Сноски
1
Этот этюд есть как бы ответ на вопросы, поставленные мне (Allgem. Zeitschr. für Psychiatr. Bd. XXXVII. Bericht über die psychiatr Literatur im 2-ten Halbjahre 1880, p. 49) д-ром Шюле, – как объясняю я так называемые псевдогаллюцинации? откуда получают известного рода восприятия свой характер объективности?
2
Hagen. Zur Theorie der Hallucination. Allgem. Zeitschr. für Psychiatr. XXV, pp. 14, 21.
3
L. с., p. 28.
4
Почти все авторы, описывающие подобного рода болезненные сноподобные состояния, говорят, что сознание больных бывает в это время занято чрезвычайно живыми галлюцинациями. Ср., например, Griesinger, Pathol. u. Ther. d. psych. Krankh. 4-te Aufl. § 122; Krafft-Ebing, Die Sinnesdelirien. 1864, p. 45 и Lehrb. f. Psychiatr. 1879, II, p. 23; Schuele, Handb. d. Geisteskrankh. 1880, pp. 484 и 488; Luys, Traité des maladies ment. 1881, p. 502; Arndt, Lehrb. d. Psychiatr. 1883, p. 408, и проч. Сам Гаген (l. с., р. 4) не отрицает того, что фантазмы delirii trementis, несмотря на существенное содействие фантазии в их создании, суть действительные обманы чувств, а не простая игра воображения. Но, однако, кто не знает, что во многих случаях бреда пьяниц расстройство сознания достигает до весьма высокой степени; тогда реальная обстановка почти совсем перестает существовать для больного, а взамен нее в сознании, приходящем в состояние крайней спутанности, тянется непрерывный ряд быстро сменяющихся одна другой фантазм (в данном случае эти фантазмы будут галлюцинациями). В. Зандер (ст. «Обманы чувств» в Real-Encyclopädie der gesammten Heilkunde, XII, p. 536) придерживается гагеновского определения и потому хочет видеть галлюцинации только там, где отдельные чувственные ощущения, не будучи обусловленными со стороны реального внешнего миpa, возникают вместе и одновременно с восприятиями действительных внешних впечатлений. Однако этот автор, как мне кажется, не остается верным гагеновскому определению, говоря о галлюцинациях, «в острых и токсических состояниях, бoлее приближающихся к простому бреду», а также в состояниях спутанности (Verwirrtheit), наступающей иногда пocле тяжелых острых болезней, например после тифа (по моему мнению, во всех этих состояниях сознание, по отношению к восприятию внешних впечатлений, всегда бывает более или менее затемнено).
5
…«qui ait la conviction intime d’une sensation actuellement perçue, alors que nul objet extérieur propre à exciter cette sensation n’est à portée de ses sens» (l. с. I, p. 80).
6
Ощущение есть элементарная и первичная душевная деятельность, результат возбуждения нервов чувствования. Чувственное вocприятиe есть душевная деятельность высшего порядка, которая, беря своим материалом ощущения, строит из них нам познание предметов. (Ср. Ad. Horwicz. Psycholog. Analysen auf physiol. Grundlage. I. Halle, 1872, p. 332 и след.)
7
Ball Leçons, 1881, р. 62.
8
Слово «объективность» здесь едва ли может подать повод к каким-либо недоразумениям. Наши извне обусловленные вocпpиятия дают нам в результате знаниe предметов, которые, таким образом, суть объекты. Наши чувства объективны лишь в той меpе, в какой они служат нам средством к познанию внешних объектов. Известно, что отдельные чувства в этом отношении неодинаковы; зрение, слух и осязание (в особенности же первое) называются чувствами объективными по преимуществу.
9
L. Meyer. Ueber den Charakter der Halluzinationen in Geistes- krankheiten. Centralblatt für die medic. Wissenschaften. 1865, pp. 673–675.
