Последние два года Пеппино домой не возвращался: он перенес сложную операцию и долго не мог ходить, а тем более подниматься по лестницам, которых в доме много – двадцать ступенек до жилого этажа, а оттуда еще двадцать на террасу. Его разместили у Чиччо, самого известного персонажа нашей улицы, имя которого уже давно заменяет ей название. Пытаясь объяснить жителям Скупатиццо, где находится мой дом, я не использую в качестве ориентиров памятник павшим и магазинчик деликатесов на углу: достаточно сказать «улочка Чиччо», и у собеседника любого возраста, пола и сословия пропадают всякие сомнения.
Прошлое у Чиччо темное и дающее поводы для разнообразных сплетен, но ему вообще очень нравится быть в центре внимания: достаточно хотя бы раз полюбоваться, как он – в черных обтягивающих джинсах, черных мокасинах без носков и черном пальто с запахом – пьет кофе, развалившись на стуле за самым заметным столиком кофейни, подносит ко рту сигарету и отбрасывает назад кудри, растущие по периметру блестящей лысины. Тем более что настоящее по контрасту с прошлым заслуживает одобрения и даже восхищения: Чиччо и его подручные ухаживают за стариками, оставшимися без жилья или помощи семьи. Берут ли они за это деньги, точно неизвестно, а те, кто в курсе, предпочитают помалкивать – как Беттина. Она просто ходила навещать мужа через два дома, и часто по вечерам на мое «буонасера!» от двери Чиччо мне отвечал хор из десятка разных голосов – стариков с родственниками, их покровителя и его помощников.
За несколько дней до нашего разговора в пабе Беттина увидела Анджело у прилавка с книгами и набросилась на него с криками: «Негодяй! Это ты оборвал мои цветочки!» Прохаживавшиеся по центральной улице люди стали притормаживать, с любопытством рассматривая обложки.
– А я даже понять не могу, о чем она, – шамкал Анджело, запивая волнение светлым разливным, но стараясь при этом не прихлебывать. – Я, конечно, бедный христос, но до такого в жизни не дойду.
«Бедными христосами» – именно так, со строчной буквы – итальянцы называют разнообразных бедолаг, тех, кто вызывает сочувствие из-за свалившихся на них неурядиц, а также просто людей смиренных, «маленьких», без претензий.
– С чего же она взяла, что это ты? – никак не могли понять мы с Кристиной.
– Беатриче говорит, что это ты ей сказала. – При этих словах взгляд Анджело задержался на краю бокала, как будто он увидел там муху. Он понимал, что обвинение в мой адрес было серьезным и, скорее всего, беспочвенным.
Бойкой Беатриче давно не дает покоя видеокамера, висящая над моей входной дверью. Она под разными предлогами неоднократно пыталась выяснить, каков реальный радиус ее охвата, и, судя по всему, в ее фантазиях мой пристальный металлический взгляд простирается на всю улицу и заглядывает за все занавески.
– Один раз я и правда взял у нее кадку с какой-то пальмой, – растерянно добавил Анджело, – но с разрешения! – И поспешил рассказать историю полностью, чтобы ни у кого не оставалось сомнений.
Дело было пару месяцев назад, в конце весны. Футбольная команда Бари к большой радости настрадавшихся болельщиков пробилась из второй лиги в первую. Последний, уже ничего не решавший матч сезона должен был окончиться всенародным праздником. В Скупатиццо его официальный эпицентр по праву пришелся на штаб местной ячейки «красно-белых» фанатов. Перед металлической дверью с изображением символического петуха развесили флажки и фонарики и поставили ящики с пивом. Декор получился что надо, но чего-то не хватало. Тогда Анджело, который в болельщиках не числился, но согласился помочь по дружбе, попросил у Беттины напрокат пару самых эффектных кадок. Футбольные фанаты, демонстрируя мускулатуру, оттащили пальмы к месту торжеств и вернули их хозяйке на следующее утро.
– Наверное, у Беттины ум за разум зашел, – философски подытожил историю Анджело. – Она помнит, что я спрашивал у нее про растения, и решила, что это я их и украл!
Тем временем у Кристины заполнились все столы. Листья лип трепетали в свете фонарей, фермеры обсуждали будущий урожай оливок, болтая короткими ножками на высоких барных стульях под аккомпанемент англо-американской рок-классики. Сбоку от входа стояла африканская женщина Анджело с наклейкой на плече, а рядом – старомодный Иисус с пламенеющим сердцем в овальной раме. С другой стороны, в кустах, лежали котята, ожидая, пока Кристина вынесет им ужин. И тут – теплый июльский вечер взорвал звук микрофона:
– Всем привет, с вами Джанни Перилло, и сегодня – отличный вечер для караоке!
