паруса, в полете расправленные, словно крылья гигантской птицы, складывались, чтобы спрятаться в корпусе воздушного судна. Корабль плавно парил в сторону обширной травянистой равнины к северу от города, где в строгом порядке выстроились, словно черные стражники, дирижабли Ордена.
Шум пропеллеров затих. Дирижабль несколько раз слегка тряхнуло, и он наконец замер неподвижно.
Прильнув носом к иллюминатору, Инь наблюдала, как обслуга в черной форме Ордена трусцой бежит к судну, ловко принайтовывая его к земле толстыми канатами.
– Трап уже почти установлен, – донесся до нее ворчливый голос. Лэгуй без стука распахнул дверь в ее каюту. – Бейл велел тебе следовать за ним. – Он окинул ее презрительным взглядом, фыркнул и вышел вон.
Инь бросилась собирать вещи, стараясь потуже затянуть сверток. Прижав ладонь к груди, она нащупала под пуховой подкладкой надежно припрятанный дневник отца.
– Храни меня, отец, – прошептала она.
Инь забилась в самый угол повозки – колени плотно сжаты, спина прямая и жесткая, как доска. Повозка – колеса приводились в движение паром – несла их из воздушного порта во владения бейла по оживленным улицам Фэя. Время от времени она бросала взгляд на Е-яна; тот, слегка прикрыв глаза, непринужденно откинулся на спинку сиденья.
Он выглядит даже моложе Вэня, думала она, и совсем не похож на бейла, каким она его воображала. Однако Е-ян, с его мягкими, безыскусными манерами и внешностью юноши, фактически был одним из самых могущественных владык на землях Аньтажаня.
Это пугало, но в то же время озадачивало…
– И каково же твое мнение? – Е-ян приподнял веки, и взгляд его был направлен на Инь.
– Мнение о чем? – Инь быстро отвела глаза и приподняла занавеску, чтобы выглянуть наружу. Она почувствовала, как шею и щеки заливает румянец. Хоть бы он не заметил, что она его разглядывала!
– О Фэе. Он совсем не похож на Хуайжэнь, да и на все остальные острова, если уж на то пошло, даже на Муцзы.
Они ехали вдоль одной из главных торговых улиц столицы, и жизнь вокруг кипела. Инь с изумлением смотрела на бесконечные ряды лавок и таверн (попадались и бордели), построенных из кирпича и известки, многие из которых были высотой в несколько этажей. Воздух города был напоен музыкой – не грубой какофонией барабанного боя, а мелодичными звуками; кажется, это были цитры и пипы. Богачи спешили по делам в собственных изящных паланкинах – их паукообразные ноги приводились в движение паровыми машинами, закрепленными на днищах, совсем как у повозки, в которой ехала сейчас она сама. Лошадиная тяга была слишком примитивна для обитателей Фэя, привыкших к роскоши.
Ей казалось, что все и всё здесь движется быстрее. Как далек этот мир от спокойных лугов и выстланных войлоком шатров!
Уличный торговец внезапно прильнул к окну повозки, уговаривая ее купить фигурки из разноцветного теста. Он говорил отчетливо и очень быстро, как было принято в Фэе. От неожиданности она опустила занавеску и вжалась в сиденье.
Уголки тонких губ Е-яна дрогнули в едва заметной улыбке.
– Думаю, со временем на Девяти островах все изменится. Нам давно пора забыть кочевую жизнь наших предков. На Аньтажаньских землях круглый год царит холод. Климат суров, и, если мы будем упрямо держаться за древние традиции, вскоре начнем голодать.
– Кое-кто считает, что новшества нам ни к чему.
– Когда без изменений нам будет просто не выжить, им придется передумать. – Е-ян рассеянно рисовал пальцем круги на деревянном сиденье. – Это время может прийти раньше, чем некоторым хотелось бы. Наши житницы истощаются, и каждый урожай скуднее предыдущего. Ответственность, возложенная на плечи Гильдии инженеров, тяжелее, чем когда-либо. Когда перемены станут неизбежны, мы должны быть во всеоружии, и мастера Гильдии обязаны нас подготовить. Быть может, настанет день, когда я возложу эту ответственность на тебя. – Он улыбнулся.
Инь слушала его молча. Убедившись, что назойливый продавец фигурок отстал, она вновь отодвинула занавеску. Они въезжали в более богатую и престижную часть города, и картина за окном менялась. Их повозка проехала мимо нескольких особняков с внушительными вывесками, на которых золотой кистью были выведены имена владельцев. Здесь использовали аньтажаньскую скоропись.
Она высунула голову чуть дальше и прищурилась, чтобы получше разглядеть нечто блестящее над крышами. Солнечные лучи, отражаясь от чего-то, били прямо в глаза.
– Что там такое? – Она пальцем показала на сияющее сооружение. Смотреть на него было больно.
Е-ян приподнял занавеску со своей стороны и бросил быстрый взгляд.
– Это новый дворец. Он еще не достроен, но почти закончен, – объяснил он.
– Дворец? Для Верховного главнокомандующего? – Инь вытянула шею, чтобы разглядеть его как следует, но повозка свернула за угол, и сверкающие крыши исчезли из виду.
