В корзине аккуратной стопочкой была сложена разномастная одежда: дамское платье, мужской картуз, костюмная жилетка и что-то, что, видимо, являлось — доктор не был уверен — чулками…
— Если вы намеревались меня смутить, мэм, то…
— Ой, что ж это я! — всполошилась мадам Леру. — Вы же так ничего не увидите!
Она поспешно достала из глубины корзины весьма увесистый с виду сверток — судя по запаху, внутри была протухшая рыба, — развернула его и выжидающе улыбнулась.
— Что скажете, доктор?
Доктору Доу предстало нечто странное и с некоторой стороны даже тошнотворное. Перед ним лежало дохлое существо, и, признаться, ему никогда прежде не доводилось видеть ничего подобного. Худощавое тельце, хрупкие ручки и ножки, голова сидит на тонкой, с большой палец самого доктора, шее. При этом существо являлось обладателем длинного горбатого носа; в крупных, размером с пуговичный пенни, ноздрях виднелись застывшие желтые сопли. Глаза у существа были выпучены, зрачки уставились в одну точку.
Судя по запаху, это нечто было мертво уже больше двенадцати часов. Вывалившийся на тонкую впалую грудь раздувшийся черный язык намекал на то, что оно стало жертвой либо отравления, либо удушья.
— Что это такое, как думаете? — спросила мадам Леру. — Какая-то странная кошка?
— Но ведь у существа совсем нет шерсти, — заметил доктор Доу.
— Не знаю, какая-то больная кошка?.. Вот я и подумала, что вам, господин доктор, стоит на это взглянуть — вдруг оно заразное?
— Расскажите, при каких обстоятельствах вы его обнаружили?
Мадам Леру тут же погрустнела.
— Я нашла его утром. В таком вот неподобающем виде! Должно быть, эта кош… это, как вы выразились, существо забралось в дом через открытую форточку. А потом спрыгнуло вниз и разбило стоявшую на подоконнике милую куколку, которую я купила в подарок Эбби, дочери моей кузины.
Доктор отметил влипшие в кожу мертвого существа пылинки и крошечные осколки, которые при ближайшем рассмотрении оказались крашеным фарфором — части куклы, понял он.
— Я очень обеспокоена, господин доктор! — продолжала мадам Леру. — Сперва лысые кошки, потом эти… черви из… — Она испуганно прикрыла рот ладонью. — Вы и сами знаете откуда. Это вызывает тревогу! Простым добрым женщинам вроде меня в этом городе с каждым днем становится все страшнее жить… А кукла… прекрасная кукла, которую я купила у мистера Бо! Она была такой миленькой и совсем новой! И Эбби будет так горевать, когда я ей расскажу, какой красивой была эта фарфоровая малышка! Вы бы видели ее чудесные локоны, а что уж говорить о платьице или румяных щечках! Остались одни осколки…
Доктор Доу не слушал причитания женщины. Не отрывая взгляда от странного существа на столе, он взял тонкий шпатель для языка, при помощи которого осматривал гортани пациентов, и, аккуратно просунув его под губу крошечного мертвеца, приподнял черный язык, заглянул под него. Мадам Леру едва не стошнило.
— Мистер Бо, который продал вам куклу, — задумчиво проговорил доктор, — это старьевщик из Слякотного прохода?
— Он самый. Мистера Бо все знают.
— Откуда у него новая кукла?
Мадам Леру поджала губы — ей показалось, что доктор усомнился в ее словах.
— Я не понимаю…
Доктор Доу поднял голову и поглядел на нее так, словно впервые увидел, — странная находка заняла все его мысли.
— Простите, мэм, — сказал он. — Размышления вслух.
— Ничего-ничего, господин доктор, — махнула пухлой рукой мадам Леру. — Так как вы думаете, оно заразное?
— Боюсь, я смогу это определить лишь после вскрытия, мэм. Если хотите, можете поприсутствовать.
Встав из-за стола, доктор взял с хирургического столика на колесиках скальпель и выразительно поглядел на женщину. Та вздрогнула.
— Ой, что вы, что вы, господин доктор! Я не хочу вас… э-э-э… обременять.
Поспешно закрыв корзину, мадам Леру подхватила ее и двинулась к двери. Разговоры о вскрытии мгновенно придушили все ее романтические настроения.
— Я провожу вас, — сказал доктор.
— Вы ведь сообщите мне, если этот коротышка заразный?
— Конечно, мэм.
Доктор бросил еще один любопытный взгляд на мертвое существо и покинул кабинет следом за мадам Леру.
