сто разъедает на глазах. Рядом стоял бамбуковый бочонок, в несколько слоев обернутый коровьими шкурами; из крошечного отверстия в боку вытекала серебристая струйка. Под бочонком был расстелен лист промасленной кожи.
Ее спаситель подошел к извивающемуся матросу, сдвинул темные брови и потянулся к поясу.
Солнечный луч, отразившись от серебра клинка, на мгновение ослепил Инь. Раздался отчаянный вопль, а когда зрение к ней вернулось, отсеченная рука несчастного, изъеденная гнойниками, уже лежала на полу. Инь с ужасом смотрела на ручеек крови, стекавший с меча рыцаря.
Тот жестом подозвал двух матросов. Они подняли своего раненого товарища и потащили прочь. За ними тянулся кровавый след. Рыцарь вытер меч куском ткани и вложил его обратно в ножны, не дрогнув ни единым мускулом безупречно вылепленного лица.
Инь не могла оторвать взгляд от отсеченной конечности.
– Бейл, – хором приветствовали его присутствующие, разом склонившись в поклоне.
Бейл?
Потрясенная Инь повернулась к своему спутнику, на мгновение забыв об ужасном происшествии. Что это – золотая жила или осиное гнездо? Надо же было умудриться – сначала оказаться спасенной одним из сыновей самого Верховного главнокомандующего, а потом еще и попросить подбросить ее до столицы.
Юноша нетерпеливо отмахнулся, не желая никаких церемоний.
– Что произошло? – спросил он настолько спокойно, что Инь усомнилась – он ли только что на ее глазах отрубил человеку руку.
– Какой ужас! – верещал Лэгуй, размахивая руками у протекающей бочки. – Верховный главнокомандующий будет крайне недоволен. Кто это устроил? – Он оглядывал толпу, выискивая на лицах малейшие признаки вины. – Что, тот самый болван? Это преступление! Поделом, надо было дать ему умереть.
Жестокость этих слов оглушила Инь, словно кувалдой. Жизнь человека значила меньше, чем бочка с…
Она вгляделась в серебристую лужицу на куске кожи. Отверстие, из которого сочилась жидкость, казалось, стало еще больше.
Это была легендарная руда Минлунь.
С виду безобидное мерцание манило и притягивало, словно сам дьявол нашептывал беспечной девице: «Ближе, ближе!» В памяти всплыли описания из дневника отца, его идеи по добыче и транспортировке капризного ископаемого. Она подошла к бочке и взглянула на серебристую жидкость через зияющую дыру.
Внутри емкость была обита хорошо промасленной кожей, одним из материалов, несколько более устойчивых к разъедающим свойствам руды, – в отличие от бамбука, из которого был сбит каркас бочки. Если бы не отверстие, слой кожи не давал бы жидкой руде напрямую соприкасаться с бамбуковым каркасом, но полость в стенке бочонка нарушила эту продуманную конструкцию. Еще немного, и слабая струйка превратится в стремительный поток.
– Есть у нас запасные бочки? – спросил Лэгуй.
– Нет, мой господин, – ответил один из матросов. – Мы использовали все до последней.
– Ничего страшного, – бесстрастно произнес бейл. – Пусть закопают всю бочку. Убедитесь, что она захоронена глубоко, чтобы никто ее случайно не откопал.
Инь быстро оглядела трюм.
– Подождите, – воскликнула она.
Все обернулись, подозрительно глядя на тощего чужака.
– Возможно, мне удастся ее сохранить, – сказала она.
Лэгуй фыркнул.
– Это не под силу даже мастерам из Гильдии инженеров. А что может нищий попрошайка? Раз бочка повреждена, с ней все кончено. Если мы не уберем ее с корабля, руда прожжет корпус насквозь! У нас нет времени возиться с очередным полудурком, которому не терпится сгнить заживо.
Не обращая внимания на слова слуги, Инь подбежала к ящику с инструментами, который заметила неподалеку, и нашла в нем деревянный болт. Схватив горсть соломы – в ящиках с грузами ее было полно, – она обернула ею болт, затем оторвала от собственного рукава полоску ткани и намотала ее поверх соломы. Держа будущую заглушку на уровне глаз, девушка тщательно прикинула размер поперечного сечения.
Через несколько минут, когда руда прожжет бочонок немного больше, она как раз подойдет.
– Есть у вас конский жир или сало? – спросила Инь.
Матросы повернулись к бейлу за указаниями, и он слегка кивнул. Кто-то тут же бросился на камбуз и вернулся с бутылкой масла.
Инь выхватила бутылку и обильно, но осторожно пропитала наружные слои самодельной пробки. Присев на корточки перед бочкой, она дождалась, чтобы отверстие выросло до подходящего размера.
Заглушка вошла внутрь.
Все смотрели на бочку, затаив дыхание. Вот-вот временная затычка растворится, и серебристая жидкость вновь начнет просачиваться наружу, но этого не произошло.
– Как тебе это удалось? – спросил бейл.
Инь вздрогнула от неожиданности, не заметив, что он опустился на колени рядом с ней.
– Масло играет важную роль в замедлении процесса коррозии – вот почему помогает слой кожи в бочке, – объяснила она. – Дерево пористое, оно впитывает большее количество масла, и, надеюсь, сможет дольше удержать руду вдали от бамбука. Однако это временное решение – через несколько часов пробку придется заменить.
