Словно внося свою лепту в беседу, негромко жужжала любимица мальчика, пчела Клара. Размером с весьма упитанного котенка, эта мадам, медленно перебирая лапками и вальяжно шевеля усиками, бродила по столу между чашками и блюдами с десертом.
По мнению доктора Доу, Клара была слишком толстой — Джаспер и миссис Трикк ее постоянно подкармливали, — и все равно пчела то и дело бросала на него бесцеремонные взгляды, требуя коврижку: вот ведь наглая сладкоежка!
Натаниэль Доу заставил себя игнорировать полосатую попрошайку, но плохо воспитанная пчела принялась намеренно ступать по ложечкам, звеня ими и многозначительно привлекая внимание к своей персоне. Кажется, она решила вывести доктора из себя.
Джаспер с улыбкой наблюдал за происходящим и мысленно ставил на победу Клары в этом противостоянии. Все испортила миссис Трикк — появившись с очередным подносом, прежде чем вернуться на кухню, она забрала пчелу с собой.
Вечер должен был закончиться довольно обыденно — доктор уже планировал перебраться в кресло у камина, Джаспер собирался вновь погрузиться в свой «Роман-с-продолжением» и даже нашел в журнале место, на котором остановился, но тут…
Во входную дверь раздался стук.
— Кто бы это мог быть? — удивился мальчик, а доктор Доу лишь пожал плечами и пошел открывать, искренне надеясь, что это не пациент, — сейчас ему меньше всего хотелось избавлять кого-то от кома в горле, зуда в пятках или ножа в груди.
Поздний промозглый вечер принес с собой весьма неприятного джентльмена. Пальто с высоко поднятым воротником, черный костюм в тонкую белую полоску, монокль в глазу и пронзительный взгляд, выныривающий из глубокой тени от полей цилиндра, как из темноты закоулка.
— О, доктор Доу, — сказал гость вкрадчивым голосом. — Как я рад, что застал вас дома!
Натаниэль Доу едва сдержал себя, чтобы не поморщиться.
— Доктор Горрин, — холодно проговорил он. — Разумеется, я дома в этот час. А где мне еще быть?
— Ну, я не знаю. В последнее время у вас столько… — гость на мгновение замолчал и прищурился, — важных дел.
Доктор Горрин служил при Больнице Странных Болезней патологоанатомом, занимал должность полицейского коронера и отвечал за все, что было связано с официальным вскрытием человеческих тел в Тремпл-Толл. А еще он будто бы постоянно таскал за собой смерть и разложение. И временами действительно таскал: его не раз и не два просили удалиться из какого-нибудь кафе, когда он доставал из своего саквояжа банку с плавающим в ней органом, — доктор Горрин не понимал, отчего на него гневаются, ведь он просто хотел изучить «кое-что занятное» между утренним кофе и свежим номером «Сплетни».
Впрочем, доктора Горрина и без того все избегали, стараясь заводить с ним разговор лишь в случае крайней нужды. От него пахло формалином, и иногда он забывал мыть руки после очередного вскрытия. А вишенкой на торте была его скверная привычка «вскрывать собеседника». Временами, говоря с вами, он мог словно бы выключиться, уставившись на вашу грудь, и тогда вы чувствовали оцепенение и неловкость, а еще вам начинало казаться, будто чьи-то невидимые пальцы отворачивают вашу кожу в стороны, как уголки конверта.
Если же вы все-таки выстаивали перед всем вышесказанным, то вас настигал странный черный юмор главного аутопсиста Саквояжного района. Нечто вроде:
— Я, как крошечный, но упорный могильный червячок, все пытаюсь прорыть норку к вашему сердцу, доктор Доу, — с широкой улыбкой сказал доктор Горрин.
При этих словах Натаниэль Доу изобразил на лице глубочайшую досаду. Лично его в докторе Горрине сильнее всего раздражало то, что отчего-то этот человек считал, будто он, Натаниэль Френсис Доу, его близкий друг, притом что все знали: у доктора Доу нет друзей. Навязчивость доктора Горрина вызывала у доктора Доу ноющую боль в висках.
— Я боюсь, сейчас не лучшее время для визита, — сказал он.
— Вы говорите так в последнее время очень часто, доктор, — ответил гость. — А между тем нам нужно кое-что обсудить, и вы прекрасно знаете что. Вы ведь не прогоните вашего доброго друга? Может быть, предложите войти?
Доктор Доу не понимал особой расположенности доктора Горрина к своей персоне, ведь он никогда не давал ему поводов считать, что нуждается в собеседнике. Наоборот, он не раз отвергал притязания коронера — будто наглую собачонку, отгонял его как мог от своего с таким трудом выпестованного затворничества. Но доктор Горрин был явно не из тех, кто понимает намеки. Еще он был не из тех, кто умеет обижаться, а уж от таких людей отделаться наиболее сложно.
— О, какой дивный запах! — заметил доктор Горрин и втянул носом воздух. — Кажется, пахнет коврижками миссис Трикк! Какое чудесное совпадение, а я ведь еще не пил вечерний чай!
Доктор Горрин и прежде частенько напрашивался на чай и к отказам относился снисходительно: «Вы ведь не серьезно! В Тремпл-Толл все знают, что доктор Доу из переулка Трокар — сама душевность и гостеприимность!» Доктор Доу очень надеялся, что никто так не думает, потому что это было злостное вранье, не имеющее к реальному положению вещей никакого отношения.
