Вдруг нападавший взмахнул правой рукой, и Холлидей успел заметить маленький серебристый серп лазерного ножа. Он перехватил кисть с оружием и одним движением впечатал ее в деревянную раму. Выражение жестокой решимости на лице атакующего, казалось, совсем не дрогнуло, однако резак выпал и со стуком покатился по паркету. Холлидей поднял пистолет, направил его прямо в изуродованное шрамом лицо и, не успев сообразить, чтф делает, нажал на курок.
Воображение тут же создало картину фонтанов крови и разбрызганных мозгов, и он содрогнулся. Но курок щелкнул впустую. Еще одна попытка – результат тот же. Не давая себе впадать в панику, он быстро нанес резкий апперкоц прямо в челюсть неприятелю, услышал звериный рык, пере* катился через подоконник и больно стукнулся плечом о землю. Как будто нырнул в ледяную прорубь. Мороз сразу привел его в чувство, и Холлидей побежал вдоль темного переулка – узкого каньона между трехэтажным зданием и рядом особняков. На бегу он проверил пистолет – обоймы не было* Мисси…
У него еще шумело в голове от воздействия ультразвука, координация до конца не восстановилась, и казалось, что ноги в любой момент могут не выдержать и разъехаться и разные стороны. Наконец он рискнул оглянуться. Латиноса не было. Кто знает, может, апперкот оказался удачным и сразил врага наповал? Холлидей глубоко вдохнул стылый воздух, легкие обожгло морозом. Оглянувшись еще раз, он увидел, что противник, снова превратившийся в безымянную тень, выпрыгивает из окна.
Холлидей припустился быстрее, в панике прикидывая расстояние, на котором парень способен применить свой резак. Кожа на спине покрылась мурашками от одной мысли о подобной возможности. Впереди обозначился поворот – узкий проход между зданиями. На полной скорости сыщик обогнул угол, стукнулся о противоположную стену и едва удержался на ногах. Он продолжал мчаться что есть силы и вдруг остановился, чувствуя, как от страха холодеет затылок.
Переулок заканчивался тупиком. Глухой стеной красного кирпича. Двери были, но на них висели замки. Были и окна, но забранные мощными железными решетками. Холлидей ощутил внезапный приступ ледяного ужаса, и перед его глазами непрошенно возник образ отца. В бессловесном отчаянии он помотал головой. В памяти все было настолько свежо, как будто это случилось только вчера, а не двадцать лет назад. Тогда Холлидей дрогнул и пропустил третий удар.
Он развернулся, ожидая, что в любую минуту появится латинос. Справа на стене поднималась зигзагами ржавая железная лестница. Холлидей бросился к ней, подпрыгнул и ухватился за нижнюю ступеньку. Руки отозвались протестующей болью в мускулах. Секунду он повисел, собирая (непонятно откуда) силы для следующего рывка, потом подтянулся до второй ступеньки и согнулся, пытаясь нащупать опору. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем ноги нащупали нечто твердое – первую ступень. Холлидей вцепился в перила и полетел вверх, перемахивая сразу через пару ступеней. На каждом повороте он торопливо смотрел вниз, обшаривал взглядом переулок и продолжал путь. Сыщик был уже почти у самой крыши здания, когда у входа в тупик показался латинос. Парень вытащил что-то из-за пояса и крадучись двинулся вдоль стены.
Холлидей ступил с пожарной лестницы на плоскую бетонную крышу, залитую лунным светом и пустую, если не считать тарелок спутниковых антенн и усилителей для мик-роволновок. Перед ним лежало огромное, как футбольное поле, пространство, и – никакого укрытия! Он, конечно, может побегать, но спрятаться негде. И на соседний дом тоже не перепрыгнешь. Холлидей обошел крышу по периметру, увидел, что расстояние до ближайшего здания – не менее пяти метров и никаких признаков второй пожарной лестницы.
Снизу донеслись звуки шагов. Кто-то поднимался. Сыщик метнулся к ближайшей спутниковой тарелке. Антенна была установлена под углом в сорок пять градусов и обращена к пожарной лестнице. Однако Холлидей решил, что воспользоваться первой же тарелкой в качестве укрытия – трюк слишком очевидный, и ринулся к группе из полудюжины антенн, которые смотрели в небо. Он быстро перевернул одну из них вниз так, чтобы ноги могли зацепиться за нижний рант, и взгромоздился внутрь, как какой-нибудь отчаянный поклонник виндсерфинга.
В тарелке обнаружилось крошечное отверстие – из шва выпала заклепка, и Холлидей, нагнувшись, мог одним глазом разглядеть кусок крыши и силуэт перил.
Неужели парень окажется настолько глуп, что не поймет – кроме как за тарелками, здесь спрятаться негде? Если он не поленится их все проверить… Или не станет рисковать и просто изрешетит каждую пулями…
И только теперь Холлидею пришел в голову вопрос: а почему, собственно, латинос за ним охотится и хочет убить? Что, если мерзавец связан с исчезновением Сисси Найджерии?
Лодыжки ныли, а руки, вцепившиеся в ледяной металл антенны, казалось, стали одной сплошной открытой раной. Холлидей попробовал держаться одной рукой, а другую тем временем хоть чуть-чуть согреть под мышкой. Прищурившись, он заглянул в дырочку и разглядел лестницу.