Е-ян кивнул:
– Он считает, что построить его надо было давным-давно. Сколько лет прошло с тех пор, как Девять островов были объединены, а Верховный главнокомандующий все еще живет в крошечной усадьбе, подобающей лишь мелкому чиновнику Великой Нефритовой империи. Другие не будут равняться на нас, если мы не будем оказывать должного уважения самим себе.
«Значит, слухи небеспочвенны – у Верховного главнокомандующего и впрямь большие планы», – подумала Инь.
Ходили слухи, что Верховный главнокомандующий мечтает вторгнуться в богатые земли далекой Империи и в конце концов завоевать их, чтобы отомстить за годы страданий и унижений, которые аньтажаньцы терпели от своих якобы более благородных соседей. После очередного неурожая Верховное командование издало указ, в котором перечислялись «Семь обид» – семь несправедливостей, которые Аньтажаньские острова претерпели от рук Империи, и многие считали его прелюдией к грядущей войне. Колеса повозки замерли, и снаружи раздался голос Лэгуя:
– Мы на месте, мой бейл.
Е-ян поднялся и, раздвинув занавески, вышел из повозки. Инь спустилась следом.
Она взглянула на доску над дверями усадьбы: на поверхности темного дерева глубокие борозды складывались в имя Четвертого бейла. Два каменных льва, угрожающе оскалив клыки, охраняли от злых духов вход в особняк. Традиция, заимствованная у Империи.
Она шагнула к дверям, и раздалось тихое жужжание: львы проводили ее взглядом мутноватых круглых глаз. От неожиданности Инь вскрикнула.
– Не бойся, это лишь для устрашения, они сами ничего не сделают. – Е-ян усмехнулся. – Механизмы защиты приводятся в действие вручную.
Инь даже думать не хотелось, что это за механизмы. Стрелы, вылетающие из когтей? Огнемет, спрятанный в пасти? Жаль ей вора, который рискнет проникнуть во владения бейла.
– Мой бейл, – с поклоном поприветствовал его крепко сбитый слуга, ожидавший у главных дверей.
– Это Аньхуэй Минь. Он будет гостить у меня, пока не начнутся вступительные испытания в Гильдию инженеров, – заявил Е-ян. – Разместите его. Пусть живет в павильоне Хризантем.
– Но, мой бейл, павильон Хризантем – это лучшие покои в вашем поместье. Они предназначены для важных гостей, – возразил слуга.
Инь переминалась с ноги на ногу, стараясь не обращать внимания на надменного управляющего. Похоже, ее грубая одежда в глазах утонченных жителей Фэя подпадала под категорию «крестьянской». Даже какой-то прислужник позволяет себе смотреть на нее свысока.
– И я полагаю, что мне решать, какой гость важен, а какой – нет, – спокойно ответил Е-ян. Придерживая подол халата, он перешагнул через высокий порог парадных дверей и вошел в дом прежде, чем управляющий успел произнести хоть слово.
Инь взглянула на управляющего и пожала плечами, а затем уверенно прошла в распахнутые двери.
Но стоило Инь переступить порог, как ее деланой невозмутимости был нанесен удар, а к тому времени, как она добралась до павильона Хризантем, своего жилища на ближайшие несколько дней, от притворного равнодушия камня на камне не осталось. Трудно было поверить, что она будет жить здесь, пока не придет время явиться в Гильдию инженеров для начала испытаний.
Владения бейла оказались куда обширнее, чем она могла ожидать. Они состояли из бесконечного числа замкнутых двориков, соединявшихся галереями, и ухоженных садиков между многочисленными жилыми покоями. Каменные колонны и балки в переходах покрывала затейливая резьба – фантастические звери или сцены из славной истории Аньтажаня. Слуги и служанки, попадавшиеся ей на пути, двигались бодро, держа идеальную осанку. Глядя на них, Инь вспоминала о порядке на борту дирижабля.
Дзинь!
От громкого звона колокольчика она подпрыгнула, как напуганная кошка.
– Что это? – воскликнула она.
– Что ты суетишься? На кухне готов чай, только и всего, – ответил главный управляющий, Хитара Орочи.
Рядом с тощим Лэгуем Орочи с носом-картошкой и заметным брюшком выглядел особенно упитанным. Он неодобрительно пощелкал языком и повернулся к Лэгую.
– Где бейл подобрал этого оборванца?
– На улицах Муцзы. Очевидно, это сын Аньхуэй Шаньцзиня, покойного вождя клана Аньхуэй на Хуайжэне.
– Аньхуэй Шаньцзиня? – Орочи явно удивился.
Лэгуй кивнул.
– Возможно, это ложь, – сказал он. – Но бейл отправляет его на вступительные испытания Гильдии. Эти волки сожрут его живьем. Может, тогда он поймет, где его место в этом мире.
Инь была слишком поглощена зрелищем, открывшимся ей сквозь окна кухни, чтобы обращать внимание на этот разговор. Чай, о котором говорил Орочи, заваривался не вручную, а с помощью сложной машины из нескольких стеклянных цилиндров, заполненных различными сортами ароматных чайных листьев. Сосуды с листьями были подвешены над маленькими чайниками из фиолетовой глины Цзыша, весело бурлившими на слабом огне. На боку деревянной конструкции помещался колокольчик, приводимый в действие зубчатыми колесами: он и оповещал работников кухни о том, что чай заварен идеально. Своего рода таймер. Молодая служанка торопливо снимала чайники с подставок и ставила их, готовые к подаче, на подносы.