– Кто стрелял?!
– Говорю же – никого там нет. Вообще. Ни следа.
– Да ну его к черту! – неожиданно, по-бабьи срываясь на визг, словно безумный, завопил Вася и ринулся прочь, в сторону берега, откуда они пришли.
– Стой! Нельзя разделяться! – рявкнул, поднимаясь, Флинт. – Виталик, верни его!
Отбросив металлоискатель и перехватив винтовку, Виталик бросился следом и через секунду исчез за выступом скальной породы.
– Что здесь происходит, черт тебя дери?! – подскочив к едва державшемуся на ногах Нестору, Флинт схватил его за грудки.
– Сука, ну где ты?!
От неожиданного раскатистого рева Нестор и Флинт вздрогнули.
Бугай, бешено вытаращив глаза, поднял свой пулемет и, нажав на гашетку, полоснул по молчавшему лесу длинной очередью.
– А ну, выходи! – орал он, водя дулом из стороны в сторону. Под огнем КПВТ в клочья разлетались кусты, взрывались стволы деревьев, скальные выступы покрывались выщерблинами величиной с кулак. Под ногами Бугая лязгала увеличивающаяся кучка стреляных гильз. – Сдрейфил, да, сволочь?! Давай! Ну же!
– Бугай! Бугай! – Флинт оттолкнул Нестора и бросился к пулеметчику, срывая голос, отчаянно стараясь перекричать шум стрельбы. – Саша!
Стрелок отпустил гашетку, тяжело дыша. Имя, которым его не называли много лет, отрезвило его.
– Саш, нет там никого, – устало сказал Флинт.
И тут из ближайших кустов с яростным ревом вырвалось что-то большое и стремительное.
– К черту! К черту! – вопил несшийся по лесу механик Вася.
Добежав до свежей могилы Жоры, он с разбегу налетел на пень и проехался по грязи на животе. Не замечая ушибов и изодранных рук, он поспешно вскочил и ринулся дальше, к спасительному «Моржу».
– Стой! – продираясь сквозь кусты, орал бежавший следом Виталик. – Идиот! Подожди!
Оказавшись на песчаном берегу, Вася мигом преодолел расстояние до судна и буквально взлетел на яхту.
– Васька! – крикнул почти догнавший его Виталик. – А как же остальные?
Забравшись на борт «Моржа» и гремя берцами по палубе, он поспешил в капитанскую рубку.
– К черту… К черту… – треснувшими губами, на которых показалась пена, бормотал механик, нашаривая в разгрузке ключ зажигания.
В дверях показался запыхавшийся Виталик.
– Вась…
– К черту!
Ключ до упора вошел в гнездо зажигания и со щелчком повернулся.
Отскочив в сторону, Бугай дал по зверю короткую очередь, но тот увернулся и ринулся мимо людей через поляну. Развернувшись, стрелок снова открыл огонь, и на этот раз попал. Тварь взвизгнула, дернулась, выплеснув из мохнатого бока кровавые фонтанчики, и пропахала мордой землю, на излете ткнувшись рылом в огромную сосну.
– Ты куда? – окликнул Флинт.
– Гляну, что за тварь такая, – не оборачиваясь, отозвался Бугай.
Когда он подошел ближе, зверь уже издох.
– На кабана похоже, – Бугай потыкал носком берца неподвижную тушу. – Здоров же, гад!
В этот момент откуда-то сверху упала металлическая петля и, обхватив могучую шею стрелка, рванула его в кроны деревьев.
Бугай захрипел, задергал ногами и вспорол короткой очередью землю под сосной. Нестор и Флинт бросились на помощь, но пулеметчик уже скрылся в кроне дерева.
– Сашка! Сашка-а! – позвал капитан и тут же в ужасе отшатнулся: сверху с глухим стуком упало что-то круглое и откатилось чуть в сторону.
Выглянувшее из-за туч утреннее солнце осветило голову Бугая с выпученными в предсмертной агонии глазами и залитым кровью подбородком.
– Да твою ж мать! – заорал Флинт, но его крик потонул в грохоте отдаленного взрыва, донесшегося со стороны берега.
Увидев яркий султан огня, взвившегося над кронами там, где должен был находиться «Морж», Флинт повернулся к Нестору и медленно вытянул нож.
– Ну все, шутки кончились… – прошипел он, двинувшись на проводника.
– Я ни при чем! – ощерился тот, тоже доставая оружие. – Но как скажешь, капитан.
Флинт лежал на взрытой земле, перемешанной с камнями, обломками веток и кровью, безучастно глядя на свой живот и почему-то совершенно не чувствуя боли. В паре шагов от него уже давно затих Нестор – с ножом, вогнанным в глазницу по самую рукоять.
Потом Флинт заметил какое-то движение и повернул голову.
– Мужик… Помоги, а?
– Нет.
Флинт поморгал, стараясь сфокусировать взгляд. Высокая, неестественно высокая тонкая фигура. Новенький камуфляж, начищенные берцы. Короткая аккуратная стрижка, даже виски подбриты. А вместо лица… Флинт сглотнул. Вместо лица клубился густой молочно-белый туман.
– Ты… что такое?
– Смотритель, – голос был приглушенный и мягкий, словно… ну да, словно звуки шли из тумана.
– Смотритель чего?
– Маяка. Острова. Добро пожаловать, смертник.
Флинт стиснул зубы и помотал головой:
– Это ты, да? Всех, да? Зачем?!
