О двенадцати месяцах

Божины Немцовой[1]

Была одна мать, и было у нее две дочери; одна была ее собственная дочь, а другая – падчерица. Свою она очень любила, а на падчерицу и глядеть не могла; не любила ее за то, что Мурушка была красивее Елены. Добрая Мурушка не знала своей красоты и не могла придумать, за что мачеха так на нее естся. Вся домашняя работа лежала на Мурушке Она убирала в хате, варила, мыла, шила, пряла, ткала, косила траву и за коровой сама ходила, все ей припасала и все около нее обряжала. Елена ни за что не бралась. Морушка все делала без ропота; терпелива была и материны и сестрины нападки сносила, как тот агнец безответный. Только все это не было оценено; они еще день ото дня становились хуже и ни за что больше лютовали, как за то, что чем далее шло, тем Морушка становилась красивее, а Елена безобразнее. И подумала себе мачеха: «К чему бы это было, чтобы я берегла в своем доме красивую падчерицу при моей бедной дочке. Придут на поглядки хлопцы, влюбятся в Морушку и не будет им нравиться Елена». И порешили они сбыться бедной Морушки; морили ее голодом, били; но она все терпела и день ото дня становилась еще прекраснее. Такое ей загадывали, что ни одному человеку и в ум бы не пришло. Один раз – это было в половине Великого Сечня (sečen, leden – у нас январь) – захотелось Елене душистых фиалок.

Читать дальше