Она бодро поднимает небольшую коробку и начинает спускаться, подавая нам пример. Мы идем за ней. Этажом ниже у нее звонит телефон. Она ставит коробку на ближайший пролет, отвечает что-то на чешском и кивает нам, мол, не ждите, проходите дальше.
Мы продолжаем прерванную беседу про мой засор.
— Том, вот ты англичанин, может, ты подскажешь, как быть? Почему они не ничего не делают? Разве это правильно? — Я поворачиваюсь к нему. Меня не покидает чувство, что он относится ко мне настороженно. Я пытаюсь чуть расположить его к себе.
— Решается все просто, — говорит Том спокойно, — в следующий раз пригрози им судебным иском. Так и напиши, что при всем уважении, ты очень сожалеешь, но будешь вынуждена… И все.
— Прямо сразу вот так?
— Почему сразу? Ты же вроде говорила, что вы уже неделю переписываетесь? Нормально.
Я киваю, и мы заходим в один из маленьких аквариумов на нашем этаже, в котором будем разбирать коробки.
Терезы с еще одной коробкой нет. Все выжидающе смотрят на меня. Я понимаю, что самая старшая здесь и должна сказать всем, что делать, но мне хочется дождаться Терезы — пока я чувствую себя не вполне уверенно.
— Тогда мы пока за кофе, — говорит Палома, и они с Рикой пробираются через коробки к двери. — Том, ты пойдешь?
— Я не хочу кофе, спасибо.
— Ксения, тебе что-то принести? — улыбается Рика.
Я отказываюсь, и они уходят. Мы остаемся с Томом одни. За стеклянными стенами — офис, но никого из наших не видно — наверное, на встрече. Только чуть вдали над перегородками видны макушки нескольких человек из соседнего отдела. Они работают. Стоит тишина, наполненная лишь жужжанием офисной техники да шумом кофемашины со стороны кухни.
Несколько минут мы с Томом сидим молча. Он успел захватить со стола ноутбук и сейчас что-то изучает на экране. Я вижу, как он переключается с почты на экселевский файл, испещренный цифрами.
Он не смотрит на меня, и мне неловко. Надо начать какую-то тему, что-то спросить. Я почему-то вдруг смущаюсь. Даже не знаю, почему я порой смущаюсь в его присутствии. Наверное, потому, что совершенно не могу его разгадать. Что он думает обо мне, что чувствует. Вроде отвечает всегда ровно и приветливо, но сам не начнет разговор, не спросит ни о чем. Даже по работе. Впрочем, это пока не удивительно — я еще мало в чем ориентируюсь, в наших файлах и отчетах он разбирается больше, чем кто бы то ни было. Может, даже больше Ксавье. У них с Ксавье словно какое-то невидимое противостояние. Они совсем разные.
Я поглядываю на него, но он продолжает что-то делать в компьютере. Девчонки не возвращаются. Никого нет. Сантехнические проблемы мы обсудили. О чем бы его спросить? Мне очень хочется нарушить молчание и как будто напряжение. Я перебираю в голове поводы заговорить.
— А мы отправили отчет в Индию? — спрашиваю я, не придумав ничего лучшего.
— Какой отчет? — Он поднимает голову и смотрит на меня в упор, и по его лицу никак не скажешь, то ли он не знает, о чем речь, то ли я спросила какую-то невероятную глупость, но он из вежливости делает вид, что ничего удивительного.
Я сама не рада, что спросила. Я не знаю, какой отчет, и путаюсь в них.
— Мы вроде сегодня должны какой-то отчет отправить в Индию… Или я перепутала? — неуклюже стараюсь выпутаться я.
— Мы не направляем отчеты в Индию. Они формируют отчеты и присылают нам, мы проверяем и, если все верно, отсылаем клиенту. Ну, будем отсылать, когда запустим процесс, а пока просто проверяем. Еще ни разу не было, чтобы в отчете не было ошибок, так что мы возвращаем их в Индию на доработку.
— Не очень-то они там стараются, судя по всему, — отзываюсь я, надеясь найти что-то общее.
— Они ни при чем, — не поддерживает меня Том, и мне кажется, в голосе у него мелькает холод, — просто у нас в системах много ошибок. Это не проблема их команды. Системами занимаются разработчики.
— А-а-а, — тяну я.
Том что-то быстро печатает. Разговор зашел в тупик.
Я снова сижу и надеюсь, что скоро вернутся девочки или Тереза или что-то произойдет. С Томом сложно.
Он снова поднимает на меня глаза и говорит, чуть смягчившись:
— Не парься, со временем разберешься.
— Что-то ничего пока не понимаю.
— Никто не понимает — это нормально.
— А Ксавье, Тереза…
— Тереза, — говорит он полуутвердительно, полувопросительно и замолкает. Я не пойму, что должна вынести из его ответа. Вдруг кажется, словно это намек, но, поскольку он не продолжает, намек не помогает.
— Да и Ксавье. В первый день, когда я вышла после тренинга, он рассказывал про инфофайлы. Я была в ужасе. Подумала, что никогда не пойму, что здесь происходит.
— Ему не нужно, чтобы ты понимала.
— Что?
— Ничего.
— Подожди, в смысле? Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что Ксавье общается напрямую с Марком, Стивом и всякими шишками на стороне клиента. Там у него со всеми взаимопонимание, и это главное.
