– Извини, Алик, больше не буду, – нарочно ответил я.
– Я вот тебе сейчас дам за Алика, – сказал Мишка.
– А ты разве Мишка? – спросил я.
– А ты сам не видишь!
– Не вижу, – сказал я. – Я думал, ты – Алик. Ребята! А знаете… Лина Львовна…
Я хотел сказать, что видел сейчас, как Лина Львовна плачет, и не сказал. Сам не знаю почему. Я повернулся и побежал в школу. У пионерской комнаты я снова услышал, как плачет Лина Львовна. Тогда я вырвал из тетради листок бумаги и написал на нём:
Вера Аркадьевна,
зайдите срочно в пионерскую комнату.
Затем я положил листок у двери завуча, постучал и спрятался за углом. Я видел, как Вера Аркадьевна подняла листок, посмотрела, пожала плечами и пошла в пионерскую комнату.
Когда я вернулся к ребятам, они уже выбрали Алика. Делать было нечего, но ребята почему-то не расходились. Все начали вспоминать, как не выбрали Дутова. Мне тоже нравилось, что его не выбрали. Тут дело даже не в Дутове. А в том, что мы всё делали вместе. Вместе засунули его под парту – теперь пусть попробует кого-нибудь тронуть. А потом вместе его не выбрали.
Это у нас первый раз – честное слово.
Следы на снегу
Костя стоял у окна и смотрел вниз, на штабеля дров, засыпанные снегом. Сверху двор выглядел как город: дома – поленницы и между ними – улицы, покрытые только выпавшим чистым снегом. По одной из улиц побежала кошка, и на снегу остались чёткие отпечатки лап. «Можно выследить, – подумал Костя. – Если бы у меня была собака, я бы пустил её по следу и они бы подрались».
Мысль о собаке, идущей по следу, натолкнула Костю на другую мысль. Он подошёл к столу и полистал книгу «Щупальца осьминога». Хорошая книга, в зелёной обложке, очень толстая. Там описано, как один шпион…
Зазвонил телефон на столике.
– Подойди, – сказала Зинаида. – Если меня, то нет дома.
– Почему нет, когда ты дома? – сказал Костя.
– Костенька, у меня послезавтра зачёт, – взмолилась Зинаида.
Телефон всё звонил.
– А будешь на меня маме жаловаться?
– Не буду, не буду, – нервно сказала Зинаида.
Костя снял трубку:
– Алло! Зину? – Он искоса взглянул на Зинаиду и ухмыльнулся. – Сейчас посмотрю.
– Ты что, с ума сошёл? – прошептала Зинаида.
– А ты сначала объясни. Ну чего ж ты молчишь? Смотри, а то позову. Сама всегда говоришь: Костя да Костя… Врать нечестно!.. А сама – честно?
– Господи! Ну ладно, нечестно! – простонала Зинаида, прикрывая рукою рот.
– Сознаёшься?
– Сознаюсь.
– Так ты запомни, – прошептал Костя. – Алло! Вы слушаете? Зинаиды нет дома.
Едва сияющий Костя повесил трубку, Зинаида бросилась к нему. Костя, хохоча, нырнул под стол и вылез с другой стороны. Зинаида обежала кругом, а Костя – снова под стол.
– Чертежи опрокинешь! – крикнула Зинаида.
– А ты не ври! – отозвался из-под стола Костя. – Вам можно, а мне нет, да?
– Ты со мной не сравнивай, тебе ещё до меня учиться и учиться.
– У тебя научишься, – ответил Костя.
Спорить с Костей было бесполезно. Зинаида знала – у него всегда в запасе тысяча слов; только папа мог его унять. Но папа далеко, он на льдине. Зинаида вздохнула:
– Вылезай, не трону.
– Дай слово!
– Даю.
– Дай честное комсомольское.
– Честное комсомольское. Пластырь! Липучка! Зануда!
– Студентка-лаборантка-врунья, – немедленно отозвался Костя, вылезая из-под стола.
Нет, соревноваться с Костей было бесполезно. Зинаида снова вздохнула и взялась за чертёж. Костя уселся на диван и принялся вспоминать, о чём он только что думал. Это было что-то очень важное. Следы на снегу… Собака… «Щупальца осьминога»… Вспомнил!
Костя побежал к телефону и набрал номер. После короткого разговора он схватил пальто и устремился к двери.
– Куда? – крикнула Зинаида. – Поешь сначала.
Но Костины каблуки грохотали уже где-то на третьем этаже.
На втором этаже Костя позвонил. Дверь открыл Борис.
– Здорово! – сказал Костя.
– Тихо ты, – прошептал Борис.
– Чего тихо?
– Указатель велел не шуметь. Он пишет что-то.
Указатель – подполковник в отставке и Борькин сосед – состоял в домовой комиссии. Он наблюдал за порядком и ругался с дворниками. В остальное время он писал стихи для детей. Эти стихи не печатали. Их возвращали Указателю в конвертах со штампами: «Комсомольская правда», «Мурзилка», «Пионерская правда», «Костёр», «Пионер», и за это Указателя в доме уважали и побаивались.
– Подумаешь, Указатель… – сказал Костя. – Идём во двор.
– Некогда.
– Всегда тебе некогда!
– Я приёмник собираю, – сказал Борис.
– Всегда ты приёмник собираешь. Не видал я твоих приёмников! Какой приёмник? Покажи.
Борис повёл Костю в комнату. На столе, покрытом газетой, лежали какие-то детальки, проволочки, кусочки олова. Рядом на проволочных козлах дымился электропаяльник.
