нем больше чем на самолете! Высыпаю муку, разбиваю яйца, лью молоко...
— А можно я помогу? — просит Анютка.
— Конечно! Ты будешь главным помощником!
Даю ей ложку, пусть размешивает. А сама пытаюсь разобраться с блендером. Нажимаю одну кнопку — ничего. Вторую — тоже тишина. Третью...
БАБАХ!
Тесто взрывается как вулкан! Брызги летят во все стороны — на стены, на потолок, на меня, на Анютку! Мы стоим, как два привидения, белые от муки, и моргаем от удивления!
— Ой, — говорю я.
— Ой, — повторяет Анютка.
А потом она вдруг начинает хохотать! Заливается смехом так, что чуть не падает!
— Люся, ты видела себя? — кричит она сквозь смех. — Ты же как снеговик!
Смотрю в отражение микроволновки — действительно, снеговик! Белая вся, только нос морковкой не хватает!
— А ты как зайчик! — смеюсь я в ответ. — Белый и пушистый!
И мы начинаем хохотать обе! Стоим посреди разгромленной кухни, белые от головы до ног, и смеемся как сумасшедшие!
— А что теперь делать? — спрашивает Анютка, когда мы немного успокоились.
— Убирать, — вздыхаю я, оглядывая поле боя.
— А блинчики?
— Сделаем новое тесто. Только без блендера!
— А папа не будет ругаться?
— Не будет, — уверенно говорю я, хотя сама не очень-то уверена.
Начинаем мы убирать. Я тряпкой тесто с потолка соскребаю, Анютка пол протирает. А тесто это липучее, как клей! Чем больше вытираешь, тем больше размазывается!
— Люся, а почему блендер взолвался? — интересуется Анютка, старательно размазывая муку по полу.
— Наверное, я что-то не так нажала, — честно признаюсь я.
— А ты не умеешь с техникой?
— В деревне другая техника. Попроще.
— А что у вас есть?
— Плита газовая, холодильник старенький... Все простое, понятное.
— А здесь сложное?
— Очень! Как в космическом корабле!
— А ты космонавт?
— Нет, я деревенская девочка, которая попала в город к мифутке!
Час мы убирались! Целый час! А кухня все равно выглядела как место преступления. Тесто прилипло ко всему, что только можно представить!
— Ну ладно, — говорю я, — попробуем еще раз. Только руками замешаем!
Делаю новое тесто — аккуратно, медленно, без всяких блендеров. Анютка рядом стоит, советы дает:
— А может, еще яичко добавить?
— Добавим.
— А сахарку?
— И сахару.
— А соли чуть-чуть?
— И соли.
Получается у нас тесто — красота! Густое, однородное, как в книжке написано!
— Теперь жарить будем! — объявляю я.
Включаю плиту — а она такая умная, что сама температуру выбирает! Ставлю сковородку, лью масло, наливаю тесто...
И тут начинается второй акт нашей кулинарной трагедии!
Первый блин получается комом. Точнее, угольком! Черный как ночь, дымится как паровоз!
— Ой, — снова говорю я.
— Ой, — снова повторяет Анютка.
— Ничего, — утешаю я себя и ее. — Первый блин всегда комом!
Второй блин тоже комом. И третий. И четвертый! А на кухне уже дым как в бане!
— Люся, а почему они горят? — кашляет Анютка.
— Плита горячая, — объясняю я, махая полотенцем, чтобы дым разогнать.
— А сделай не горячую!
— Пытаюсь!
Тыкаю в кнопки, кручу регуляторы — а плита как будто издевается! То холодная совсем, то жарит как в аду!
— Может, поплосим помощи? — предлагает Анютка.
— У кого?
— У соседей?
— А они не разозляться?
— Не знаю. А поплобуем?
И тут, как назло, открывается дверь!
Заходит Максим Игоревич — весь такой важный, в дорогом костюме, с портфелем... А видит картину апокалипсиса!
Кухня в муке, дым коромыслом, мы с Анюткой белые как привидения, на плите шипит очередной угольный блин!
Стоит он в дверях и смотрит на нас. Молчит. А я краснею сквозь слой муки и готовлюсь к увольнению.
