— Готов, принцесса. А где эти драконы?
— Они невидимые! Но я их чувствую! Они где-то лядом!
— А как их найти?
— Нужно внимательно слушать! Длаконы шипят!
Мы замираем и прислушиваемся. В квартире действительно что-то шипит.
— Слышите? — шепчит Анютка. — Это длакон!
— Слышу, — шепчу я в ответ. — Кажется, он на кухне.
— Это печка шипит, — смущенно признается Люся. — Я борщ поставила...
— Значит, длакон на кухне! — не сдается Анютка. — Пойдем его плогонять!
И вот я, серьезный бизнесмен, иду на кухню побеждать борщевого дракона смехом. Если кто-то из партнеров увидит это, моя репутация умрет мгновенной смертью!
— Длакон, длакон! — кричит Анютка, размахивая воображаемым мечом. — Мы тебя не боимся!
— Уходи, дракон! — присоединяюсь я, чувствуя себя полным кретином. — Здесь живут мифутки!
— И лыцари! — добавляет дочь.
— И феи! — робко говорит Люся.
Мы стоим на кухне и "прогоняем" дракона из борща. Анютка смеется, Люся хихикает, а я... а я понимаю, что впервые за много лет чувствую себя ребенком.
— Ура! — кричит Анютка. — Длакон убежал! Больщ пелестал шипеть!
Действительно, борщ больше не булькает. Наверное, проварился.
— Теперь можно ужинать! — объявляет Люся. — В честь победы над драконом!
Садимся за стол. Люся разливает борщ, режет хлеб, а Анютка рассказывает, какие мы молодцы.
— Папа, а тебе понравилось длаконов побеждать? — спрашивает дочь.
— Понравилось, — честно отвечаю я. — Хотя странно немножко.
— Почему стланно?
— Взрослые обычно не играют в такие игры.
— А почему не иглают?
Отличный вопрос. Почему мы, взрослые, перестаем играть? Когда это происходит? И главное — зачем?
— Потому что забывают, как это делается, — отвечает за меня Люся.
— А ты не забыла! — радуется Анютка.
— Я стараюсь помнить, — улыбается няня. — А то скучно жить без игр.
— А папа тоже будет помнить?
Смотрю на них — на рыжеволосую мифутку с серьезными глазами и на пышную фею, которая умеет превращать обычный ужин в праздник.
— Буду стараться, — обещаю я.
— А если забудешь?
— Тогда ты мне напомнишь.
— Обязательно напомню! — клятвенно обещает Анютка.
После ужина мы опять играем. Теперь в дочки-материи. Анютка — мама, кукла — дочка, я... я должен быть папой для куклы!
— Папа, покачай дочку! — командует Анютка, протягивая мне розовую куклу в кружевном платье.
Беру куклу и понимаю, что понятия не имею, как качать детей. В смысле, кукол. В смысле... черт, как это делается?
— Вот так, — показывает Люся, беря другую куклу. — Осторожно, на ручках.
Смотрю, как она укачивает куклу, и пытаюсь повторить. Получается странно, неуклюже, но Анютка довольна:
— Холошо получается! А теперь песенку спой!
— Какую песенку?
— Колыбельную! Для дочки!
— Я не знаю колыбельных, — признаюсь я.
— А я научу! — вызывается Люся и начинает тихонько напевать: — "Баю-баюшки-баю, не ложися на краю..."
Подхватываю мелодию, пою вместе с ней. Голос у меня, конечно, не оперный, но дочь слушает с восторгом.
— Класиво! — хлопает она в ладоши. — А теперь дочку спать укладывать!
Укладываем кукол в коробку, которая изображает кроватку. Накрываем платочками, желаем спокойной ночи.
— А тепель мама и папа должны поцеловаться! — объявляет Анютка.
— Что? — переспрашиваю я.
— Мамы и папы всегда целуются на ночь! В кино показывают!
Смотрю на Люсю — она красная как рак и изучает кукольную коробку с видом ученого, открывшего новый закон физики.
— Анютка, это же игра, — говорю я дипломатично. — В игре можно не все как в жизни.
— Почему? Игла же как настоящая жизнь!
— Не совсем...
— А Люся как думает? — поворачивается дочь к няне.
Люся краснеет еще больше:
— Я думаю... я думаю, что в игре можно... то есть если никто не против... то есть...
Она так мило мямлит, что мне хочется ее обнять. Не поцеловать — обнять. Показать, что все в порядке, что не нужно так волноваться.
— Ладно, — говорю я, — одну минуточку.
Подхожу к Люсе, осторожно беру ее за плечи. Она смотрит на меня снизу вверх широко распахнутыми глазами.
— Это же игра, — шепчу я.
— Игра, — соглашается она еле слышно.
Наклоняюсь и целую ее в щеку. Быстро, легко, как целуют хороших друзей. Но почему-то от этого прикосновения у меня внутри что-то переворачивается.
А Люся стоит и трогает щеку рукой, как будто проверяет — не приснилось ли.
— Улааааа! — кричит Анютка. — Теперь все как в настоящей семье!
Как в настоящей семье. А ведь и правда похоже. Мы играем, ужинаем вместе, укладываем спать кукол... Когда я в последний раз чувствовал себя частью семьи?
— А завтла еще поиграем? — спрашивает Анютка.
— Поиграем, — обещаю я. — Если успею пораньше прийти.
— А во что поиглаем?
— Во что захочешь.
— А в свадьбу можно?
