Вот я наблюдал… бывают такие случаи: стоят все на коленях. Священнейшие минуты! Каждый сосредоточен в молитве, ушел вглубь себя, в свое сердце. Вдруг одна подвигается назад, чтобы иметь возможность головой приклониться к полу. Ноги ее упираются в позади стоящую, но… цель не достигнута. Она крутит ногами, вытирает грязь о платье другого человека, и с силой толкает ногами, чтобы та подвинулась. Но жертва оказалась благородной и благочестивой душой. Исполнить прихоть впереди стоящей значило бы отвлечь от молитвы позади стоящего и испачкать его одежду. И она решается выдержать натиск… Кого? Сестры во Христе? – Нет! Врага спасения! Натиск злой силы.
Не удивляйся, матушка Д., что я останавливаюсь на таких «мелочах», и не думай, что отвлекаюсь от темы. На первый взгляд это, действительно, мелочь, если рассматривать только внешнее поведение. Подумаешь, грязь! Ну и что? Грязь не сало, потер и отстала. Но дело не в этом! Господь больше смотрит на намерения человека, чем на его дела. Милостыню подать – это доброе дело, но если подать пирожок, отравленный ядом, от которого человек заболеет или умрет, то это злое дело, потому что намерение подавшего было злым. Так и здесь. Если встают на колени, когда очень много народа, то ноги поневоле будут упираться в соседа и пачкать его одежду – это не грех, потому что злое дело (пачкать одежду) исходит не от злого намерения, а в силу сложившихся обстоятельств (большое скопление народа). Но когда это зло делается ради своих личных каких бы то ни было побуждений, то это великий грех.
Некоторым высоко духовным лицам Господь открывает, что в храме, полном верующими, молящихся бывает иногда единицы, а остальные присутствуют только телом, как посторонние зрители, но не как участники в богослужении. Почему же это так? Да потому что большинство христиан недопонимают сути дела. Внешнюю молитву, т. е. форму молитвы (частое осенение себя крестным знамением, многочисленные поклоны поясные и земные) принимают за основу молитвы. А ведь, откровенно говоря, Господу не форма нужна и льстивые, не отражающие истину, красивые слова, а нужны добрые, милостивые дела, исходящие от чистого, искреннего сердца.
Мерзка, неугодна Богу такая молитва, когда она сопряжена с нечестивыми делами. В храме надо уподобляться свече, прямо стоящей и ясно горящей.
Самая высокая молитва – созерцательная, т. е. молитва чувства, когда душа от сладости лицезрения Господа как бы замирает в немом восторге и тело как бы цепенеет в своей неподвижности. Если человек машет руками и кланяется, как заводной механизм, то он далек от истинной молитвы. Бывает, правда, неподвижность и от лености, но… скажу искренно, уж если выбирать нечто из двух зол, то лучше неподвижность по лености, нежели неразумная горячность со злобою в сердце. В первом случае человек не приобретает (благодать), а во втором случае не только не приобретает, но даже теряет то (благочестие), что было у него. И если человек вовремя не остановится, не исправится, то все это у него перейдет в злую привычку. Некоторые желают исправиться, да силы воли не хватает, привычка мешает.
Почему я все это говорю тебе? Потому что Один Бог совершен, а человек должен совершенствоваться до самой смерти. Ты можешь не придать значения «мелочам», а эти мелочи, наподобие праздных слов, могут скопиться в целый мешок зловонных, неугодных Богу дел… Кто в этих «мелочах» кается священнику на исповеди? Единицы! Чему человек не придает значения, в этом и не сокрушается, и не кается – это естественно. Вот поэтому-то я и вынужден был остановиться на мелочах. А как их много!.. О-о-о! Если бы все их учитывали христиане! Злая сила не подступала бы к ним с такою легкостью.
Всего не перечислишь здесь, но вот вкратце напомню о некоторых. Если девица попросит у тебя стульчик, – не откажи и в помыслах не осуди ее. Знай, только немощь заставила ее обратиться к тебе. Откажешь – потеряешь то, что могла бы приобрести, а если уступишь, Господь вознаградит радостью в той мере, в какой ты свою немощь принесла в жертву ради ближнего. Если же ты будешь так больна, что действительно не сможешь обойтись без стула, то ласково, учтиво объясни ей это и попроси прощения.
Если ударяешь впереди или сбоку стоящих, когда крестишься, то лучше не крестись, а мысленно перекрестись и мысленно припади к стопам Христовым, и с глубоким чувством любви и благодарности облобызай Его пречистые язвы гвоздинные, но не отталкивай других для того, чтобы самой сделать поклон.
Если сердце твое жаждет сделать земной поклон, приложиться к святым иконам, старайся сделать это до начала богослужения или по окончании его. А во время службы делай это в том случае, если никому не мешаешь.