– А где приёмник? – спросил Костя.
Борис засмеялся:
– На столе.
Костя ещё раз внимательно оглядел стол, но не увидел ничего похожего на приёмник.
– Да вот же! – Борис показал на маленькую дощечку, на которой были прикреплены белые и красные проводки и какие-то маленькие детальки.
– А-а, – протянул Костя. – А я думал, что это телевизор. «Знамя» или «Рубин».
– Честное слово, приёмник, – сказал Борис. – Он на полупроводниках, потому и маленький. Его можно в карман засунуть и слушать.
– Врёшь, – вяло сказал Костя. Он понимал, что Борис не врёт; он слышал уже о таких приёмниках, они действительно помещаются в кармане. Можно на уроке слушать: трансляцию со стадиона или – если зададут на дом стихотворение, а его передают по радио… Слушай и повторяй за артистом. Костя давно мечтал о таком приёмнике. А Борис вот взял и сделал. Костя даже чуть-чуть обиделся.
– Хочешь, я потом тебе сделаю? – предложил Борис.
– Я и сам сделаю, – презрительно сказал Костя. – Сто штук! Один выберу самый лучший. А остальные выброшу.
Борис опять засмеялся. Он ничего не говорил, а только смеялся. И Костя, который никогда не терялся, сейчас не знал, что сказать. Уж лучше бы Борис спорил. Но Борис не спорил – всё было ясно. Костя стоял и придумывал какие-то самые остроумные слова, которые должны были уничтожить Бориса, несмотря на его приёмник.
В это время отворилась дверь и в комнату заглянул Указатель.
– Что тут за веселье? – строго спросил он. – Почему шум на всю квартиру?
Ох и не вовремя появился Указатель! На свою голову открыл он дверь в Борькину комнату. У Кости даже мурашки по спине пробежали от удовольствия. Он знал свои права.
– А разве нельзя смеяться? – вежливо спросил Костя.
Борис подозрительно взглянул на Костю. Он не доверял Костиной вежливости, а с Указателем лучше не связываться.
– В общем так, – сказал Указатель, – прекратить смех. Вы мешаете мне работать.
Костя думал недолго. Он очень не любил Указателя.
– Ха-ха-ха, – чётко произнёс Костя, глядя прямо в глаза Указателю. – Это я смеюсь, – пояснил он. – Очень тихо. Так можно?
Лицо Указателя налилось свекольным цветом.
– Как твоя фамилия? – грозно спросил он.
Костя зачем-то обошёл вокруг стола и снова уставился на Указателя.
– Извините, пожалуйста, я буду смеяться ещё тише, – прошептал он. – Ха-ха-ха…
Глаза Указателя округлились. Он открыл рот и закрыл глаза. Затем голова его исчезла. В коридоре послышался скрежет телефонной вертушки.
– В милицию звонит, – прошептал Борис. – Он всегда ругается, если кто-нибудь шумит. Даже если мимо ходят… Он какие-то стихи пишет. Давай уйдём лучше.
– Испугался я милиции, – сказал Костя, подвигаясь к двери.
Через минуту ребята уже стояли внизу.
– А мне всего чуть-чуть осталось, – огорчённо сказал Борис. – Полчасика попаять – и всё. Теперь он маме будет жаловаться.
– Ну и пускай; не знает она его, что ли! – отозвался Костя. – Идём, будешь у нас радистом.
– У кого у вас?
– Узнаешь.
Во дворе между штабелями дров уныло слонялись Мишка и Алик.
– Чего ты так долго? – спросил Алик.
– Меня в милицию чуть не забрали, – ответил Костя. – Давайте скорее. Кто будет лейтенантом?
– Я! – крикнул Мишка.
– Ты уже был в прошлый раз, – возразил Алик. – Костя, пусть он лучше будет майором.
– Правда, Мишка, – сказал Костя. – Давай майором. Всё равно лейтенанта в середине ранят. А майор всё-таки главный.
Мишка для виду поупирался немного, но согласился на майора.
Борька знал азбуку Морзе, и поэтому само собой выходило, что его нужно назначить резидентом вражеской разведки. Он должен был передавать по радио всякие сведения и вербовать новых агентов.
– А как это делать? – спросил Борька.
Борька был малообразованным человеком – он не читал книжек про шпионов.
Славные книжечки в зелёных и голубых обложках! Их читают до и после уроков. Иногда – во время уроков. А чаще всего – вместо уроков. А Борька читал рассказы Аркадия Гайдара и Джека Лондона. «Тома Сойера» он прочёл восемь раз. Ничего не поделаешь – такой уж чудак Борис Таланов. Он даже не знал толком, как закапывать парашюты, каким способом при случае можно отравить знакомого, как пользоваться для шифровки донесений стихами Лермонтова, как обезвредить бомбу за пять секунд до взрыва, куда должен целиться шпион, чтобы не убить, а только легко ранить лейтенанта госбезопасности (лейтенант должен продолжать погоню), как… Впрочем, нам следует остановиться, перечислять можно без конца. А у Кости и без Бориса достаточно трудностей. Попробуйте сделать, чтобы всё было по-настоящему, как в книге, если у вас всего трое помощников.
Где взять молодую красивую шпионку? (Эх, Лина Львовна! Вот её бы сюда.)
Откуда на дровяном дворе возьмётся колхозный сторож Карим Умаров? (Он же – Вернер фон Штраух, он же – мистер Глен Поуз, он же – сэр Арчибалд Дуглас.)
А инженер, который должен влюбиться в шпионку?