— В свадьбу? — переспрашиваю я.
— Ну да! Ты будешь жених, Люся невеста, а я... а я буду священником!
Смотрю на Люсю — она побледнела, потом покраснела, потом опять побледнела.
— Анютка, — говорю я осторожно, — может, в другую игру?
— Почему? В свадьбу интелесно! Класивые платья, музыка, толт!
— Но это сложная игра...
— А мы умные! Плавда, Люся?
Люся кивает, как китайский болванчик:
— Очень умные. Самые умные.
— Тогда завтла играем в свадьбу! — решает Анютка. — А тепель спать пола!
Укладываем дочь, читаем сказку (теперь это моя обязанность), желаем спокойной ночи.
— Папа, — говорит Анютка, когда я уже выхожу из комнаты, — а тебе нлавится наша семья?
— Нравится, мифутка.
— А мне тоже нлавится. Очень-очень нравится.
Выхожу в коридор, где меня ждет Люся.
— Максим Игоревич, — тихо говорит она, — извините за... за эту игру. Анютка еще маленькая, не понимает...
— Понимает, — прерываю я ее. — Дети понимают больше, чем мы думаем.
— А что она понимает?
— Что мы... — Замолкаю. А что мы? Что между нами происходит? — Что мы хорошо друг с другом уживаемся.
— Ах, — говорит она разочарованно. — Уживаемся.
— А что не так?
— Ничего. Просто... просто мне показалось, что...
— Что?
— Ничего, — повторяет она. — Мне пора спать. Завтра рано вставать.
Смотрю, как она уходит в свою комнату, и понимаю, что что-то упустил. Что-то важное. Но что?
А может быть, и не упустил. Может быть, просто боюсь признать, что пышка-няня стала для меня чем-то большим, чем просто помощницей по дому.
Что она стала... семьей.
______
Барби в отпуске. С боссом?
https:// /books/barbi-v-otpuske-s-bossom
Казалось, жизнь складывается как в сказке: успешная карьера, любимый жених и грядущая свадьба. Но одно предательство рушит все мечты. Не в силах простить измену, я принимаю спонтанное решение — отправиться в бессрочный отпуск в Санкт-Петербург по приглашению друга из интернета, которого знаю только по переписке, будь, что будет!
Встречай меня, Санкт-Петербург, я еду!
Глава 9
Моя жизнь… Ой, да разве это жизнь? Это же какая-то сказка! Только не про принцесс, а про Золушку, которая вдруг оказалась не на балу, а в пентхаусе, да еще и с вредным принцем и маленькой, шепелявой феей. Я, Люся Петрова, деревенская простушка, которая еще вчера жила в общаге и перебивалась стипендией, теперь просыпалась в огромной, мягкой кровати, из которой можно было бы сшить десять моих одеял. И рядом, в соседней комнате, сопела моя Анютка-мифутка. Моя! Ой, да разве ж это моя? Это же дочка Максима Игоревича. А я… я просто няня. Толстая, неуклюжая няня. Но такая счастливая.
Каждое утро я щипала себя, чтобы убедиться, что это не сон. Солнце светило в огромные окна, из которых был виден весь город, словно на ладони. А я, деревенская девчонка, которая привыкла видеть только поля и лес, теперь видела небоскребы, которые упирались прямо в облака. Это было похоже на картинку из журнала, только я была внутри этой картинки. И это было… страшно. И волнительно. И так… нереально.
Максим Игоревич… Ой, да разве ж он вредный? Он же… он же такой. Саркастичный, да. Колкий, как ежик, который решил поработать кактусом. Но в глубине души… он же такой добрый! Он же не злился, когда я взорвала блендер! Он же не ругался, когда я покрасила его рубашки в розовый цвет! Он же… он же даже поднял меня на руки, когда я упала в обморок в магазине! Ой, да разве ж это не подвиг? Поднять такую тушу! Наверное, он потом неделю на массаж ходил, чтобы восстановиться.
Я все еще комплексовала. Конечно, комплексовала! Я же не модель из журнала. Я же не Лиза, его бывшая жена, которая, наверное, такая тоненькая, как тростиночка, и такая красивая, что глаз не оторвать. А я… я же пышка. Я же слон в посудной лавке. Я же… я же не пара ему. Ну вот совсем не пара! Он такой умный, такой богатый, такой… такой. А я… я просто Люся. Из деревни.
Но он… он смотрел на меня. Смотрел так, как будто я была самой красивой женщиной на свете. И его вредность…
И эти вечера… Ой, да разве ж это не сказка? Мы читали сказки Анютке. Я читала. Про драконов, про принцесс. А Максим Игоревич слушал. Слушал так внимательно, словно это был новый отчет о прибылях. И его глаза… Ой, да разве ж это не чудо? Они же светились!
А потом… потом он поцеловал меня. Ой, да разве ж это не сон? Я же думала, что такое бывает только в кино! Я же думала, что я никогда не буду целоваться с таким красивым мужчиной! Я же… я же просто Люся. Из деревни. А он… он поцеловал меня. Нежно. Так нежно, что у меня мурашки по коже побежали. И я поняла. Я влюбилась. Влюбилась в этого вредного, но такого доброго олигарха. Влюбилась в этот хаос, который он принес в мою жизнь.
И вот, когда я уже почти поверила, что это не сон, что это все по-настоящему, что я, Люся Петрова, наконец-то нашла свое счастье, явилась она. Лиза. Его бывшая жена. Ой, да разве ж это не дьявол во плоти?