Владимир ТоринО носах и замках. История о чудаке, невероятном преступлении и изготовлении счастья
Информация от издательства
Торин, Владимир
О носах и замках / Владимир Торин. — Москва: МИФ, 2025. — (Таинственные истории из Габена).
ISBN 978-5-00214-880-6
Книга не пропагандирует употребление табака.
Употребление табака вредит вашему здоровью.
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Часть первая. Носатый
Глава 1. Загадочная находка
Мадам Бриджитта Леру жила в Саквояжном районе, сколько себя помнила. И жила она не у какой-то чопорной площади Неми-Дре или у важных Чемоданников — ее домик стоял под Хриплым мостом у самого канала Брилли-Моу.
О таких говорят, что они соседствуют с блохами, поскольку даже в хмурую погоду в тех местах можно частенько увидеть здоровенных блох, прыгающих по крышам трущобного района Фли, который простирается на другом берегу. Мадам Леру многое могла рассказать об этих блохах. Как, впрочем, и о чем угодно другом: ей не был нужен лишний повод поговорить.
Бриджитта Леру, несколько широкая как в кости, так и во всем прочем, обычно одевалась скромно и чинно — как, по ее мнению, и подобало порядочной женщине. Бордовое, расшитое цветочным узором платье досталось ей от матери, а пальто она однажды выловила в канале. Хоть мадам и не была богата, но в модных веяньях считала себя сведущей — вон какая у нее шляпка! Ну и что, что потертая, ну и что, что перья пообтрепались! Можно подумать, если бы у старьевщика мистера Бо была шляпка получше, она бы ее не купила! И вообще, отстаньте от ее шляпки — у нее и так настроение хуже некуда.
Во многом из-за боа, которое было на ней сейчас вместо привычного шарфа. «И зачем я только его надела?!» — корила себя мадам.
Выходя этим утром из дома, Бриджитта Леру едва ли не парила от предвкушения — еще бы, ведь подобная экстравагантная деталь гардероба точно должна была кое-кого впечатлить, вот только прохожие то и дело как-то странно на нее косились, и постепенно ей стало казаться, что выглядит она глупо. Это было чрезвычайно досадно, ведь она так расстаралась, чтобы сделать боа: сама наловила голубей, лично их общипала, следила за тем, чтобы перья были сугубо кофейных оттенков…
Эх, жизнь полна разочарований…
Был уже вечер, смеркалось, у мадам Леру устали ноги, а плетеная корзина, которую она повсюду с собой таскала, с каждым шагом будто бы становилась все тяжелее.
— Не стоило так много набирать… эх, не стоило, — ворчала мадам.
Корзина полнилась дырявыми и рваными вещами, а все потому, что Бриджитта Леру была заплатницей: чинила одежду за небольшую плату, пришивала пуговицы, штопала дыры, ставила латки — ночи напролет сидела с иглой в руках у коптящей керосиновой лампы, а днями бродила по Тремпл-Толл в поисках заказчиков.
Сегодняшний день выдался крайне долгим и невероятно утомительным. Сперва мадам доставила мисс Уотерс и ее компаньонке мисс Чикк миленькие заштопанные платьица. После был литейщик мистер Реббин с его старым бушлатом, затем — грубиян-кебмен мистер Боури с протертыми штанами, ну а последним она посетила простуженного почтальона мистера Уигли (пришить пуговицы на жилетку и подправить лацкан на шинели). Раздав починенные вещи, мадам Леру обошла окрестности Рынка-в-сером-колодце, узнавая у жильцов, не нужны ли кому ее услуги. В итоге корзина заплатницы оказалась заполнена работой на новую бессонную ночь, но, прежде чем отправиться домой, мадам нужно было заглянуть еще кое-куда. Она уже буквально слышала ворчание целый день голодавшего мистера Леру, ее старого отца, но ему придется подождать ее еще немного…
— Простите, мэм! — воскликнул кто-то.
Бриджитта Леру так глубоко задумалась, что едва не столкнулась с… темно-красным дымным облаком. Хотя правильнее будет сказать, что именно облако чуть на нее не налетело.
— Это еще что за новости? — возмутилась заплатница.
В облаке показалась девушка в коричневом пальто; на ее ногах сидела пара шумных паровых роликов — как раз они дым и выпускали.
— Вы не подскажете, где здесь тупик Кривотолков? — спросила девушка и, вместо того чтобы, как нормальный человек, остановиться, принялась колесить вокруг заплатницы, задымляя ее и вызывая у нее морскую болезнь.
— Что еще за кривотолки? — раздраженно спросила мадам Леру.
— Ну, кривотолки, — отвечала колесунья. — Вроде сплетен!
— Не припомню я что-то никаких кривотолков. Здесь ничего такого нет!
— Ум… благодарю, — огорченно сказала девушка и унеслась прочь, вверх по улице Фили.
Мадам Леру недовольно поглядела ей вслед. То ли разносчица, то ли посыльная из лавки, решила она. Вот в ее молодости девушки подобным не занимались — у них были уважаемые профессии вроде чесальщиц одеял, безжалостно изгонявших блох и клопов, или тех же заплатниц — что может быть важнее и благороднее, чем противостоять сквознякам, заделывать прорехи, штопать дыры? Да если бы не гордые заплатницы и штопальщицы, весь город походил бы на жуткое-прежуткое решето!