10
Так, Мейер вовсе не говорит об обманах воспоминания или гагеновских псевдогаллюцинациях (он даже вовсе не употреблял это слово), но отличает только галлюцинации, которые он принимает за фантастические представления (фантазмы), от субъективных чувственных восприятий (ср. при этом Schuele, Handb. der Geisteskrankh. 2. Aufl. 1880, p. 119). «В связи с воззрением Розе (который наблюдал действие сантонина на чувство зрения), Мейер обозначает явления, обыкновенно называемые галлюцинациями и иллюзиями, без крайней необходимости, словом, до сих пор употреблявшимся в другом условном значении» (Коерре. Gehörs-störungen und Psychosen. Allgem. Zeitschr. für Psychiatrie. Bd. XXIV, p. 14).
11
Hagen, l.с., р. 27.
12
W. Sander. Ein Fall von Delirium potatorum. Psychiatr. Centralbl., 1877, pp. 127–129. Бриep совершенно верно сказал: «Встречаются галлюцинанты, ведущие разговоры последовательно с тремя, четырьмя и даже до двенадцати или пятнадцати невидимыми собеседниками, причем больными явственно различаются различные голоса последних» (Des hallucinations. 3-me édit. 1862, p. 583).
13
L. Meyer, l.с., р. 674.
14
Kahlbaum, l.с., р. 28–30.
15
См. вышеупомянутый случай Зандера (Psychiatr. Centralbl., 1877, р. 75); Parant, Un cas d’hallucinations volontaires psychosensorielles. Annales médico-psychol. 1882, Mai, p. 375; Kelp, Gesichts- und Gehörshallucination als seltene Form. Allgem. Zeitsehr. für Psychiatrie. 1883. Bd. XXXIV, p. 834.
16
Ср. L. Meyer, l.с., р. 674.
17
Baillarger. Des hallucinations, etc.; mémoire, couronné par l’Асаdémie en 1844. Mémoires de I’académie royale de médecine. Tome XII.
18
Baillarger. Des hallucinations, etc.; mémoire, couronné par l’Асаdémie en 1844. Mémoires de I’académie royale de médecine. Tome XII. P. 368, 384, 389, 390, 397, 400.
19
Ibid., р. 405. Впрочем, часть этих случаев Белларже, по-видимому, склонен сводить к невольному чревовещательству, на основании того наблюдения, что одна больная сама непроизвольно производила, в своей гортани и в своей груди, звуки, но приписывала эти звуки своим невидимым преследователям.
20
Michéa. Du délire des sensations. Paris. 1846, p. 102.
21
Hagen, I.c., p. 28.
22
Все фамилии больных у меня изменены против действительных. Упомяну также, что большая часть наблюдений, приводимых в этом очерке, относятся к 1882 году, остальные – к 1883–1884 годам.
23
Такого рода преходящие состояния некоторых душевнобольных, как верно замечает Эмминггауз, живо напоминают детские игры. Приводимый этим автором (Allgemeine Psychopathologie. Leipzig, 1878, р. 139) пример из собственных наблюдений весьма характеристичен.
24
W. Sander. Sinnestäuschungen. Eulenburg’s Real-Encyclopädie d. gesammt. Heilk. XII (1882), p. 536.
25
Ball. Leçons sur les maladies mentales. 2-me édit. Paris. I. 1881. P. 88.
26
Hagen, l.с., р. 17.