– Случайная догадка, – пробормотал Лэгуй, однако тут же отдал распоряжение смастерить и держать наготове несколько пробок, используя метод, предложенный Инь.
Прохудившаяся бочка осталась в трюме вместе с остальным грузом, и все вернулись к предполетной подготовке, как будто этой паузы и не было. Бейл направился к выходу из трюма. Инь шла по пятам.
– Лэгуй, устрой его в каюте на борту, – бросил он на ходу.
– Простите? Но, мой бейл…
– Вы подвезете меня до Фэя? – перебила Инь.
– Считай, что это компенсация за решение проблемы с бочкой. Дьявольская руда стоит недешево, так что плату за проезд ты отработал с лихвой.
Инь тихонько взвизгнула и быстро зажала рот руками, надеясь, что никто не усмотрел в таком выражении восторга ничего странного, но сдержать радостную улыбку она была не в силах.
Они направились к главному трапу, ведущему к пассажирским каютам. Прежде чем ступить на прочную доску, Инь помедлила.
– Хватит глазеть, поторапливайся. Мы теряем время, – прорычал Лэгуй и, грубо толкнув ее сзади, протиснулся мимо, взбегая по узким сходням.
Серебристая кобра угрожающе нависала над головой, напоминая Инь, что она собирается взойти на борт корабля, принадлежащего одному из Восьми Орденов. Двигатели дирижабля взревели, и матросы запустили гигантские пропеллеры на корме.
Девушка побежала по сходням и уже занесла ногу на палубу, но поскользнулась и чуть не полетела кубарем вниз. Не успела она опомниться, как чья-то рука обхватила ее за талию, поддерживая, и она в упор взглянула в два омута серых, как небо перед грозой, глаз.
– С тобой все в порядке?
Инь кивнула, но зрачки у нее расширились от страха. Она инстинктивно вырвалась из его объятий и отступила на пару шагов.
Бейл изогнул бровь.
– Надо бы мне с тобой поговорить. Приходи в мою каюту, как только переоденешься, – велел он. – Лекарь… Я попрошу его принести тебе в каюту свежие бинты. Потом скажешь ему, какие тебе нужны травы.
– Слушаюсь, мой бейл.
Мороз пробежал у нее по спине. О чем он хочет поговорить? Что она сделала не так? Что могло вызвать подозрение?
Она припомнила ощущение его руки на своей талии и молча прокляла себя за беспечность. Она туго перевязала грудь – не то чтобы было что перевязывать, – но наблюдательный человек все равно мог бы распознать под мешковатой одеждой отчетливый изгиб девичьей талии. Находиться на борту воздушного корабля Ордена Кобры было само по себе крайне рискованно; не хватало еще, чтобы ее узнали.
Позади послышался звон цепей, и люк в трюм захлопнулся. Они были заперты. Газовые светильники мерцали, по стенам узкого коридора плясали зловещие тени.
Назад не повернешь, Инь.
Оставался только один путь – вперед.
Глава 4
– Твоя речь непохожа на говор жителей Муцзы.
– Да, мой бейл. Я из клана Аньхуэй с острова Хуайжэнь, – почтительно ответила Инь.
По приказу бейла, едва девушка слегка обсохла и переоделась, ее привели к нему в каюту.
Это помещение располагалось на носу корабля и было гораздо просторнее и роскошнее той каморки, что отвели ей. В нем были окна из полупрозрачного стекла юньму – прочного материала, созданного Гильдией инженеров и куда лучше защищающего от холода, чем ломкая рисовая бумага, которую аньтажаньцы вставляли в окна до его изобретения.
Дирижабль пробивал путь сквозь низко висящие облака, и громкое жужжание пропеллеров перешло в заунывный гул. По крайней мере, у инженеров хватило здравого смысла защитить от шума внутренние каюты.
– Клан Аньхуэй, – пробормотал бейл, задумчиво разглядывая тутовые листья на дне чашки. В шелковом халате цвета спелой сливы он восседал за столом из красного дерева в центре каюты, и трудно было поверить, что этот утонченный вельможа не моргнув отрубил человеку руку, наведя ужас на всех, кто оказался рядом.
– Ты приходишься родственником Аньхуэй Шаньцзиню?
Инь села прямее.
– Вы знали моего отца?
Лэгуй, неподвижно стоявший в углу комнаты, немедленно вмешался.
– Обращайся к Четвертому бейлу «мой бейл», и никак иначе! – велел он.
«Так он, значит, Четвертый бейл», – отметила про себя Инь.
Титул бейла присваивался только старшим из живых сыновей и племянников Верховного главнокомандующего в знак признания их вклада в развитие Девяти островов и сопровождался командным постом в одном из восьми отрядов Ордена Кобры. В Высшем командовании состояли всего четыре бейла, и Е-ян – восьмой принц – был Четвертым и самым молодым из них.
– Ничего, Лэгуй, – произнес юноша. – Оставь-ка нас на минутку. Я хочу кое-что обсудить с Аньхуэй…
– Аньхуэй Минь.
Язык едва повернулся назваться этим именем. Путешествуя за пределами Хуайжэня, она часто выдавала себя за младшего брата, но лгать в глаза бейлу ей пришлось впервые. Такая ложь была крайне опасна.