Мадам Леру перехватила корзину поудобнее и продолжила путь. Очередной повод для раздражения не заставил себя ждать.
Навстречу мадам шел пухлый джентльмен, бубнящий себе под нос что-то о бабочках и улыбнувшийся ей так, словно они с ней старые знакомые. Заплатница прекрасно знала, что значат эти улыбочки. Ее старый отец частенько говорил: «Не верь этим улыбочкам, Бриджи. До добра они не доведут. Сперва такой тип завлекает тебя улыбочками, а потом глядишь — и ты уже оказываешься чьей-то миссис с выводком голодных мальков». Пухлый джентльмен лучился с головы до пят — он выглядел таким радостным, как будто впереди его ждало нечто прекрасное и изумительное, и это вызвало у заплатницы справедливую досаду.
В итоге настроение у мадам Леру испортилось окончательно. Оставалось надеяться, что его улучшит человек, к которому она направлялась. И это невзирая на то, что человек этот днями напролет нес всем и каждому дурные вести, словно сидящий на башенных часах ворон, который все никак не накаркается. Если задуматься, с вороном у него было и правда много сходства: вечно хмурый, да еще и постоянно носит черное…
Мадам Леру свернула с улицы Фили на улицу Худых Ставен, после чего направилась в переулок Трокар.
В отличие от задворок Рынка-в-сером-колодце, прохожих здесь не было, да и вообще местечко казалось сонным и едва ли не покинутым. Судя по ковру из опавших листьев под ногами, дворник сюда давненько не заглядывал. А учитывая наполненные зеленоватой дождевой водой бутылки из-под молока, стоявшие у некоторых дверей, и молочник тоже.
Двухэтажные домишки, обвитые то и дело вздрагивающими и пропускающими пар старыми трубами, стояли тесно и благодаря круглым чердачным окнам походили на странных одноглазых существ.
Переулок Трокар отличался от других мест Саквояжного района тем, что на крышах его домов было свалено множество различного хлама: мебели, одежных вешалок, деталей от экипажей. На одной крыше и вовсе ржавело древнее летательное устройство, в иллюминаторах которого проглядывали сонные кошачьи морды…
Человек, похожий на мрачного ворона, жил где-то здесь…
Мадам нужен был дом с потертой вишневой дверью и цифрой «7» на бронзовой табличке, и вскоре она его нашла.
У дома № 7 раскинулся розарий — ночной кошмар любого хорошего садовника: неухоженные заросли занимали все пространство по обе стороны от входа. Среди путаных стеблей с длинными, в палец, шипами и бурыми листьями проглядывали прекрасные и в то же время жутковатые багровые цветки, похожие на пятна крови.
Мадам Леру подошла к двери и, поудобнее перехватив корзину, постучала в дверной молоток. Ожидая, когда ей откроют, заплатница успела состроить на лице сперва одну приветливую мину, затем отвергла ее как чрезмерно фривольную и легкомысленную, после чего заменила ее на другую, которая, по правде, выглядела еще легкомысленнее.
Наконец раздались шаги, дверь открылась, и на пороге появился высокий джентльмен с бледным лицом, одетый безукоризненно, пахнущий — мадам Леру едва сдержалась, чтобы не ахнуть в голос, — так же великолепно. Идеально симметричные воротнички, скупые движения и запах кофе — Натаниэль Френсис Доу собственной персоной.
Доктор Доу будто бы сошел со страниц какой-то книжки — так разительно он отличался от прочих мужчин в Саквояжне. И тут заплатница могла бы сделать исключение — она была бы нисколько не против его улыбки. Беда в том, что — и все это знали — доктор Доу никогда не улыбался. Мадам Леру полагала, это как-то связано с его грустными серьезными мыслями.
— Добрый вечер, мэм, — поздоровался доктор, бросив пытливый взгляд на посетительницу и удостоив отдельным вниманием ее голубиное боа. — Я так понимаю, вас привело ко мне что-то срочное.
Мадам Леру спорить не стала, несмотря на то что дело ее особой срочности не имело.
Пригласив заплатницу в дом, доктор провел ее по узкой лестнице на второй этаж, в свой кабинет, прикрыл за посетительницей дверь и сел за стол.
— Итак. Что вас беспокоит, мэм?
— О, доктор! Я ничем не больна! У меня прекрасное, прекрасное самочувствие! Вы только поглядите на этот здоровый нежный румянец.
«Нежный» румянец мадам Леру походил скорее на багрянец, какой бывает у кочегаров подле раскаленной топки, и наличие его, в понимании доктора, ничем здоровым не являлось.
— Если вы ни на что не жалуетесь, мэм, — недоуменно проговорил Натаниэль Доу, — могу я узнать цель вашего визита?
— Конечно-конечно! — Мадам Леру взгромоздила на стол свою корзину и подняла крышку. — Полюбуйтесь-ка, господин доктор!