Иными словами:
· Если выбор подразумеваемого толкования первых двух формулировок делается не только на словах, но и по жизненным делам в пользу того, что Бог подтверждает жизненными обстоятельствами Истину и праведность как таковые, то наука находит себе место в религии, а в себе — место этике и превращается в жизненную мудрость, и мифологизации жизни не остаётся места вне зависимости от того, обоснована она «научно» [33], либо представляет собой разновидность слепой и глухой к течению жизни безумной веры, которую однако признаёт в качестве жизненно состоятельной истины реальная нравственность людей.
· Если же по жизни подразумевается, что Бог обязан подтвердить истинность тех или иных вымыслов и удовлетворит сопутствующие им прочие вожделения, то начинается мифотворчество и власть мифов.
Из сказанного выше понятно, что одна и та же по содержанию информация может играть роль:
O и гипотезы, ожидающей своего подтверждения — практически-научным или этически-религиозным путём[34];
O и научной теории, на основе которой — в соответствующих теории обстоятельствах — в практической деятельности (на основе понимания причинно-следственных связей) достигаются предсказываемые теорией результаты (а в несоответствующих теории обстоятельствах предсказываемые теорией результаты достигаться не будут);
O и истинного вероучения, на основе которого — при соответствии психики субъекта вероучению и обстоятельствам — тоже достигаются обетованные вероучением результаты, но причинно-следственные связи остаются при этом вне понимания субъекта;
O но какая-то другая информация может быть и ложным вероучением, жизненную несостоятельность которого Бог обличает демонстрацией того, что жизненная практика — даже при соответствии психики субъекта вероучению и обстоятельствам - разходится с обетованными вероучением результатами — как прямыми, так и сопутствующими, отрицающими или обезценивающими даже сбывшиеся обетования.
И всё это вышеназванное может играть роль мифа.
Но своеобразие мифа как явления характеризуется не его содержанием, не истинностью или ложностью его информации в её полноте или в каких-то отдельных аспектах, а — отношением субъектов к ней. И это отношение может быть двояким:
ВАРИАНТ 1. В психике субъектов миф предстаёт не просто как описание (образно-языковая модель) Жизни и взаимосвязей событий в ней, а как нечто, чему течение реальной жизни якобы подчинялось и подчиняется, вследствие чего Жизнь оказывается в их сознании тождественна мифу. Т.е. миф подменяет собой как таковое Божие Предопределение бытия Мироздания.
ВАРИАНТ 2. Та или иная информация оценивается субъектом как миф в значении этого термина, высказанном в предъидущем абзаце, и такая её оценка выражает именно осознание того, что Жизнь как таковая отличается от мифа, вследствие чего субъект не должен позволять мифологии порабощать себя в его жизненной практике.
Однако и то, и другое — две стороны одного и того же мифологизированного осознания Жизни субъектом.
· Вариант 1 характеризует мифы, ставшие для субъекта своими.
· А вариант 2 характеризует отношение субъекта к неприемлемым для него — в силу особенностей его реальной нравственности — образно-языковым представлениям о Жизни, которые становятся ему известными.
И в обоих случаях субъекта не интересует по жизни, истинно либо ложно принимаемое или отвергаемое им содержание мифа: для него значимо быть в уверенности, что его оценка и есть истина, которой и должна подчиняться жизнь в прошлом, настоящем и будущем в соответствии с содержанием мифов, признаваемых им в качестве «своих».
Для того, чтобы разобраться во всех этих метаморфозах информации в жизни общества, необходимо иметь образно-языковые представления о том, что:
· информация и системы её кодирования объективны так же как и материя, образующая Мироздание, и при этом чувствовать и знать, что Бог есть и что Он — Вседержитель;
· интерпретация информации субъективна, и этот субъективизм обусловлен нравственностью субъекта;
· нравственность субъекта — это по своей сути мерила «хорошо — плохо» в форме простейших обезличенных сценариев развития ситуаций и их компонент, включая и субъектов — персонажей сюжета развития каждой ситуации;
· нравственность едина для уровня сознания в психике человека и компонент психики, относимых к безсознательному (подсознанию и «сверхсознанию», кто бы что ни подразумевал под термином «сверхсознание») [35];
· человеку дана способность «перепрограммировать» свою нравственность на основе переосмысления жизни как своей собственной, так и остальных людей. [36]
Соответственно изложенному, возможно, что “Диалектика мифа” — наиболее яркий пример того, как действительно мощный интеллект оказался не способен себя реализовать в решении поставленной перед ним проблемы вследствие отсутствия адекватного жизни понятийного аппарата и миропонимания. В результате А.Ф.Лосев приходит к извращённо тавтологическому выводу: Диалектика мифа = диалектика жизни. Отсюда: миф = жизнь. И поскольку это жизнь субъекта, то миф для него — более жизненен, чем сама жизнь, по крайней мере — жизнь индивидов и образуемых ими обществ. Т.е. А.Ф.Лосев сам оказался в плену мифа: конкретно — мифа исторически сложившегося библейски-православного вероучения и писал работу о «мифе вообще», глядя на жизнь через «светофильтр» одного из многих мифов.