— Папа! — кричит Анютка, бежит к нему и обнимает за ноги, оставляя белые отпечатки на черном костюме. — Мы учились готовить!
— Вижу, — сухо отвечает он, оглядывая поле боя. — Успешно?
— Очень! — радостно отвечает малышка. — Правда, блинчики не получились, но зато очень весело!
Максим смотрит на меня, и я жду вердикта. Вот скажет: "Люся, собирайте вещи, вы уволены!"
— Максим Игоревич, — бормочу я, — я все уберу, все исправлю... Я не хотела... Просто техника сложная...
— А что вы хотели приготовить? — спрашивает он.
— Блинчики. Мифутские блинчики для Анютки.
— И как успехи?
— Пока получаются угольки, — честно признаюсь я.
— Понятно, — кивает он. — А почему кухня выглядит как зона боевых действий?
— Блендел взолвался, — объясняет Анютка. — Люся кнопку не ту нажала!
— Ясно. — Максим снимает пиджак, закатывает рукава. — Покажите, что у вас тут происходит.
— Что? — не понимаю я.
— Покажите, как вы готовите. Может, дело не в технике, а в методе.
И вот представьте картину: олигарх в белоснежной рубашке стоит на кухне и учит деревенскую няню жарить блины! А рядом четырехлетняя мифутка дает советы!
— Огонь нужно убавить, — говорит Максим, крутя регулятор.
— А я думала, чем горячее, тем быстрее, — признаюсь я.
— Быстрее сгорит, — усмехается он. — А сковородку нужно смазать совсем чуть-чуть.
— А я лила масло как на салат!
— Вижу. Теста тоже много не надо.
— А сколько?
— Вот столько, — показывает он, наливая тонким слоем.
И блин получается! Золотистый, красивый, как в рекламе!
— Ой! — восхищаюсь я. — Красота какая!
— Папа умеет готовить? — удивляется Анютка.
— Не очень, — признается он. — Но блины в детстве делал. Правда, давно это было.
— А кто тебя учил? — интересуется дочь.
— Бабушка, — отвечает он, и в голосе появляется что-то теплое. — Когда родители на работе были, я к бабушке ездил. Она меня блинам и учила.
— А она добрая была?
— Очень добрая. Самая добрая на свете.
— Как Люся! — заявляет Анютка.
Максим смотрит на меня, всю в муке, с угольками вместо блинов, и усмехается:
— Да, очень похоже.
А я стою и не знаю — это комплимент или насмешка. Но что-то внутри теплеет от этих слов.
Жарим мы блины втроем. Максим показывает, я учусь, Анютка комментирует. Получается у нас целая стопка — золотистые, пышные, пахнущие домом и семьей!
— А теперь пробуем! — объявляет Анютка.
Садимся за стол — олигарх, няня-катастрофа и мифутка. Едим блины с вареньем, и вдруг понимаю — это и есть семья! Не идеальная, не из рекламы, а настоящая! С мукой на потолке, со сгоревшими блинами и со счастьем в детских глазах!
— Вкушно! — объявляет Анютка. — Люся, а завтла еще будем готовить?
— Будем, солнышко. Но только осторожнее с блендером!
— А папа нам поможет?
Максим смотрит на часы:
— Если успею. Работы много.
— А нельзя меньше лаботать? — спрашивает дочь.
— Нельзя. Папе нужно деньги зарабатывать на блинчики для мифутки.
— А денег у нас мало?
— Денег достаточно. Но работа — это не только деньги.
— А что еще?
— Ответственность. Обязательства.
Я слушаю и понимаю — этот мужчина не просто богач. Он работает, старается, несет ответственность. А я думала, что у богатых жизнь легкая!
— Ладно, мне пора, — встает Максим. — Люся, спасибо за блины. В следующий раз получится лучше.
— А вы не уволите меня? — робко спрашиваю я.
— За что?
— За разгром на кухне. За сгоревшие блины.
— Люся, — серьезно говорит он, — я вас нанял не для того, чтобы вы были идеальной. Я нанял вас для того, чтобы моя дочь была счастлива. А она счастлива.