И тут появился латинос. Сначала, медленно и осторожно, высунулась макушка, затем поднятая правая рука с оружием. Увидев, что непосредственной угрозы нет, он перешел с лестницы на крышу и, пригнувшись, стал озираться по сторонам, словно оценивая вероятность неожиданного нападения. Холлидей почувствовал, что у него пересохло в горле. Когда и если все это кончится, уж ему найдется что рассказать Барни и Ким. Если, вот именно. А пока он слушал оглушительные удары собственного сердца и сознавал, что дышит слишком громко – такое пыхтение может выдать кого угодно!
Наблюдая за противником, Холлидей чувствовал, как желудок подбирается к самому горлу – он просто физически ощущал тошнотворный ужас. Латинос подобрался к первой антенне, той, что смотрела в сторону лестницы. Он приостановился и вроде бы размышлял, можно ли за ней спрятаться. Очевидно, решив, что тарелка представляет собой вполне достойное укрытие, он сунул револьвер за пояс, вытащил резак и нацелил его на антенну. Серебристая линия лазерного луча озарила тьму. Она рассекла металл, и верхняя часть тарелки с грохотом рухнула на бетонную поверхность. Господи! А если он так поступит с каждой?!
Латинос двинулся к следующей антенне и прорезал в ней длинную оплавленную щель. И вот он уже у группы тарелок, среди которых спрятался Холлидей. С расстояния двух метров бандит рассек первую и перешел к следующей. Мысль Холлидея работала с бешеной скоростью. Если он высунется – все, смерть. И к гадалке не ходи. Если останется на месте…
Латинос резанул еще по одной тарелке, и тут у Холлидея мелькнула мысль, как выжить в этой нечаянной встрече. Укрывающая его антенна стояла в ряду из трех вытянутых в линию тарелок, которые расположились друг за другом, как ложки. Чтобы подобраться к той, где спрятался Холлидей, стрелку придется подойти совсем близко… настолько близко, что сыщик сумеет прыгнуть на него и слегка “удивить”.
Холлидей напрягся, вынул пистолет, приготовившись воспользоваться им как дубинкой. Латинос располовинил первую из трех антенн (металл рвался с длинным скрежещущим визгом) и двинулся ко второй. Сейчас он находился не более чем в двух метрах от замершего сыщика. Если Холлидей станет ждать, когда враг соберется уничтожить его собственное укрытие, может оказаться слишком поздно. Пожалуй, он вынырнет, пока противник будет заниматься второй антенной и на мгновение потеряет бдительность.
Латинос поднял резак и выстрелил. Из дула вылетел серебряный луч и расколол тарелку по диаметру. Холлидей прыгнул сразу после выстрела, когда латинос еще только опускал оружие.
Он только раз коснулся бетона, взлетел в мощном прыжке и нанес сокрушительный удар прямо в солнечное сплетение противника. Тот повалился на спину. Холлидей снова подпрыгнул, обрушился на грудную клетку поверженного врага, придавил руку с оружием и, ломая кости, ударил по ней рукоятью пистолета. Пальцы разжались, и резак стукнулся о бетон крыши. Холлидей отшвырнул его подальше, только сейчас ощутив внезапный подъем при мысли, что все же может выбраться из этой заварушки живым. Он нащупал у лежащего брючный ремень, вытащил оттуда револьвер и забросил его как можно дальше. Его пленник вырывался изо всех сил, стараясь дотянуться до лица сыщика здоровой рукой.
Холлидей поднял свой пистолет и с силой обрушил его рукоять на скулу противника.
Никогда. Позже Холлидей убеждал себя, что никогда не мог он представить себе того, что увидел в следующий момент. Сначала он вообразил, что это галлюцинация, что адреналин от преследования и драки ударил ему в голову и повлиял на зрение.
По лицу латиноса пробежали быстрые изменения. Казалось, плоть просто таяла, теряла форму и определенность. На долю секунды лицо стало совсем иным, превратившись в почти неуловимое подобие какого-то другого существа, но Холлидей не успел даже понять, мужчины или женщины, молодого человека или старого. Слишком быстро это лицо вернуло себе облик латиноса, но тут снова произошла трансформация, и на сей раз новый образ сохранился на долгие пять секунд. На Холлидея смотрела хорошенькая блондинка, но глаза… сыщик заметил, что глаза красавицы горели тем же жестоким огнем, что и у латиноамериканца. Этот безжалостный взгляд наполнил сердце Холлидея таким страхом, которого он не испытал за всю сегодняшнюю охоту. Страхом необъяснимого.
Сыщик вскрикнул, откатился в сторону, вскочил на ноги и бросился бежать. Он хотел добраться до пожарной лестницы, но потерял ориентацию, запутался и двинулся совсем в другом направлении. Едва не разрыдавшись, он остановился и обернулся посмотреть на врага. Латинос… или кто он, черт возьми, на самом деле… пошатываясь и прижимая к груди поврежденную руку, медленно поднимался на ноги. Вот он заметил Холлидея и в тот же миг рванулся в его сторону. Внешне парень снова выглядел тем же латиноамериканцем, однако теперь в его чертах была некая расплывчатость, неопределенность, как будто они пытались вернуть себе привычный облик, но никак не могли нащупать правильную структуру.