27
Сам Гаген приводит в своей работе весьма характерный случай галлюцинации, подобной сновидению, рассказанный Клемансом: «Однажды я вырезывал занозу из пальца у одной очень чувствительной дамы. Оставаясь с открытыми глазами, она (без того, чтобы я мог заметить какое-нибудь изменение в пульсе или в температуре ее тела) вдруг впала в состояние, подобное сновидению, именно перенеслась сознанием на прелестный луг к берегу ручья и занялась там собиранием цветов с целью преподнесения их своим друзьям. Это состояние длилось только то короткое время, которое потребовала вышеупомянутая ничтожная операция, и прекратилось само собой, без всякого лекарственногo посoбия (Hagen, l.с., р. 17). Конечно, такое состояние может быть названо «состоянием восхищенности», «внезапным травматическим экстазом», но почему же не назвать его и галлюцинацией? Ведь субъективно возникшая обстановка (луг, ручей, цветы и проч.) имела для вышеупомянутой дамы в ту минуту совершенно такое же значение (т. е. представляла такой жe характер объективности), как всякая реальная обстановка. Очевидно, лишь под влиянием предвзятого теоретического воззрения Гаген причисляет к псевдогаллюцинациям (т. е. к случаям, где принимается за пережитое в действительности то, что было пережито лишь в фантазии) следующий случай, в котором мы имеем уже не состояние, подобное сновидению, а просто эпизодическую галлюцинацию слуха: «Некто, испытавший кораблекрушение, рассказывал следующее: “Уже в продолжение четырех часов я одиноко носился по волнам; ни один человеческий звук не мог коснуться моего слуха; вдруг я услыхал произнесенный голосом моей матери вопрос: “Джонни, это ты съел виноград, приготовленный для твоей сестры?” За тридцать лет до этого момента, будучи тогда одиннадцатилетним мальчишкой, я съел тайком пару виноградных кистей, назначенных матерью для моей больной сестры… И вот, на краю погибели, я внезапно услыхал гoлoc моей матери и тот самый вопрос, который был обращен ею ко мне за тридцать лет перед тем; а между тем, в последние двадцать лет моей жизни, как я положительно могу утверждать, мне ни единого раза не приходилось вспомнить о моей только что упомянутой ребяческой проделке”» (l. с., р. 18). В этом примере можно видеть не галлюцинацию, а обман воспоминания (причем пригрезившееся в состоянии, подобном сновидению, было после принято за испытанное наяву) только при том условии, если, наперекор клиническим наблюдениям, вперед задаться идеей, что слуховые галлюцинации вне состояний, подобных сновидению, вообще невозможны.
28
Строго говоря, сновидение есть всегда факт ненормальный: в самом деле – а) всякое сновидение есть обман (сознание обманывается здесь, относясь к продукту фантазии, как к действительности) и b) при действительно нормальном (идеальном) сне нет места сновидениям.
29
«Многие из душевнобольных спят не иначе, как сном неполным; другие же спят лишь изредка. Иногда бред продолжается даже в то время, когда больной отдается сну; галлюцинации, мучительные идеи, ложные ощущения угнетающего свойства тогда преследуют больного под формой сновидений» (Calmeil, De la folie, etc. Paris. 1845. t.I. P. 65).
30
Хотя я и говорю про «кортикальные» галлюцинации, я, однако, вовсе не принадлежу к сторонникам теoрии проф. Тамбурини. На мой взгляд, галлюцинации чисто кортикального происхождения при нормальном, не помраченном сознании, т. е. при свободном восприятии впечатлений из реального внешнего миpa, совершенно невозможны. Фактические основания для этого взгляда читатель найдет ниже.
31
На с. 21 Гаген приводит два примера, чтобы показать, что поверхностное наблюдение находит галлюцинации там, где их на самом деле нет. Но первый пример, в сущности, ничего не доказывает. «Каменщик, страдавший манией с неопределенными ложными идеями и галлюцинациями слуха, однажды вскричал: “Выпустите меня, там кто-то повесился”. Я отворил дверь изоляционной комнаты, и больной устремил свой взор в коридор. “Никто не висит там”, – заметил, ему я. “Там, в лесу он повесился; надобно вынуть его из петли”, – возразил больной, указывая рукою вдаль. Тогда я ему указал, что из его комнаты через окно коридора нельзя видеть леса. “Я только что подумал об этом”, – было мне ответом». Конечно, этот больной (по-видимому, paranoia hallucinatoria acuta или subacuta) мог просто лишь вообразить себе, что в леcy висит удавленник. Но так как он страдал галлюцинациями слуха, то нет ничего мудреного, что о повесившемся ему сообщили галлюцинаторные голоса. Другой пример, как кажется, представляет не простое живое представление, а именно зрительную псевдогаллюцинацию (псевдогаллюцинацию – в моем, а не в гагеновском смысле) и именно этот пример, у Гагена в этом роде единственный, ясно показывает, что случаи гагеновских псевдогаллюцинаций далеко не могут быть обняты терминами: «обман воспоминания», «бред воспоминания».