9. Теперь можно вернуться к вопросу о том, реальность концептуальная власть или миф.
Хотя миф в представленном выше понимании этого явления — достояние индивидуальной психики, прежде всего, но индивиды составляют общество на основе общности для них субкультур и культуры в целом. Поэтому разнородные мифы — также и общественное явление тем в большей мере, чем большему количеству людей свойственно мифологизированное осознание бытия. Толпо-“элитарное” общество не может без мифов: «толпа — собрание людей живущих по преданию и разсуждающих по авторитету» (В.Г.Белинский) — в том числе и по авторитету разнородных образно-лексических представлений о жизни, которые в результате бездумья толпы становятся мифами, либо властвующими над толпой, либо теми мифами, власти которых надо собой толпа боится.
Из всего многообразия мифов, под властью которых живёт толпо-“элитарное” общество, особую роль играют исторические и политико-социологические мифы [37].
В культовых исторических и политико-социологических мифах наших дней и исторически обозримого прошлого нет такого «персонажа» как концептуальная власть. Но концептуальная власть как историческое и политическое явление существует вне зависимости от того, придумали люди ему наименование либо же нет, есть у них об этом явлении адекватные образные представления либо их нет.
Если жизненно состоятельного понимания вопроса о концептуальной власти нет, то всякое анонимное действие «ИХ» концептуальной власти возпринимается толпой аналогично тому, как циклопы возприняли ослепление Одиссеем их собрата Полифема:
???? — Полифемушка, кто тебя обидел? — Коварный Никто… — Ну тогда ладно, мы пошли, а ты не вопи — спать мешаешь… — Блэрушка, кто вас в Лондоне обидел? — Коварная “Аль-Каида”… — Ну тогда понятно: «Все на борьбу с международным терроризмом!» [38] , — чтобы она и нас не обидела…
Аналогия почти полная…
Замена конкретных «Аль-Каиды», на «красные бригады», «ИРА», «японскую красную армию», «руку Москвы» или «сионских мудрецов» — положения дел не меняет: миф остаётся мифом вне зависимости от того, свой это легитимный миф или это нелегитимный миф — чуждый собственному мифологизированному осознанию жизни того или иного субъекта.
Но ситуация усугубляется тем, что у большинства нет и образных представлений о явлении концептуальной власти вообще и «ИХ» концептуальной власти, в частности. Иначе бы не возник термин «мировая закулиса» [39]: нечто произходит «за кулисами» политики и истории, а что именно — достоверно неизвестно.
И именно потому, что мифологизированное осознание жизни неадекватно ей самой, многим людям впоследствии приходится делать признания, подобные тем, что 20.07.2005 накануне второй серии попыток осуществить теракты в лондонском метро сделал мэр Лондона:
«Один из самых влиятельных людей Великобритании мэр Лондона Кен Ливингстон сегодня выступил с заявлением, не характерным для представителей западной политической элиты. В интервью Би-Би-Си он сказал, что западная политика двойных стандартов в отношении стран Ближнего Востока, Афганистана и Ирака [40] способствовала распространению терроризма и возникновению “Аль-Каиды”.
Ливингстон отметил, что Великобритания и США начали вмешиваться в дела арабских государств после первой мировой войны. Их действия были направлены на то, чтобы обеспечить контроль над нефтедобывающей промышленностью этого региона. Но в итоге эта политика обернулась против них самих.
Мэр британской столицы вспомнил, что именно западные страны финансировали экстремистские организации в Афганистане, для того чтобы они боролись там против русских. “Мы завербовали и обучили Усаму бен Ладена, — заявил Кен Ливингстон, — но никто не думал, что потом он примется за нас”» (http://www.vesti.ru/news_print.html?pid=75672).
Но если вы не властны над “собственным” (по вашему мнению) порождением, то это означает, что не вы братаны-масоны его породили, но вы — всего лишь инструмент тех, кто действительно породил и вас, и “Аль-Каиду”, злоупотребляя тем, что ваше осознание жизни мифологизировано.