А с Маэстро мы познакомились несколько лет назад. Я тогда только начинал службу в отряде. Наше подразделение возвращалось из довольно сложного рейда. И уже на подходах к метро мы нарвались на засаду. Несколько человек погибли сразу, нескольких ранили. Все, кто пережил первые секунды нападения, смогли укрыться в ближайшем здании, но оказались заблокированы нападавшими. Как я понимаю, нас специально загнали в ту бетонную коробку, чтобы не портить «снарягу» и не тратить попусту патроны. Ну, чего проще – заблокируй и жди, пока у подопечных фильтры не закончатся. В общем, группа доживала последние часы. Но нам повезло. За всей этой суетой наблюдал сталкер-одиночка. Как только он понял, что происходит, – а он, слава богу, понял – тут же со всех ног бросился к Мельнику. Он принял нас за спартанцев. Мельник быстро разобрался, что к чему, и отправил своих ребят. Нас вытащили тогда. Но вытащили исключительно благодаря тому сталкеру, который вернулся с людьми Мельника и привел их точно туда, куда было нужно. Как вы, наверное, догадались, тем сталкером оказался Маэстро.
Уж как мы его потом в отряд только ни заманивали. Что только ни предлагали, но увы, он отказался вчистую. Говорит – не мое это, да и людей, говорит, я люблю, а на вашей работе их через раз нужно «нейтрализовывать». Слово-то какое подобрал забавное. Но мы с тех пор с ним довольно тесно сошлись. Я имею в виду не столько себя лично, сколько отряд. Маэстро хоть в отряд и не вступил, от разовых заказов не отказывался. Да и на выходы, что попроще, да поближе, иногда нас сопровождал.
Маэстро – он, знаете, Марья Андревна, ну, такой вот… Как бы сказать? Не то чтобы крутой там или что-то такое. Хотя матерый, конечно, дядька, из такой породы людей, для которых время как бы замирает на определенной отметке, например, на отметке сорок, и дальше уже не двигается. Сколько ему точно лет, никто не знал, да и сейчас это тайна, покрытая мраком. Было у него одно обыкновение – примерно раз в месяц он уходил в одиночку на поверхность. Всегда только сам, и кто бы с ним ни просился – не брал. Чего только ни думали про эти его «прогулки» – и что он склад какой-то с патронами нашел, и что он с библиотекарями дружбу водит. Чего только ни трепали. Непростой, в общем, тип. Кто он по профессии был до Катастрофы, мы тогда тоже не знали. Но что мы знали точно, так это то, что он нас вытащил. Вытащил с того практически света, и за это все его странности ему, конечно, списывали.
И вот тут такое – нашего Маэстро собираются на поверхности ограбить и, скорее всего, убить. Я кинулся в расположение, сообщил дежурному о сложившейся ситуации и тут же помчался искать Маэстро. Оказалось, что он еще утром ушел в этот свой одиночный поход. Я попытался заблокировать бандитов, но и они успели уйти. Правда, ушли туннелями – не на поверхность, а к своим. Вероятно, их задача была только в том, чтобы зафиксировать выход Маэстро. Взвод собрался мгновенно. Так же мгновенно согласовали выход. Выдвинулись на поиски. Мы, конечно, странности списывали, но специфика службы… сами понимаете – в общем, примерно, куда он ходит, мы знали, и теперь это было очень кстати.
Разбились на несколько поисковых групп, разделили район на квадраты и ушли в поиск. То, что началось потом… меня до сих пор удивляет. Погода тогда стояла довольно теплая, как раз май месяц, да еще и необычайно жаркий. Как правило, вся живность в такую погоду активизируется максимально. Вот и в этот раз повылазили на поверхность все кому не лень. Нам такая ситуация, естественно, задачу усложнила, и существенно. Поэтому мы не сразу обнаружили странную закономерность. Чем ближе мы к центру района поисков, тем больше там зверья. Однако очень скоро все группы зафиксировали необычное скопление волкокрыс у офисного центра на Новом Арбате, двадцать семь. Так вот, на подходе к этому центру обнаружилась еще одна странность, а точнее сказать, две. Первая – это то, что волкокрысы на нас не реагировали практически. У нас, знаете, привычка из-за дальних выходов появилась – максимально беречь боекомплект. Обычные сталкеры давно бы уже стрелять начали, а мы всегда стараемся, если возможно, зарезать по-тихому. Оно для нас как-то и удобнее, и шума меньше, и боекомплект целее. – Маша при этих так запросто и по-житейски произнесенных словах зябко передернула плечами. – Так вот, подошли мы к ним вплотную, а они – ноль эмоций. И все или на месте замерли и прислушиваются, или потихоньку – шажок за шажком – к этому офисному центру продвигаются. Картина, доложу я вам, та еще. До сих пор не по себе. Двинулись и мы к этому центру, и вот тут-то вторая странность проявилась. Я решил сначала, что мне послышалось, но оказалось, нет – чем ближе мы подходили к этому центру, тем явственнее становилась слышна музыка. Да не просто музыка, а очень красивая и какая-то немного тоскливая, что ли.
Добрались мы к этому центру, а там… от кикимор, волкокрыс и прочей нечисти – не протолкнуться. Идем уже практически по хвостам и лапам. Внутрь решили через окна второго этажа входить. Так как подъезд и окна первого этажа все облеплены просто благодарными слушателями. На окнах второго этажа, правда, несколько демонов обнаружилось, но мы нашли-таки одно свободное и через него проникли внутрь.