Смотритель помолчал, потом, медленно роняя слова, проговорил:
– Людям вечно мало. Оружия. Боли. Смертей. У меня этого вдосталь. Здесь. Наслаждайтесь.
Флинт хотел закричать, что они здесь по другой причине, что в Питере есть метро и его жители, и «Вавилон», и смертельный газ… но не стал.
– Выходит, Нестор, и правда, ни при чем. – Он сглотнул и зажмурился.
– Нестор был хороший. До Войны. Хороший мальчик. Приходил. Изучал. Расчищал. А потом вы все разрушили. И себя разрушили. И его тоже.
Флинт молчал, чувствуя, как в животе становится все холоднее.
– Но он оживет. Нестор. Ночью.
Капитан нашел в себе силы удивленно приподнять бровь.
– Я всегда его оживляю. – Смотритель задумчиво склонил голову, и туман вместо лица колыхнулся. – Так, чтобы он ничего не помнил. И не рассказал. Никому. Он оживет. Вновь подумает про аномалию. Что нашел. Первый. Такую заманчивую. Такую грозную. Вернется за оружием – умрет. И снова. И снова. И те, кто приходит с ним. Злые. Ненавидящие. Убийцы. Будут умирать. Всегда. Все. И тоже молчать.
Смотритель повернулся к Флинту спиной и бесшумно исчез в зарослях, окружавших поросшую белым лишайником скалу, на которой угрюмо высился маяк.
Одну секунду включен, одну секунду выключен, три секунды включен, девять секунд выключен.
Флинт бессильно зарычал, сжимая кулаки. Сдохнуть, да? Вот так просто, да? Ни за что? Проклятый Смотритель не оставил ни капли надежды, но он, Флинт, он еще жив!
Еще жив…
Как «жив» и чертов маяк.
Одну секунду включен, одну секунду выключен, три секунды включен, девять секунд выключен.
Хрена лысого!
Флинт перевернулся на бок, подхватил на локоть лямки сумок с тротиловыми шашками и, пошатываясь и зажимая живот, встал.
Вверх.
Спотыкаясь, но не падая.
Вверх!
Двери электрической подстанции были распахнуты настежь, а перед ними валялись разбитый генератор, спутанные разноцветные кабели, похожие на кишки неведомого мутанта, и россыпь каких-то мелких деталей.
«Ничего себе, – вяло удивился Флинт. – И как этот чертов маяк работает? А впрочем… какая разница».
Миновав развалины еще одного домика, Флинт наконец дотащился до шестиугольной башни и позволил себе немного передохнуть. Чертовски хотелось курить, однако в животе и груди пекло уже нестерпимо, а зубы лязгали от озноба, так что нужно было торопиться.
– Жил отважный капитан… – Расстегнув сумки и сплевывая кровь, Флинт вытряхнул толовые шашки и, соединяя их между собой, стал крепить к основанию маяка, разматывая с катушки детонирующий шнур. – Он объездил много стран…
Затем подтянул к взрывчатке несколько противотанковых мин, обезвреженных было два десятка лет назад, и тяжело опустился рядом, зажимая в руке «банку» взрывателя.
– И никто ему по-дружески не спел…
Выключен.
Флинт замолк, посмотрел на небо, глубоко вдохнул и зажмурился.
Щелкнул тумблер, и одинокий человек исчез в ослепительной вспышке взрыва, которую он уже не увидел. Как и тяжело, со стоном, словно умирающее живое существо, оседающую громадину проклятого маяка.
В далекой сумрачной дымке изредка мерцал призрачный огонек.
Одну секунду включен.
– Katso, Uljas! Majakka![1]
Одну секунду выключен.
– Majakka?
Три секунды включен.
– Hyvin tehty![2]
Девять секунд выключен.
Все как говорил этот русский, назвавшийся Нестором и сидевший теперь на корме, откуда доносился кашляющий стрекот движка.
Сергей ЧехинНЕ СЕГОДНЯ
Ежова нашли у входа на Московскую. Израненного, грязного, как черт, и едва живого. Дозорные оттащили парня в лазарет, где за него с особым усердием взялись врачи. Егор, он же Еж, хоть и странный донельзя, был для многих живой легендой. Молодняк продыху не давал: бегал по пятам, просил историй о поверхности рассказать, разве что не молился. Даже поверье пошло: Ежа коснешься тайком – к удаче. А коль руку пожмет – мутанты за километр обходить будут. Наверное, именно поэтому Ежов старался смыться в город при первой же возможности.
Истекающее кровью тело бережно положили на койку и принялись срезать одежду. Шмоток на Еже было – как шкурок на луке. Прорезиненный плащ, самодельный броник, обшитая кольчугой химза… пока все сняли, бедняга чуть не преставился. Две пули в бедре, левое плечо разворочено дробью, за правое кто-то укусил. Штопали и латали ночь напролет и лишь в обед забинтовали, вколов слоновую дозу обезболивающего.
Вскоре сквозь далекий гул Еж услышал сердитый голос Барина – начальника станции.
– Пропустите!
– Нельзя! – взвизгнула девушка в грязном халате.
– Можно! И нужно!
– Он еще слишком слаб!
– Плевать! С ним пошли два сталкера. Оба пропали! Я должен знать, что с ними случилось. Нюра, отойди. Не зли меня.
Врач тихо ругнулась и подчинилась.
– Еж, мать твою! – над раненым нависло бородатое лицо с уродливыми ожогами на лбу и скуле. – Где Кобра и Пахом?