32
Только на с. 26 он, мельком, упоминает, что в тех случаях, где idée fixe может быть принята за галлюцинацию, представления больных могут иметь «большую чувственную живость», но не останавливается, однако, на этих явлениях далее.
33
Будучи действительно во многих отношениях весьма близкими к галлюцинациям, этого рода субъективные явления все-таки же не суть галлюцинации; поэтому обозначение «психические галлюцинации» сюда не годится, термин же «псевдогаллюцинации» представляется здесь наиболее приличествующим. Гагеновские же псевдогаллюцинации (подстановка пережитого мыслью на место пережитого чувственной сферой, обманы воспоминания) суть не более как «мнимые галлюцинации». Я знаю, что против пригодности в науке терминов с приставкой «псевдо» можно сказать многое (см., например, Н. Neumann, Leitfaden der Psychiatrie, Breslau, 1883, p. 24). Но для меня важно не слово, а понятие, которое требуется охарактеризовать словом; поэтому я ничего не имею против того, чтобы те субъективные явления, к которым я прилагаю теперь термин «pseudohallucinationes», были названы, например, «hallucinoides», «illuminationes», «illustrationes» или как-нибудь иначе.
34
Мах Simon (Les invisibles et les voix; Lyon médical. 1880. Nn. 48 et 49), рассматривая психические галлюцинации Белларже, приходит к заключению, что это – не галлюцинации, но не что иное, как «impulsion de la fonction du langage», и что, возросши до значительной силы, таковой импульс «едет к действительному говоренью, так что получается характерная для маньяков беспорядочная болтовня. Что касается до меня, то я знаком со многими случаями насильственной иннервации двигательного аппарата речи, но полагаю, что этим путем можно объяснять лишь небольшую часть тех субъективных явлений, которые я называю псевдогаллюцинаторными; так, весьма естественно считать “внутреннее (мысленное) говорение” самих больных результатом непроизвольной или даже насильственной иннервации центрального аппарата речи, но нет никакой возможности объяснять этим путем “внутреннее слышание” больных. Но Макс Симон прилагает упомянутое объяснение ко всем случаям психических галлюцинаций, область которых является у него еще более ограниченною, чем у Белларже, так как он имеет в виду лишь случаи “où il semble aux malades, qu’ils parlent en eux”».
35
Разумеется, я говорю это по отношению ко времени самого явления, а не по отношению к воспоминанию этого явления. Воспоминание о псевдогаллюцинации (бывшей раньше, но исчезнувшей), конечно, может быть ошибочно принято больным за воспоминание о раньше испытанной галлюцинации, и такая ошибка, такое смешение, будет ни чем иным как частным случаем обманов воспоминания. Здеcь прекрасно видно несовпадение моего и гагеновского понятия о псевдогаллюцинации; в случае только что упомянутого обмана воспоминания псевдогаллюцинацией в смысле Гагена будет лишь факт смешения или ошибки, но не моя псевдогаллюцинация sensu strictiori.
36
Ср. С.S. Cornelius. Ueber die Wechselwirk. zwischen Leib und Seele. Halle. 1871, p. 80.
37
Я употребляю выражение «преапперцепция» вместо вyндтовского «aпперцепция», потому что психиатры более привыкли понимать это последнее слово в смысле, приданном ему Шредером ван дер Кольк и Кальбаумом. В субкортикальных центрах чувств внешние впечатления перципируются, в кортикальных чувственных центрах апперципируются и, наконец, – они преапперципируются в высшем центре коры, служащим средоточием деятельности ясного сознания.