— Это важно, я согласна, но мне кажется, что наша команда должна лучше ориентироваться, иначе как же мы будем вести процесс?
— Какой процесс?
Я смотрю на него, и мне кажется, то ли он издевается, то ли моих знаний английского не хватает — я, наверное, невнятно формулирую.
— Наш ежемесячный процесс, то, что мы должны делать.
— А никакого процесса нет.
— Как так?.. А, поняла. Ты прав, пока нет, но когда он будет.
— А он будет?
Он все-таки издевается, и мне становится некомфортно, вдруг на меня наваливается ощущение враждебности. Я думаю, как Тома расположить к себе, создать дружественную рабочую атмосферу, но, возможно, я неправа и что-то упускаю, возможно, он мне совсем не друг. Я не знаю, что еще сказать, и замолкаю.
— Извини — я шучу. Конечно, есть процесс. Ксавье считает, что главное — определиться с базовыми составляющими, а остальное будет формироваться по ходу дела. Я думаю, нужно гораздо больше времени, чтобы его отладить. И надо это сделать прежде, чем начинать. Но первые страны запустят после Нового года, так что учиться плавать будем уже в воде.
— Но почему бы не подождать?
— Потому что клиент платит большие деньги за каждый месяц, а мы должны показать, какие мы быстрые и эффективные. У нас есть сроки…
За окном светит солнце. День осенний и прохладный, и всю неделю шли дожди, а сейчас солнце. Вот бы оказаться на улице, прогуляться по набережным, сходить в парк. Хочется предложить Тому выйти куда-нибудь на обед, но неловко. Он — мой подчиненный и ведет себя так, что не поймешь, как с ним общаться. И все же у меня к нему — тепло, словно мы могли бы быть друзьями, словно у нас могут быть хорошие отношения и нам не надо остерегаться друг друга — мы на одной стороне…
— Ты давно здесь работаешь?
— В отделе уже полтора года, последние полгода на этом проекте.
— И как, сложнее, чем предыдущий проект?
Он задумывается:
— Тот был первый для меня, да и для всего отдела. Никто ничего не понимал. Сейчас-то уже лучше ориентируюсь, но в этот раз все по-другому. Не знаю, что сказать…
— А что по-другому?
— Команда другая, задачи, — он пожимает плечами.
В этот момент из зоны, где расположены лифты, появляются Тереза и Ксавье. Тереза без коробки. Они что-то обсуждают, смеются, заворачивают на кухню, зависают там на несколько минут, дожидаясь кофе. Мы с Томом наблюдаем за ними. Мне вдруг кажется, что если не знать, что они коллеги, то можно подумать, что они — парочка или флиртуют. Я хочу сказать об этом Тому, но прикусываю язык. Пожалуй, такие разговоры совсем неуместны.
Потом они видят нас, Тереза что-то говорит Ксавье и направляется к нашему аквариуму.
— Как у вас дела? Разобрались? У меня сейчас конференц-звонок с Ксавье и Итоном, а я забыла коробку — не заберете ее? Она там между этажами — меня отвлекли, а потом нужно было срочно обсудить предстоящую встречу с Ксавье… Том, сходишь?
— Конечно.
— А где Рика и Палома?
— Ушли за кофе.
— Понятно, начинайте с файлами. Ксения, я на тебя всецело полагаюсь. Если будут вопросы, пиши мне.
И она уходит.
Том поднимается.
— Ты за коробкой? Я схожу с тобой.
И мы снова идем на этаж выше, а оттуда по светлому ковролину, мимо пустых столов, где только изредка видны такие же тихие сотрудники, в сторону партнерской лестницы. Коробка все еще там, где Тереза ее оставила.
— Интересно, зачем нужна эта лестница? Такое странное архитектурное решение.
— Чтобы не толпиться с простыми смертными. Очень удобно. Здание одно, реальности две.
— Смешно.
Том поднимает коробку.
— Тебе помочь? — говорю я, но понимаю, что это как-то глупо — как я могу ему помочь?
— Нет, все в порядке.
Мы идем вниз. Я как сопровождающая, конвой. Не знаю, о чем еще его спрашивать, о чем говорить. Он одновременно и приветливый, и неприступный. Смотрю, как он спускается передо мной. Спина у него широкая, накачанная. Наверное, спортом занимается.
— А ты как, справляешься? Как тебе Англия, ну, кроме твоих проблем с сантехникой? — Он словно чувствует мой взгляд.
— Все в порядке. Разбираюсь постепенно. Как-то много всего сразу, и на работе, и с квартирой, еще и зима на носу.
— Наверное, не как в России?
— Нет, конечно, здесь погода сейчас больше напоминает какое-нибудь очень холодное лето или начало сентября.
— О…
— Том, — вдруг решаюсь я, — хочу сейчас пойти пообедать, пойдешь со мной?
Он молчит немного.
— У меня с собой, я, наверное, поем на рабочем месте — надо проверить отчет…
— Я заметила — у вас тут принято есть на рабочем месте.
— Ланч — для слабаков.
— Понятно, — я смеюсь, а потом спрашиваю на голубом глазу, — а Тереза с Ксавье встречаются?
И Том вдруг оглядывается на меня очень удивленно:
— С чего ты взяла?
— Просто я все время их вижу вместе, и мне кажется, что они кокетничают. Может, это то, что и так все знают — я же недавно здесь.
— Насколько мне известно, нет, — говорит Том осторожно.