По ту сторону памятника павшим, прямо напротив мэрии, этим летом возобновило работу загадочное кафе, про которое шепотом рассказывали, что там встречаются свингеры. То ли свингеров набиралось недостаточно, то ли причина была в другом, но дела у него шли неважно, и место больше года стояло закрытым, пока его не взяла в управление бойкая семья, глава которой вообще-то работал на региональную водопроводную компанию и разъезжал по городку на вакуумной машине по откачке нечистот. Несколько лет назад он прославился тем, что во время встречи руководства компании с профсоюзом работников выскочил на балкон красивого исторического особняка в самом центре Бари и, дождавшись приезда телевизионщиков, театрально угрожал покончить жизнь самоубийством в случае сокращения кадров. При такой известности предприимчивому канализационному мастеру пришлось зарегистрировать кафе на жену, но его энергии с лихвой хватало и на развитие нового бизнеса, который в Скупатиццо почти не мог обойтись без вечернего караоке с приглашенным ведущим.
Если где-то в мире караоке и считается чисто приватным развлечением для дружеских компаний в подпитии, то только не в южно-итальянской провинции. Здесь к нему относятся почти так же серьезно, как к футболу, – по крайней мере, такое впечатление возникает при виде групп фанатов, следующих за своим идолом – ведущим и главным певцом вечера – по городам и весям. Мастера караоке подходят к микрофону с развязностью Элвиса Пресли, и по установленной громкости звука становится понятно, что их перформанс – не просто оплаченная услуга, а музыкальный подарок всем жителям прилегающих к месту действия кварталов.
До полуночи, а может, и дольше, пока не приедут карабинеры, которых обязательно вызовет какой-нибудь зануда, все эти люди могут спокойно обойтись без телевизоров: от проблем и тревог их избавит очередной Джанни Перилло с репертуаром незабвенного итальянского попа. Кристину караоке избавляло также от клиентов: они тихо утекали в первые же десять минут вечернего шоу, потому что переставали друг друга слышать, несмотря на высочайшую врожденную устойчивость к децибелам.
Когда в начале весны владелица паба пошла знакомиться с новыми соседями и узнала про готовящуюся программу летнего караоке, она проявила максимум дипломатии, чтобы попытаться согласовать график выступлений: не чаще одного раза в неделю и желательно не по субботам, чтобы ее маленький пивной бизнес, сильно задетый пандемией, смог наконец-то набрать обороты. Но семья ассенизатора повела себя так, будто уже завоевала монополию на спиртные напитки и зрелища во всем Скупатиццо. «Не лезь в наши дела», – с этими словами Кристину выставили за порог, не предложив даже кофе, – верх итальянского хамства! Спустя несколько дней в пивную пришел мэр с друзьями: в холодную половину года он периодически использовал паб как филиал собственной гостиной. Кристина подождала, пока местечковые политики расслабятся после тяжелого рабочего дня, и шепнула мэру на ухо несколько красноречивых слов о неприятных соседях. Еще неделю спустя мэрия отказала новому заведению в разрешении на летнюю веранду, объяснив это чрезмерной близостью к памятнику павшим. Следующей ночью из паба Кристины пропал уличный зонт.
Всю зиму зонт простоял свернутым сбоку от входа в ожидании начала сезона. Противоугонным средством для него служила цепь, другим концом прикрученная к тяжелой каменной тумбе. Проходя утром мимо пивной, Кристина не поверила своим глазам: цепь валялась на мостовой, зонта не было. Присев на корточки рядом с тумбой, хозяйка невезучего паба поняла: придется закрываться. Не надо было идти войной против ассенизаторов. Зонт был в лизинге, и за его пропажу по договору был предусмотрен серьезный штраф.
Первым среагировал Анджело. В выходные на его самодельном прилавке среди книг красовалась винтажная подставка для сладостей с табличкой «На зонт для Кристины». На подставке лежала монета в два евро, которую положил сам инициатор сбора средств. В конце вечера, констатировав полный провал акции, Анджело вздохнул и засунул два евро обратно в кошелек. И все же его искреннее участие в судьбе пивной всколыхнуло массы: более молодые клиенты паба, знакомые с интернет-версией краудфандинга, быстро осуществили то, что оказалось не под силу импровизированному книжному торговцу с подмоченной репутацией. Возмутительное покушение на зонт камнем попало в болото местных соцсетей и вызвало такой народный резонанс, что дошло до барийского телевидения. В Скупатиццо был послан специальный корреспондент, в прямом эфире вручивший Кристине конверт с банковским чеком от дружественных горожан. Зонт тоже чудом вернулся на место спустя всего лишь неделю, но Кристина решила сдать его обратно от греха подальше, а на собранные деньги оплатить квитанции за коммунальные услуги, скопившиеся за время пандемийного бездействия и давно навещавшие ее в кошмарах. Новому же кафе с караоке каким-то образом все равно удалось получить летнюю веранду – видимо, там тоже знали секретную тропу к мэру. Так в Скупатиццо пришло лето, а с ним и Джанни Перилло.
Тот июльский вечер, когда мы встретились с Анджело, был уже далеко не первым кошмарным вечером для Кристины. Соседи врубали микрофон на полную громкость, непомерное эго певца служило идеальным усилителем звука – но худшее начиналось тогда, когда к пению подключались сами клиенты кафе, из жителей Скупатиццо и не только. Казалось, они собрались вместе с единственной целью – сломать стереотип о том, что итальянцы музыкальны по природе. Столики в пабе пустели, клиенты постарше шли домой, молодежь по привычке уезжала в Бари, подальше от родного болота.