Джаспер Доу сидел у себя в комнате на кровати и читал свежий выпуск журнала «Роман-с-продолжением», главный герой которого, ловкий авантюрист, путешественник, археолог и пилот биплана мистер Суон, попал в очередную неприятность. В эти мгновения он как раз завис над пропастью, а его альпеншток, воткнутый в щель в отвесной скале, был единственным, что соединяло его с твердой поверхностью. Рука в кожаной перчатке начала соскальзывать с рукоятки альпенштока, и мистера Суона постигло запоздалое осознание: коварная мадам де Норре смазала ее маслом. При этом, даже вися над пропастью, он не мог не восхититься злокозненной изобретательностью и находчивостью этой прекрасной во всех смыслах женщины…
Рука мистера Суона сползала все ниже и ниже, до края рукоятки оставалось уже меньше дюйма, мышцы на руке мистера Суона напряглись, как корабельные канаты, пот стекал по его летным очкам. Известный путешественник уже почти сорвался…
Джаспер поднял голову и устремил взгляд в окно. Он часто так делал: прерывал чтение на самом пугающем моменте — давал герою небольшую передышку, а себе — возможность придумать, каким образом выкрутился бы он сам, попади он в подобные обстоятельства. Что ж, сейчас ему на ум приходил только гарпунный пистолет на поясе, но он помнил, что в прошлой главе коварная мадам де Норре перерезала заправленный в катушку пистолета трос. Джаспер попытался вспомнить, надел ли мистер Суон свой любимый кожаный рюкзак с парашютным куполом, который не раз его спасал.
«Нет, парашют остался в лагере. Это было в главе про золотого идола племени Чучи…»
Джаспер собрался с духом и вернулся к чтению.
«Рука мистера Суона уже почти-почти соскользнула…
Из крон растущих в некотором отдалении деревьев выпутался не предвещающий ничего хорошего порыв ветра. Он понесся к висящему на скале мистеру Суону, и в его вое нашему герою послышался злодейский смех мадам де Норре. Этот роковой ветер должен был оборвать очередное приключение и саму жизнь славного путешественника, но тут…»
— Джаспер! — раздалось вдруг из-за стены. — Джаспер! Зайди ко мне в кабинет!
Джаспер тяжко вздохнул и подумал: «А что будет, если я не отвечу? Может, дядюшка решит, что меня тут нет, что я куда-то исчез, и оставит меня в покое хотя бы до конца странички?»
Ответом на его мысли было очередное: «Джаспер!» — и мальчик понял, что никто его в покое оставлять не собирается.
Он нехотя отложил журнал, спрыгнул с кровати и потопал в кабинет дядюшки.
Дядюшка Натаниэль сидел за своим столом. Над его макушкой на длинных гнутых шеях сгрудилось несколько ламп. Они были похожи на любопытных зевак, заглядывающих ему через плечо.
Когда Джаспер вошел, дядюшка, не поднимая головы, сказал:
— Думаю, тебе будет любопытно на это взглянуть.
Мальчик приблизился и буквально застыл, уставившись на странное нечто на дядюшкином столе. Крошечное голенькое существо глядело прямо на него своим неживым взглядом, словно ожидая чего-то. Джаспер и думать забыл об оставленном в спальне журнале.
— Предвосхищая твое недоумение и последующие за ним очевидные вопросы, — начал дядюшка, — скажу, что это отнюдь не странная больная кошка и что это создание принесла сюда мадам Леру, которая живет возле канала. У тебя есть какие-нибудь предположения, что это?
— Я не знаю, — сконфуженно ответил мальчик. — Какой-то человечек?
Дядюшка едва не нарушил свою извечную маску холодной строгости непозволительной для себя улыбкой.
— Человечек? — Он поднял бровь. — Не слишком-то достойное настоящего исследователя определение. Человечек… кхм…
— А что же это тогда? — раздраженно спросил Джаспер. Он терпеть не мог, когда дядюшка принимался снисходительно занудничать, словно какой-то трехсотлетний профессор, — за доктором Доу водилась такая вредная, по мнению племянника, привычка.
— Ну конечно же, это гремлин, — сказал дядюшка. — Самый что ни на есть настоящий гремлин.
Племянник округлил глаза и, зажав пальцами нос, склонился над изрядно воняющим существом.
— Из тех, которые «Ты ведешь себя как непослушный гремлин»? — Джаспер припомнил одну из любимых фраз мамы — она говорила ему ее всякий раз, как он отказывался убирать в своей комнате.
— Полагаю, к послушанию или непослушанию гремлины не имеют никакого отношения, — продолжил занудничать дядюшка. — Думаю, так говорят потому, что это как-то связано с тем кавардаком, который оставляют после себя гремлины-вредители. Ну, или дети, разбрасывающие повсюду свои… эм-м… как это называется?
— Игрушки, — с утомленным вздохом подсказал Джаспер. В мире Натаниэля Френсиса Доу такого понятия, как игрушки, в принципе не существовало. Племянника частенько посещала мысль, что дядюшка и вовсе родился на свет уже взрослым, со строго поджатыми губами, в одном из своих кромешно-черных костюмов.
Джаспер проворчал:
— Я и так знаю, почему детей сравнивают с гремлинами. Просто не знал, что вот это, — он ткнул пальцем в маленького мертвеца, — гремлин. Ого, какие у него зубы! Такими, наверное, несложно грызть часы.
— Не только часы.
Прежде Джаспер гремлинов не видел. Слышал лишь, что они в изобилии водятся в окрестностях железных свалок и возле фабрик в Гари. Гремлины считаются настоящей напастью, ведь питаются они едва ли не всем, что под руку подвернется: обожают гвозди, канцелярские кнопки и шестеренки, пьют машинное масло и керосин, а закусывают мылом и парафином. В Старом центре есть даже специальная служба по отлову гремлинов, но где Старый центр, а где Тремпл-Толл! Если верить тому, что говорят, живут гремлины глубоко под землей, а когда все же выбираются из своих нор, то людям на глаза по очевидным причинам стараются не попадаться.