В преклонном возрасте у людей обычно складывается мнение, что уже один возраст дает им право на уважение и почтение со стороны всех окружающих, и этим многие оправдывают свою грубость (особенно это относится к монашествующим, в миру живущим). Да, так оно и есть, т. е. старших, действительно, положено уважать и почитать, но ты избегай такого мнения по отношению к себе, ради смирения. По гражданскому закону: молодым дорога, а старикам почет, по духовному же закону, по закону Христа, все иначе, а именно: дорога и почет всем ближним (и старым и молодым), а я (каждый должен так о себе думать), не достоин ни уважения, ни почета по грехам моим. Слава Богу, что добрые люди меня обижают и толкают здесь! Это Господь попускает им делать так ради моего смирения и спасения, чтобы там, в жизни вечной, не мучиться мне.
Если это маленькое правило положишь в основу своей жизни, то у тебя будет мало грехов, потому что основная масса грехов у нас от больного самолюбия, от того, что бываем высокого мнения о себе.
Кто по-настоящему осознал свое падшее состояние, тот уже ничему не удивляется и ни на кого не обижается. Он только прилагает все силы к умерщвлению в себе страстей и пороков, особенно самолюбия, гордости и своеволия. Он понимает, что падение, болезнь и смерть души бессмертной, т. е. потеря благодати, происходит от того, что вместо благой воли Божией человек предается своей воле – злой и мятежной, и что на место творческого закона Божия в душе и сердце ставит свой безумный закон самообожения, что из области духа он ниспадает под владычество плоти и крови, и что, забыв невидимое и вечное, порабощается видимому и тленному, что делается человек врагом самому себе и живет такою жизнью, которая в сравнении с истинной жизнью, подобающею нам, христианам, есть ложь и смерть.
Для человека, осознавшего свое падение, сражение с самим собою есть первостепенный долг, а умерщвление в себе ветхого, плотского, греховного человека – первая и последняя победа. Первой победа называется потому, что до полного освобождения от всего греховного борьбу нельзя было назвать победой. А последней она называется потому, что бесстрастному уже не с кем бороться в самом себе, борьба его будет продолжаться только с внешними врагами спасения.
Вот и ты, матушка, поспешай к этой первой и последней победе, тогда ты всегда будешь подготовлена к присутствию при совершении Евхаристии и к достойному причащению Святых Бессмертных животворящих Христовых Таин.
Продолжу объяснение священнодействий Божественной Литургии.
В исполнении возгласов священнослужителей о мире и любви древние христиане обнимались и лобызали друг друга после указанных приглашений. Лобызали или в голову, или в шею и плечи, или в глаза и щеки, или в уста со словами: «Христос посреди нас!» Отвечавший говорил: «И есть, и будет!»
С течением времени, когда христиане мало-помалу утратили древний обычай причащаться за каждой литургией, обычай лобзания прекратился для мирян, и теперь церковь располагает всех к миру и любви только возгласами, но для священнослужителей этот обычай сохранился во всей силе.
Перед этим священник в алтаре трижды поклоняется перед престолом и трижды тайно произносит молитву: Возлюблю Тя, Господи, крепосте моя, Господь утверждение мое и прибежище мое.
После этого священник целует покрытые воздухом дискос, чашу и край престола, затем отходит в правую сторону от престола. Каждый священник, совместно служащий, повторяет те же действия и подходит к первому священнику для лобзания.
Стоящий священник говорит: Христос посреди нас! – и лобзает подошедшего в плечи, как носителя ига Христова.
Подошедший с лобзанием отвечает: И есть, и будет! – и становится рядом с ним.
Так проделывают все священники, поочередно лобзая друг друга, и все диаконы, предварительно поцеловав свой орарь в том месте, где крест.
Если служит один диакон, то он целует орарь и поклоняется на том месте, где стоит, и говорит сам себе: Христос посреди нас! – и сам отвечает: И есть, и будет!
Присутствующие в храме мысленно должны примириться со всеми родными, знакомыми, друзьями и врагами, лобзая и говоря им: Христос посреди нас! – и ответить за них: И есть, и будет!
Без полного, искреннего примирения со всеми душа христианина будет мертва для последующих священнодействий. Он не поймет их внутреннего содержания, и душа не насладится небесной радостью и восторгом.
Спаситель сказал: Оставь дар твой и шед прежде примирись с братом и тогда пришед принеси жертву Богу (Мф. 5, 23).
Как видишь, матушка, любовь к ближним для Господа имеет большее значение, нежели жертва, которую мы Ему приносим. Наша жертва бывает приятна Богу только тогда, когда мы приносим ее, искренно примирившись со всеми и простив всем обиды и огорчения. Основа христианского учения – любовь к Богу и ближним. Христос заповедал нам: Любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас (Мф. 5, 44), и мы неуклонно должны выполнять Его святые заповеди, коли мы христиане не только по названию.
Подготавливаются верные к таинству Евхаристии еще исповеданием веры. Перед пением Символа веры диакон, стоя на амвоне, громко произносит: Двери, двери, премудростию вонмем. В это время отдергивается завеса.