А потом, за месяц до конца учебного года, лишились и меня. Двух недостающих мужчин вроде за лето где-то подобрали, а вот мой шкафчик заботливо придержали, пока я свои нервы в Китае наматывала на клубок.
Вот перед поездкой туда я обзавелась пагубной привычкой, и избавиться от нее не получалось. На самом деле, самое дурное пристрастие для танцора, срубающее всю дыхалку на корню. Но по-другому давить стресс в зародыше я пока еще не научилась.
— Убьет он тебя, как же, — по-доброму фыркнула Ева, подпирая спиной плохо прокрашенный крылечный столб. — Нют, он сразу предупредил особо ретивых, чтобы в сторону твоего места даже дышать никто не смел.
— А что, желающие были?
— Не то слово, — откликнулась подруга, щурясь на осеннее, все еще теплое солнышко. — И со стороны наших, и до кучи кого-то с улицы принесло. И ни один раз.
— Слушок-то быстро пошел, — задумчиво протянула, сминая в пальцах добитый стик. — Интересно, откуда?
— А сама как думаешь? — и мотнула головой в сторону парковки и радостных воплей оттуда.
— Гоблины! — сразу сообразила я. — Точно галстуки им затяну… до нехватки кислорода!
— Всё так серьезно? — только и спросила подруга, поправляя за спиной рюкзак.
Я машинально запустила пятерню в волосы, превращая кудри, давно не знавшие утюжка, в роскошное воронье гнездо. И честно призналась:
— А кто их знает? Я понятия не имею, чем они тут четыре месяца занимались, исключая море алкоголя, разгульный образ жизни и букет венерических заболеваний.
— Нашла медицинские справки? — некультурно подавилась смехом Ева.
Я хмыкнула:
— Нет. Обнаружила по приезду в доме двух мадам вида «сиськи по пуду — работать не буду!».
Подруга все-таки расхохоталась.
А вот мне было не смешно. Гоблины всегда мне жизнь стабильно портили, не обращая внимания на время и пространство. А теперь и вовсе распустились, в отсутствии беспощадной карательной руки их главы семейства.
— Чего ржем? — и пяти минут не прошло, как в дверях нарисовалась Доминика. Довольная, как слон, но с ушами цвета пятой точки макаки — видать, от Мастера все-таки огребла, страдая за грехи наши общие. — Соболевых обсуждаем? Они, кстати, уже в столовой, с Мастером. Ну и с тем, который синеглазый. Как его там?
— Демьян Исаев, — поделилась я информацией, мучительно раздумывая, выложить девчонкам подозрения на счет его аллергии на рыжих или нет. — Очередной друг Османа.
— А-а-а, — протянули девки хором. И всё, интересоваться больше не стали!
Друзья Мастера — априори наши друзья, но уж точно не предметы для внимания, и тем более причины для долгих сплетен.
Вот только интересно, а гоблинов-то в эту компанию каким ветром занесло?
— Ну, что, Нютка-незабудка, — повисла на моих плечах Доминика. — Готова к новым подвигам и великим свершениям?
Я торопливо перекрестилась, округляя глаза:
— Окстись, безбожница. Я еще старые грехи не замолила!
Глава 2
На последнюю пару у куратора идти все-таки пришлось, вяло переставляя кеды.
За предыдущие прогулы мне, естественно, влетело — это минус. Но гоблины на занятие не явились — это всё-таки плюс!
Элла Леонидовна, конечно, покосилась на меня во время переклички, губы недовольно поджала, глубоко вздохнула… И, промолчав, принялась терзать список третьекурсников дальше, потихоньку превращая его в расстрельный. Необязательности и несобранности наш куратор ох, как не любила!
А я с тоской вдруг поняла, насколько ж в самом деле за лето распустились мои любименькие зелененькие корнишоны. Не, они и раньше прогулами не брезговали. Но чтобы явиться в универ, да не дойти до аудитории?
Или это верх мажористой наглости… или их там Антихрист в преисподнюю приволок.
И если второй вариант из разряда «скорее да, чем нет», я первой пожму его мужественную руку! Надо будет только супрастин не забыть купить.
Нахмурилась. Постучала пальцами по парте… и, чертыхнувшись, уставилась в окно, понимая, что совершенно не слушаю лекцию, мыслями вращаясь где-то там, в столовой. Странный шатен не давал покоя чувствительной девичьей душе: меня, конечно, не все вокруг любили. Но чтобы с первого взгляда… да вот так?
Когда ж я перед ним согрешить успела? А, может, и вовсе не я, но кто-то тоже очень рыжий?
— Ты в сатанисты подалась? — раздался шепот Доминики прямо в ухо, вгрызаясь прямо в мозг за отсутствия в оном всяких умных мыслей.
— М? — с трудом оторвавшись от созерцания новеньких корпусов платного очного отделения, повернулась к подруге. Та, не сводя внимательного взгляда с что-то объясняющего куратора, молча ткнула в мою тетрадку, поля которой я по привычке разрисовывала чем-то, похожим на цветочки-мутанты.
И на одном листе действительно остались все признаки моего корявого творчества. Но вот на другом красноречиво виднелся четкий рисунок, ясно дающий понять, кому на самом деле поклонялись мои тяжкие думы.
Шутки про ад сегодня били все рекорды актуальности.