38
Известные не очень большие приемы oпия и экстракта индийской конопли весьма располагают к псевдогаллюцинированию зрением. Хинин же, как я убедился, действует в этом отношении диаметрально противоположно опию. Непосредственное действие спиртных напитков совершенно исключает псевдогаллюцинирование. Напротив, на другой день (resp. вечер) после состояния опьянения псевдогаллюцинации зрения (у субъектов, к ним предрасположенных) бывают особенно обильны и отчетливы.
39
Псевдогаллюцинировать зрением можно не только при закрытых глазах, но и при открытых; разумеется, в последнем случае должно преапперципировать субъективный образ, а не реальный предмет, находящийся на продолжении зрительных осей. Резкое освещение комнаты поэтому мешает псевдогаллюцинированию при открытых глазах.
40
Согласно с Кантом, я думаю, что и «реальное» пространство есть не что иное, как форма нашего представления. Тем не менее зрительные представления бывают двоякого рода: во-первых, первичные зрительные восприятия со специфическим характером действительности и объективности, и, во-вторых, вторичные или воспроизведенные представления, упомянутого специфического характера не имеющие; как те, так и другие зрительные представления пространственны, но пространственность первых не тождественна с пространственностью вторых. Вместе с Мейнертом я убежден, что элементы пространственного восприятия даются уже функцией внекорковых чувственных центров. Если это так, то в пространственности первичного зрительного представления должно заключаться нечто, обусловленное действительным участием субкортикального зрительного центра в этом акте восприятия; но этого «нечто» не будет в воспроизведенном зрительном представлении, в произведении которого подкорковый зрительный центр совсем не участвует. Таким образом, между пространственностью первичного зрительного образа и пространственностью зрительного образа вторичного остается та же разница, как вообще между чувственным результатом процесса объективного восприятия и воспроизведенным представлением. Пространственность первичного зрительного образа тоже носит в нашем сознании печать действительности; пространственность же зрительного образа воспоминания остается, напротив, чисто идеальной, ибо упомянутого характера действительности она не имеет. В этом смысле можно говорить о внешней и внутренней пространственности и, если угодно, даже об объективном и субъективном пространстве, чем нимало не утверждается объективность пространства, взятого независимо от нашего сознания.
41
При обыкновенном зрительном воспоминании у меня отношение зрительных образов к пространственности моего тела бывает двояко. Если дело идет не о привычных образах воспоминания или если я вообще хочу вспомнить что-либо, раз виденное, не заботясь о том, как себе это представить, то перед моим внутренним видением свободно развертывается более или менее сложная картина воспоминания, в точности воспроизводящая все то, что в известный момент вспоминаемого времени действительно было мною воспринято в одном акте зрительного восприятия. При этом я совершенно непроизвольно отрешаюсь вниманием от моей действительной обстановки и переношусь воображением именно в то положение, которое я занимал в момент вспоминаемого зрительного восприятия; тут всегда воспроизводится и весь чувственный тон этого прежнего восприятия. Например, пожелав вызвать в своем воспоминании лицо человека, вчера впервые мною виденного, я представляю себе этого человека совершенно так, как вчера действительно видел его в одну из тех минут, которые были проведены мною с ним в одной комнате, т. е. я внутренне вижу его лицо на фоне вчерашней комнаты, в том же удалении и относительном положении от окружавших его предметов, других людей и меня самого, в каком я действительно видел его вчера, причем сам себя невольно представляю на том же самом месте, на котором я вчера находился в эту минуту. Этот способ воспоминания (простое воспроизведение) требует от меня наименьшего умственного напряжения; при этом я чувствую, что «вижу» не глазами, а, так сказать, головой и соответственно этому имею чувство слабого напряжения, неопределенно локализирующееся где-то внутри головы, но уже никак не в глазах. Если бы я захотел выделить этого, вчера впервые виденного человека из окружавшей его обстановки и представить его отдельно, в произвольном удалении, перед собою (по отношению к тому положению, которое я действительно занимаю в настоящую минуту), то я должен прибегнуть к значительно большему умственному усилию; при этом я имею некоторое чувство деятельности в глазах и, кроме того, чувство стягивания, резко локализирующееся во лбу. Что касается до воспроизведения лиц и предметов, множество раз мною виденных, то с этими образами я могу, в своем воспоминании, распоряжаться совершенно произвольно: я могу их воспроизводить в отдельности, на любом расстоянии от меня, могу заставлять эти образы принимать различнейшие положения, приходить в движение, поворачиваться ногами кверху и т. д.; не ощущая ни малейшего напряжения в голове, я, однако, имею при этом чувство слабой деятельности в глазах. Но чтобы привести эти, столь легко подчиняющиеся мне образы в cooтношение с реальными предметами, например, чтобы представить знакомого мне, но теперь отсутствующего человека, сидящим в кресле, действительно находящемся против меня в настоящую минуту, я должен употребить весьма значительное умственное yсилиe.