Глядя, как навязчивый гость вытягивает шею и заглядывает ему через плечо, пытаясь увидеть, что же там еще такого на столе стоит, помимо коврижек, доктор Доу пришел в ужас. Только не это! Чай в компании доктора Горрина?! Что может быть утомительнее?
— К сожалению, мы сейчас очень заняты и… — начал было доктор Доу, но гость его перебил:
— Вы что, хотите от меня избавиться, как будто я пытаюсь всучить вам шестеренки, или спички, или… что там еще продают приставалы-торгаши, стучащие во все двери? Не выйдет!
Натаниэль Доу пристально поглядел на доктора Горрина.
— Что вы сказали? — спросил он.
— У меня действительно к вам очень важное дело, — твердо проговорил гость. — Вы получали мои письма?
— Нет, вы что-то сказали о торговце шестеренками…
Доктор Доу кое-что вспомнил и задумался, при этом топчущийся на пороге доктор Горрин для него будто растворился в темноте позднего вечера.
— Ну и что? При чем здесь вообще шестеренки? — проворчал гость, и Натаниэль Доу очнулся от раздумий:
— К сожалению, у нас совершенно нет времени, доктор Горрин! — решительно заявил он. — Как я и сказал, мы сейчас заняты очень срочным и важным делом. Вы буквально застали нас на пороге… — Доктор Доу повернулся в сторону гостиной. — Джаспер, ты уже готов?! Собирайся скорее, мы выезжаем! Поторопись: ты всегда так долго копаешься!
Изумленный Джаспер показался из гостиной с надкушенным печеньем в руке.
— Мы выезжаем?
Доктор Горрин улыбнулся еще шире и поприветствовал мальчика:
— Здравствуйте, мастер Джаспер.
— Добрый вечер, доктор Горрин.
Натаниэль Доу отметил странный блеск в глазах гостя, когда тот поглядел на его племянника, и он ему совсем не понравился.
— Давай поживее, Джаспер! — велел дядюшка. — Дело не ждет!
— Дело?
— Наш пациент наверху. — Доктор Доу наделил племянника таким выразительным взглядом, на какой только был способен.
— А! — Мальчик засунул печенье в рот целиком и принялся торопливо надевать башмаки.
Он догадался, что задумал дядюшка, хоть и не поддерживал его затею. Сбежать из дома, только бы не разговаривать с доктором Горрином? Джаспер считал, что это глупо и как-то уж чересчур по-детски. А еще он этого совершенно не понимал: лично ему доктор Горрин нравился — он был забавным и истории рассказывал чудные. Дядюшка был к нему несправедлив. Мальчик догадывался, что хмурый и пасмурный, как прогнозы Погодного ведомства, Натаниэль Доу просто боится, что кто-то сможет заглянуть под его раковину, боится хотя бы на мгновение почувствовать себя тем, кого он презирал сильнее всего, — человеческим существом.
Доктор Доу тем временем уже надел пальто, взял со столика в прихожей саквояж, без которого никогда не покидал дом, и потянулся за цилиндром.
— Как обычно, сбегаете, — прокомментировал доктор Горрин.
— Доктор Горрин, — проронил Натаниэль Доу, застегивая пальто. — Давайте вы мне обо всем напишете, мы встретимся и поговорим. Я только разберусь с этим делом…
— Да. Ваш пациент наверху, — сказал доктор Горрин со слегка подтаявшей улыбкой. — Что ж, мне снова ничего не остается, кроме как ждать нашей встречи. Было бы неплохо, если бы вы заглянули ко мне в морг. Конечно же, на своих двоих, — уточнил он в своей мрачной шутливой манере. — Как только у вас появится первая свободная минутка.
— Непременно, непременно.
— Дайте слово, что заглянете, — сказал доктор Горрин. — Я знаю, что вы не сможете его нарушить.
— Да-да, даю слово. Джаспер, ты готов?
Джаспер кивнул, и они вышли за порог. Натаниэль Доу запер дверь.
— Мы отправляемся, дохтор? — раздался хриплый голос.
Возле дома стоял черный фургон, на боку которого, словно на каком-нибудь омнибусе, значился маршрут: «Ваш дом — станция Морг». Чернильная крыша-гармошка фургона была сложена, а на передке сидел Броуди, служащий больницы.
— Вы что, прибыли сюда на мертвецком экипаже? — угрюмо спросил доктор Доу.
— Ну да, — как ни в чем не бывало ответил доктор Горрин. — Старушка с улицы Норринс… вроде бы падение с лестницы. Нас вызвали забрать тело. Это же тут, за углом, вот я и подумал заглянуть к вам по дороге — попить чаю, возможно.
Доктор Доу скрипнул зубами — Горрин был неисправим.
— Хорошего вечера, — сказал он и быстрым широким шагом направился туда, где переулок Трокар пересекала улица Фили, — в противоположную сторону от Норринс, чтобы доктору Горрину не пришла в голову идея предложить подвезти их с племянником. Джаспер попрощался с коронером и побежал следом.
Мальчик полагал, что они дойдут до угла, выждут, когда мертвецкий экипаж уедет, и вернутся, но дядюшка не собирался останавливаться.
— Куда мы идем? — спросил Джаспер.
— Я ведь сказал: у нас дело, — ответил доктор Доу. — Неужели ты подумал, что я шучу?
Джаспер покачал головой — его дядюшка никогда не шутил.