— Потому что годовщина… — пробормотала Юля, отвечая самой себе на вопрос. — Десять лет…
— Что? Что ты говоришь? — не расслышал ее бормотания Владимир Павлович.
— Нет, ничего. Хорошо, я останусь на ночь у вас, — согласилась девушка. — Только к маме схожу, повидаюсь и вернусь, хорошо?
— Хорошо, — обрадованно кивнул старик.
Юля подхватила сумочку и вышла со двора. Едва скрывшись с глаз дяди Володи, девушка вытащила телефон и набрала номер Генки.
— Алло, — услышала она его голос и вдруг растерялась. Как ему сообщить, что его отец… выжил из ума? — Алло, я вас слушаю! — повысил голос Гена.
— Гена, привет! — поздоровалась девушка. — Это Юля.
— Какая Юля? — в голосе мужчины чувствовалось раздражение.
— Юля Бадьянова, соседка ваша по поселку.
— Юля? Ой, Юлька! Не узнал! Богатой будешь! — обрадовался мужчина. — Как ты? Что ты?
— Все хорошо у меня. А ты как? Давно у отца был?
— Ну… — замялся Гена. — В феврале вроде. Некогда. Работы по уши, ребенок маленький, скоро вот второй родится, жена в роддоме на сохранении лежит.
— Поздравляю! — искренне воскликнула Юля. — Рада за тебя!
— Спасибо. А ты чего позвонить вдруг решила? Сто лет не общались! Или… С отцом что-то? — теперь голос прозвучал испуганно.
— Если честно, то да, — призналась Юля и коротко пересказала мужчине свой разговор с Владимиром Павловичем.
— Ты думаешь, это уже все? Маразм? — тихо спросил Гена.
— Ген, я не врач, я не могу поставить ему диагноз. Но что-то с ним происходит. Ну не думаешь же ты, что ему на самом деле является Света!
— Да нет, конечно… Юль, я правда не могу сейчас приехать. Знаю, что это звучит некрасиво, да и вообще… Я ж говорил: жена в больнице, сыну всего два, теща далеко. Я работаю на дому, чтоб за ребенком следить. И не уследил, все равно заболел он. Мне не вырваться!
Юля не нашлась что ответить. С одной стороны, она могла понять Генку, с другой — это его отец. Что, если он в очередной раз увидит Светку и его просто хватит удар? Или еще что-нибудь…
— Юль, помоги, прошу.
— Что я могу сделать? — поразилась девушка.
— Поговори с Алисой. Она классная девчонка, она не откажет!
— В чем не откажет?
— Попроси ее внимательней следить за отцом, приглядывать за ним по ночам, хотя бы первое время! А потом жена родит и я вырвусь к нему, что-нибудь придумаю! Скажи, что зарплату ей повышу!
— А если она испугается рассказов о призраке и вообще сбежит?
— Кто, Алиска? — рассмеялся Генка. — Нет, вот она уж точно ни в каких призраков не верит, я уверен! Ну так что, поговоришь?
— А у меня есть выбор? — вздохнула Юля.
— Спасибо! — поблагодарил мужчина. Тут из трубки раздался плач ребенка, и Гена поспешил проститься.
Юля убрала телефон с каким-то неприятным чувством, смутно напоминающим зависть. Гена младше ее не на один год, а вот — жена, дети. А у нее…
— Стоп! — одернула саму себя девушка. — Докатилась. Завидуешь. Ведешь себя как старая дева!
От этого словосочетания ее всю передернуло, девушка поспешно тряхнула головой, выгоняя Гену из своих мыслей, и пошагала по знакомой тропинке к родителям.
Мама, как всегда, встретила ее пирогами и тарелкой наваристого борща.
— Уф, все, мам, больше не могу! — Юля откинулась на спинку стула и расстегнула пуговицу на джинсах. — С твоими обедами я скоро ни в одно свое платье не влезу!
— Ты у меня так редко бываешь, что это тебе не грозит, — парировала Евгения Петровна, убирая со стола.
— Ну мам! Как тебе не стыдно? Я же почти каждые выходные приезжаю! — засмеялась Юля, целуя мать.
— Приезжаешь, приезжаешь, только все одна, — проворчала мама. — Когда нас с Женей своим познакомишь?
По лицу Юли пробежала тень, что не укрылось от зоркого взгляда матери.
— Что случилось? — насторожилась она. — Вы расстались?
— Пока нет.
— Что значит — пока?
— Возможно, скоро расстанемся, — туманно ответила Юля.
— Почему? Он тебе что, изменяет?
— Да никто никому не изменяет! — девушка встала и нервно заходила по комнате. — Просто… Нет, неважно!
— Важно! Я твоя мать, мне все важно!
— Мам, это правда неважно, — Юля улыбнулась и легонько коснулась волос матери, с грустью заметив, что седых становится все больше. — Ты мне лучше скажи, что ты знаешь о Владимире Павловиче?
— А что о нем знать?
— Ты его давно видела?
— Да нет, заходила неделю назад. А что случилось?
Пришлось Юле во второй раз пересказывать свой разговор с отцом Светки.
— Вот оно что… — покачала головой Евгения Петровна.
— Ты как будто и не удивлена?
— Ты знаешь, не особо. Давно уже поговаривают, что у Володи нелады с головой. Алиса соседке рассказывала, будто что-то не то с ним творится, да я и сама видела… Нервный какой-то, дерганый. Нет, в его возрасте и со всеми этими событиями это неудивительно, но вот что-то было в нем не то. Не могу объяснить. Я еще подумала, что совсем сдал Володя.