42
Casper’s. Wochenschrift. 1838. № 18.
43
H. Meyer. Untersuch. über die Physiologie der Nervenfasern. Tübingen. 1846. P. 56.
44
И. Мюллер различал: a) «Blendungsbilder» (последовательные образы вслед за интенсивным световым впечатлением и спонтанные световые явления в глазу); они представляются движущимися и зависят единственно oт раздраженного состояния сетчатки; и b) «phantastische Bilder», сохраняющие одно и то же место при всех движениях закрытых глаз, они не получаются из световых пятен, зависящих от раздражения сетчатки, но имеют местом своего происхождения самую центральную часть зрительной субстанции, где и возникают в зависимости от фантазии («in Folge der Sympathie des Phantasticon und des Lichtnerven»). Cм. Ueber die phantast. Gesichtsersch. Coblenz. 1826. Pp. 19–30; 34, 37; Handb. der Physiol, des Menschen. II. Coblenz. 1837. P. 391. To обстоятельство, что И. Мюллеру и Фехнеру были знакомы, по собственному опыту, лишь гипнагогические галлюцинации, а не псевдогаллюцинации, удобно объясняется тем, что как тот, так и другой из этих ученых не имели способности живого чувственного представления, но, по-видимому, страдали раздражением органа зрения; это видно по той легкости, с какой у них являлись последовательные зрительные образы, а также по обилию у них неопределенных световых явлений в темном поле; зрения закрытых глаз.
45
Fechner. Elemente der Psychophysik. Il. pp. 499 и 501.
46
Hagen. Zur Theorie der Hallucination. Allg. Zeitsehr. f. Psychiatrie XXV. P. 71, примечание.
47
Cm. Vercontre. Etude sur une forme non encore décrite d’hallucinations dites paronamiques. Revue de méd. milit, 1881. № 1.P. 47.
48
A. Maury (de l’institut). Le sommeil et les rêves, études psychologiques. 4. édit. Paris. 1878.
49
Maury, J.с. р. 88.
50
L. с.р. 89.
51
L. с.р. 90, 96.
52
При этом я оставляю в стороне простые субъективные ощущения, по всей вероятности, чисто периферического происхождения (вследствие раздражения ретины или слухового нерва) вроде звона в yшах, неопределенных, слегка светящихся туманных фигур или неопределенного светового волнения в поле зрения и т. п. явлений, которые, разумеется, не составляют редкости.
53
Baillarger. De l’influence de l’état intermédiaire à la veille et au sommeil sur la production et la marche des hallucinations. – Mémoires de l’Académie royale de médicine. T. XII. Paris, 1846, p. 476–516.
54
Marc. De la folie dans ses rapports avec les questions médicojudictaires Paris 1840. II. P. 661.
55
Ern. Chambard. Du somnambulisme en général. Paris. 1881. P. 17.
56
Maury, l.с. р. 69–71, 83 etc.
57
В силу чего совершается эта трансформация, будет указано после: здесь достаточно повторить, что это происходит вовсе не путем увеличения интенсивности явления.