На обычном листе в клетку самим собой нарисовался почти идеальный круг, о котором тайком вздыхал забытый дома циркуль. На нем осела практически ровная, перевернутая звезда, тот самый пресловутый символ сатанизма, который любили малевать в заброшенных зданиях стукнутые на всю голову подростки. А по центру звезды, на равном расстоянии друг от друга, чуть касаясь друг друга хвостиками — три шестерки резким, готическим шрифтом.
Та самая татуировка, в общем.
В душе сразу заиграла песня группы «Ария» с определенным, слишком явным смыслом.
Да что ж такое происходит?!
Листок был тут же безжалостно вырван, грубо смят и торжественно отправлен в ближайшую мусорку, вслед за ним отправились всякие мысли о шатене. Я бы и Нику туда же запихала, с ее внимательными лукавыми глазками, да боюсь куратор бы не оценил такой фортель!
Подруга, к счастью, натирать мои нервы на терке любопытства не стала. Только вздохнула, глядя на одинаково тоскующих по свободе, улице и теплу одногруппников:
— Долго там еще?
— Еще полчаса рабства — и мы на воле, — откликнулась я, доставая из кармана телефон. Родимый аппарат, прежде меня не слишком баловавший звонками, почти с самого утра сверкал мигающими иконками приложений.
Такое ощущение, будто по приезду в страну суровых зим и пьяных медведей, я резко понадобилась всем и сразу. Вот как чувствовала, не надо было сразу китайскую сим-карту на родную менять!
Телефон слабо зажужжал вибрацией еще раз, привлекая к себе внимание. Это была единственная полноценная смс среди всего остального безумия, и вот ей-то было решено уделить немного моего разменивающегося на всякие мелочи внимания. Еще бы — во временя активного юзанья вайбера с ватсапом, обычное сообщение это почти что архаизм!
В общем, смс я лениво открыла, внимательно на три раза прочитала… и, подскочив, принялась судорожно собирать свои вещи.
Вот говорила мама, не иди на поводу у любопытства. Мол, в отличие от невинно загубленных кисок, у меня нет ни чутья, ни хвоста, ни понимания. И это я про вожделенные девять жизней промолчу!
— Нют, что случилось? — округлила глаза Доминика, глядя на мои нервные метания. Ева, сидящая впереди, даже обернулась ради такого случая, но я только махнула на них рукой, подхватывая рюкзак.
— Элла Эдуардовна, можно я пойду? Это срочно, правда!
— Ладно, иди уж, — глянув на тонкие часики на запястье, вздохнула преподавательница, в вящему неудовольствию остальных. — Но что б в понедельник не опаздывала!
— Честное пионерское, — торопливо поставила крест на пузе, тикая в сторону двери. Да в таком состоянии, да после таких новостей, я была готова не то, что идеальную посещаемость пообещать. А все коллекционные рюкзаки Евы поставить на кон!
На парковку я не шла — летела, изображая натуральный паровоз, свистя изо всех ушей паром. В голове мелькали картинки особо жестокой расчлененки, номер знакомого химика, у кого можно достать соляную кислоту, адрес похоронного бюро и даже выстроилось начало пафосной прощальной речи.
Короче, за пятьсот метров быстрого бега, я успела организовать все для немедленной и кровавой расплаты. Хорошо хоть на парковке кроме меня никого не оказалось, а то откачивай потом особо нервных, схвативших инфаркт на фоне моего перекошенного от злости лица!
А вот новых, незнакомых и явно дорогих авто на стоянке как-то прибавилось. Или народ с платного отделения на бесплатное вдруг перекочевал?
Ругаясь на двух отдельных личностей, не обремененных мозгами и инстинктом самосохранения, остановилась, оглядываясь по сторонам, совершенно не помня, куда утром поставила свою машину. Достала брелок, нажала на прогрев… и знакомое пиликанье донеслось откуда-то справа.
Рука привычно сунулась под кепку, недоуменно почесывая затылок. Точно помню, с утра я парковалась у машины Османа! А теперь наши с ним авто закрывал собой огромный, дорогущий, навороченный белоснежный джип марки «Инфинити». Модель точно не вспомню, но баржа эта была высотой с хороший автобус — я аж присвистнула. Но, справившись с первым удивлением, дошла до своей машины, отрыла заднюю дверь, зашвыривая внутрь рюкзак. Который, естественно, сбрякал обратно с сидения, да еще и на асфальт, напоминая о том, почему не стоит торопиться.
И я все понимаю, но кто-то очень наглый без моей помощи сам себя не убьет!
Ругнувшись, наклонилась, чтобы поднять вещмешок, машинально вспоминая, как искала себе машину, которую под мой маленький рост оказалось довольно таки сложно подобрать. Представляю, как скрючило бы работников салона, залезь я за руль подобной огромной машинушки: да мне б с водительского места до руля допрыгивать пришлось!
В общем, красивая эта игрушка, но явно не моя. Да еще и тонированная наглухо вопреки всем правилам ГИБДД, и поперек здравого смысла — ночью смотреть в такие стекла всё равно что в мутное зеркало.
Впрочем, у владельца белоснежного бульдозера, похоже, и при дневном свете были огромные проблемы со зрением. Я не успела даже выпрямиться, как дверь позади меня распахнулась. Острый нижний угол с ювелирной точностью прошелся по голой пояснице, аккурат над поясом штанов. Спину прошибло огнем сдираемой кожи, и парковку огласил мой вдохновенный мат, от которого покраснел даже алый кабриолет Кумратова!