— Ужасно… — Юля закрыла лицо руками. — Мам, почему все так ужасно? Что, если он совсем с ума сойдет? Это несправедливо! Дядя Володя не должен закончить свои дни в сумасшедшем доме!
— Жизнь во многом несправедливая штука, дочь… — обняла ее мама. — Кому ты все время звонишь?
Юля и правда не выпускала из рук телефон, пытаясь дозвониться до Лены. Очень уж не понравился ей вид подруги, да и ее душевное состояние тоже. Юлю мучила тревога, и с каждым неотвеченным звонком она только росла.
— Лене звоню, а она трубку не берет, — честно ответила Юля, и мать тут же поджала губы.
Евгении Петровне очень не нравилась дружба дочери с Леной. Семью Абакшиных в поселке не уважали, да и за что же их было уважать? Родители всегда любили приложиться к бутылке, а уж когда последний из пятерых детей справил совершеннолетие, они и вовсе не просыхали. Дети тоже от родителей сильно не отличались — трое пили, младший учился на механика, но поговаривали, что он пристрастился к наркотикам. Лена была единственной нормальной из них всех, но это все благодаря Юле, вовремя вытянувшей ее из этого болота. И вроде бы все с ней теперь было хорошо, но Евгения Петровна все время ждала подлянки, все казалось ей, что ввяжется Лена во что-то плохое и потянет туда за собой ее дочь.
— И почему ты ей названиваешь? Неужели соскучилась?
— Мам, перестань, — попросила Юля. — Я знаю, что ты выдумываешь себе всякие ужасы, но мне давно не восемнадцать и даже не двадцать. Я взрослый человек, и у меня есть голова на плечах, поэтому я не дам себя втянуть в неприятности.
— Это единственное, на что я надеюсь, — махнула рукой мать. — На то, что у тебя голова на плечах, а не кочан капусты.
— Мам, прекрати. Лена просто… плохо себя чувствовала, вот я и беспокоюсь. А она трубку не берет.
— Может, спит, не переживай. Почему она никогда не приезжает? Когда она здесь была в последний раз?
— Не знаю. Года два назад, наверное. Она вообще раза три-четыре здесь была за все эти годы. Мам, а чего ты хочешь? Куда ей ехать? Ее родители не просыхают, ты это лучше меня знаешь. Боюсь, они и не помнят, что у них старшая дочь имеется.
— Приезжала бы чаще — помнили бы.
— Мам, вот ты прекрасно знаешь, что я права и Лену здесь никто не ждет, но все равно споришь. Из вредности и от нелюбви к ней. Между прочим, Лена помогает родителям! Она на свои деньги сделала у них маленький ремонт и часто передает продукты.
— Тобой и передает.
— Ну и что? Мне несложно.
— Тебе всегда несложно помочь кому-то, а своя жизнь не устроена, — завелась мама.
— Ты опять начинаешь? — вспыхнула Юля. — Как будто я не хочу ее устроить! Что делать, если у меня не получается?
— Ну почему тебе не выйти замуж за Женю твоего?
— Та-ак, на колу мочало, начинай сначала, — выдохнула девушка. — Пойду я, наверное. Уже поздно, дядя Володя ждет. Завтра зайду, хочу еще с отцом увидеться.
Отец Юли работал сторожем на местном складе и был на смене.
— Иди. И будь осторожна там, мало ли что…
— Что? — обернулась к матери Юля. — Уж не веришь ли ты в призрака?
— Нет. Но если человек не в себе, от него всего можно ожидать.
— Мам, дядя Володя еще пока не сумасшедший. Да и мне кажется, даже если бы он действительно с ума сошел, все равно никому вреда не причинил бы. Ты вообще помнишь, чтоб он хоть когда-нибудь кого-нибудь обидел?
— Да не было такого, конечно. Но все же. Береги себя.
— Спокойной ночи, мам, — Юля обняла мать и поспешила к дяде Володе.
Глава 4
Дом Владимира Павловича тонул в темноте, ни одно окно не светилось. Несколько удивленная, Юля потопталась на пороге, не зная, что делать, и все же решилась постучать. За дверью раздались быстрые шаги, и на крыльцо выглянула тоненькая девушка с длинными русыми волосами и огромными зелеными глазами.
— Юля? — удивилась она, увидев девушку. — Ты? Так поздно?
— Привет, Алиса, — поздоровалась с ней Юля, входя в дом. — Владимир Павлович просил переночевать у вас сегодня. Где он сам?
— Спит. Подожди, в смысле просил переночевать? — опешила Алиса. — Зачем?
— Затем, что надо, — раздался позади них голос, и в коридор к ним вышел старик. На нем была надета старая пижама, на голове сидела смешная шапочка. Юля вдруг почувствовала себя неуютно и отвела глаза.
— Что происходит? Вы ничего не хотите мне объяснить? — недоумевала Алиса.
— Я просил Юлю переночевать сегодня у нас.
— Зачем?
— А почему я должен тебе это объяснять? — грубовато ответил ей Владимир Павлович. — А сейчас я удивлю тебя еще больше. Юля должна переночевать в моей комнате.
— Подождите, но как это… — попятилась Юля. — Это как-то…
— Что? — прищурился дядя Володя. — Боишься? Не бойся, приставать не буду.
— Господи, что вы говорите такое? — ужаснулась Юля. — Как вам в голову такое пришло!
— Ну и все. Разговор окончен. Спать пора. У меня в комнате стоит прекрасный диван, поспишь на нем.