58
Goethe’s, Leben. III. P. 84.
59
И в здоровом состоянии человек не обходится без истин, усмотренных непосредственно; эти истины суть коренные посылки, из которых выводятся, путем умозаключения, всe остальные. Примером истин, познаваемых нами непосредственно или интуитивно, могут служить наши собственные телесные ощущения и душевные чувства. Этого рода истины представляют для человека наибольшую достоверность, в сравнении с истинами производными, выведенными путем умозаключения. Наилучшее доказательство мы получаем тогда, когда доказываемое предложение оказывается выводом, причем в качестве исходной посылки находится истина, познаваемая непосредственно. «Если кто видит или чувствует что-либо, телесно или духовно, то не может не быть уверенным в том, что он это видит или чувствует. Для установления таких истин не требуется никакой науки; никакие правила искусства не могут придать нашему знанию подобных истин большей достоверности, чем лежит в нем самом. Для этой части наших знаний логики не существует». (Милль, Система логики. Перев. С.-Пб. 1865. I.P. 7).
60
Что касается до настоящих галлюцинаций зрения, то они, в зависимости от лихорадочных болезней, получаются различным путем: а) если при лихорадочном псевдогаллюцинировании сознание больного помрачается до такой степени, что восприятие впечатлений из реального внешнего миpa становится невозможным, то псевдогаллюцинации неизбежно превращаются в кортикальные галлюцинации: больной впадает как бы в тяжелый сон, с непомерно живыми и яркими сновидениями, которые иногда на всю жизнь крепко запечатлеваются в памяти; b) галлюцинации зрения и слуха вне состояния полной обнубиляции сознания, т. е. одновременные с восприятиями из реального внешнего миpa и равнозначащие с ними, разумеется, тоже возможны в зависимости от лихорадочных болезней, однако они бывают далеко не так часто, как обыкновенно думают; лишь временами, в качестве эпизодических явлений, вмешиваются oни в сплошное течение псевдогаллюцинаций и, конечно, в сознании больных резко отделяются от этих последних. Вообще, галлюцинации вне состояний отрешенности сознания от реального миpa чаще наблюдаются не во время лихорадочного бреда, a поcле, когда лихорадочное состояние с псевдогаллюцинаторным бредом уже прошло, оставив после себя глубокое истощение головномозговых центров.
61
Griesinger. Die Pathol. und Ther. der psychisch. Krankh. 4 Aufl. Braunschweig. 1876. P. 102.
62
A. Maury, l.с. р. 95.
63
Ibid. P. 66.
64
Baillarger, Des hallucinations. Mémoires de l’Académie royale de médecine, XII. Paris. 1846. P. 383–420.
65
Маrcé, Traitê pratique des maladies mentales. Paris. 1862. P. 249.
66
Белларже сам говорит, что выражение «внутренние, интеллектуальные голоса» здесь собственно непригодны: «нельзя говорить о голосах, если явление совершенно чуждо чувству слуха, а совершается в глубинах души»; «больные пользуются подобного рода неверными выражениями только за неимением лучших». (l. с.р. 385).
67
Griesinger. Psych. Krankh. 1876. P. 94.
68
Hagen, Zur Theorie der Hallucination. Allgem. Zeitschrift für Psychiatr. XXV. P. 25.
69
Baillarger, l.c. p. 409.
70
Emminghaus. Allgem. Psychopathologie. Leipzig. 1878. P. 166.
71
Koeppe. Gehörstörungen und Psychosen. Allgem. Zeitschr. für Psychiatrie. XXIV. Pp. 33, 34.
72
Schüle. Handb. der Geisteskrankheit. Leipzig. 1880. P. 118.
73
Schüle, l.с. p. 118.
74
Morel. Traité des maladies mentales. Paris. 1860, pp. 343, 363.
75
Ibid. P. 363.
76
Leuret. Fragments psychologiques. Paris. 1834; p. 163.
77
Griesinger, l.c. p. 94.