Старик прервался, чтобы глотнуть чаю, а Маша, не утерпев, спросила:
– Откуда же эта музыка раздавалась?
– Давайте по порядку, Марья Андреевна, – продолжил с улыбкой Старик. – Сначала мы нашли «третьяковских». Их оказалось четверо, и сидели они на втором этаже, забившись в один из кабинетов. Они так напугались, что наше появление восприняли как манну небесную. Хотя, по правде сказать, с таким количеством мутантов не справилась бы и целая армия, не то что наш скромный взвод. Но «третьяковские» нам сдались без переговоров. Тут же торжественно поклялись, что, если выживут, никогда, ни при каких обстоятельствах и ни за какие деньги не возьмутся делать гадости отряду или друзьям отряда, родственникам членов отряда и даже просто людям, которых им укажет кто-либо из отряда. Да и вообще, они больше никогда никаких гадостей делать не будут. Перевоспитаются и завяжут навсегда. Только чтобы мы их не бросали в этом страшном и неуютном месте. Бандитов заверили, что их не бросят, но попросили все поподробнее рассказать. Выходило, что кто-то дал им информацию, будто Маэстро вскрыл склад с патронами, какую-то старую армейскую «нычку». И, чтобы не палиться, тягает из нее по чуть-чуть патроны. Всплыла где-то старая байка, а проверять эту информацию браткам оказалось лениво, и они решили сразу Маэстро поспрашивать, о чем теперь горько сожалели. На вопрос о том, где Маэстро, нам предложили проследовать в холл здания, что мы чуть погодя и проделали. Перед нашими обалдевшими взглядами предстал огромный холл офисного центра, почти полностью забитый мутантами. Тут в основном присутствовали стигматы, но была и масса других, в том числе и ранее никогда не виденных. А почти в самом центре холла, рядом с давным-давно раздолбанным фонтанчиком, на небольшом помосте стоял рояль.
Рояль, понимаете, белый рояль! А за этим роялем сидел Маэстро и играл. Сначала показалось, что он ничего не видит и не слышит, кроме своей музыки. Но вот он убрал руки от клавиш, и находившиеся метрах в пяти от него зрители тут же сделали несколько мелких шажков к своему кумиру. Маэстро сразу вернулся к игре, вполне обоснованно полагая, что эта аудитория вряд ли поддержит его аплодисментами, а вот критику от такого зала он точно не переживет.
Удивительно, но никто из присутствующих мутантов не проявлял агрессии, пока звучала музыка. Все они, как будто в полусне, раскачивались в такт звучавшей мелодии. Маэстро как раз начал играть какую-то невероятно грустную и в то же время обнадеживающую мелодию. Эта великолепная композиция заставила заслушаться даже меня. Я не без труда справился с наваждением. Встряхнув головой, я растормошил замершего рядом Варана, и мы быстренько привели всех в чувство. Нужно было как-то вытаскивать нашего сумасшедшего пианиста. Военный совет проходил уже под другую, более уверенную и немного бравурную мелодию. Парни предложили несколько вариантов, а командир увязал их в целостный план.
Балки перекрытий, которые дизайнер прошлого посчитал возможным оставить на виду, находились на высоте семи-восьми метров, и их можно было использовать. Бес, обвязанный тросом, добрался до позиции прямо над Маэстро. Да, да, этот вот самый Бес, который тут с нами сидит. Там этот изворотливый товарищ с помощью веревки и троса организовал лифт. Затем, под звуки какого-то задорного марша спустившись вниз, на глазах у изумленной публики пристегнул Маэстро к лифту, а потом вернулся обратно под потолок.
Мы же разделились на три группы. Одна осталась на позиции – наблюдать за Бесом и Маэстро. Другая занялась минированием холла и проходов на второй этаж. Третья же нашла подходящее место для совместной обороны и, нервно посмеиваясь, под следующий жизнеутверждающий шедевр занялась его укреплением. Это оказалась одна из угловых комнат на третьем этаже, максимально удаленная от холла, набитого мутантами. Когда Маэстро заканчивал играть очередную наполненную радостью и надеждой композицию, все было готово.
Не буду утомлять вас деталями дальнейших событий. Скажу только, что, хотя музыка больше не звучала, разыграли мы все как по нотам. Буквально через несколько десятков секунд после подрыва вся компания, включая «третьяковских», забаррикадировалась на третьем этаже. Тем временем на первом этаже и на улице разверзся настоящий ад. Вопли и рычание стояли жуткие. Однако довольно скоро все утихло, и мы благополучно и без потерь вернулись под землю.
Знаете, Марья Андреевна, там, в этом офисном центре, слушая восхитительную музыку, я кое-что понял. Я понял, что человечество все еще живо, и оно будет жить до тех пор, пока среди нас будут такие вот неисправимые чудаки, как Маэстро. Люди, способные ради мечты на все. Это ж надо! Нашел этот рояль. Приводил его в порядок, наверняка не один день. Скрывал это от всех. Как он сказал потом, хотел концерт устроить для друзей. Угу, устроил, блин! Так вот, о чем это я? Ах, да! Понял я также и то, что настоящая красота рождается на пике напряжения. В моменты, когда жизнь человека висит на волоске, он способен создавать н