78
Kahlbaum. Die Sinnesdelirien. Allgem. Zeitschr. für Psychiatr. XXIII. P. 44.
79
Выше я сказал, что oпиcaниe Белларже относится больше к простым насильственным представлениям, чем, собственно, к псевдогаллюцинациям слуха, так как этот автор особенно настаивает, что «lе sens de l’ouïe n’y est pour rien». Tем нe менеe в числе случаев, наблюдавшихся Белларже, несомненно были и такие, в которых имели местo настоящие псевдогаллюцинации слуха.
80
Извлечено из единственного в этом роде наблюдения Белларже (Des hallucinations, Mémoires de l’Académie royale de médecine. XII. P. 415).
81
Извлечено из наблюдения Мореля (Traité des maladies mentales. 1860. Pp. 342–352).
82
Koeppe. Gehörstörungen und Psychosen. Allgem. Zeitschr. für Psychiatric. XXIV. P. 34.
83
Hagen. Die Sinnestäuschungen in Bezug auf Psychol., Heilk. und Rechtspflege. Leipzig. 1837. P. 191.
84
Krafft-Ebing. Die Sinnesdelirien. Ein Versuch ihrer physio-psychol. Begründung und klin. Darstellung. Erlangen. 1864. P. 51.
85
Brierre de Boismont. Des hallucinations. 3-me édit. Paris. 1862, p. 91–94.
86
Читатель, может быть, удивится, что больной, находясь в Петербурге, считает себя действующим в Пекине, между китайцами. Не имея времени останавливаться на этом, я замечу лишь, что с сумасшедшими бывают еще большие странности. Вообще же психиатрам известно, что больные иногда не узнают знакомых лиц, знакомых местностей, а между тем находят знакомое в лицах и местностях, видимых ими впервые. Немцы называют это «Verwechselung der Person, Verwechselung der Umgebung». Прибавлю еще, что в таком неузнавании знакомых местностей и лиц, равно как и принимании лиц незнакомых за старых знакомых и друзей, иллюзии и галлюцинации зрения весьма часто нимало не причастны.
87
Casuistischer Beitrag zur Frage von der primären Verrücktheit. – Psychiatr. Studien aus der Klinik des Prof. Leidesdorf. Wien. 1877. P. 236.
88
Friedreich. Ueber coordinirte Erinnerungskrämpfe. – Virchow’s Archiv. Bd. 86 (1881), p. 430.
89
См. Kahlbaum. Klin. Abhandlungen. I. Die Katatonie. Berlin. 1874. – Brosius. Die Katatonie. Allgem. Zeitschr. f. Psychiatriè. XXXIII, pp. 770–802. – Rust. Ueber die Katatonie oder das Spannungs-Irresein. Inaugural. Dissert. 1879.
90
Cp. Meynert. Ueber allgem. Verrücktheit und was damit zusammenhängt. Wien. med. Blätter. 1880. № 20–26. – Th. Tiling. Kommt Manie als selbstständige Krankheitsform vor? Jahrb. f. Psychiatr. V. (1884) p. 160.
91
Calmeil. De la folie, II. Paris. 1845, p. 27.
92
Stricker. Studien über die Sprachvorstellungen. Wien. 1880. P. 15.
93
Die Sinnesdelirien. Allg. Zeitschr. f. Psychiatr. XXIII (1866).
94
Возможность настоящих галлюцинаций осязания в той форме и при тех условиях, как в упоминаемых двух случаях Кальбаума (l. с., р. 35), я не отвергаю, хотя и объясняю себе этого рода явления иначе… Но помимо этого здесь, кажется, нельзя упускать из виду следующего. Неопределенность (или непонятность для врача) тех выражений, в которых больные высказывают свои субъективные восприятия, далеко не есть доказательство того, что эти восприятия не имеют определенного (чувственного) содержания. Больные обыкновенно не имеют ни времени, ни охоты описывать переживаемое ими так, чтобы быть понятыми врачом; к тому же испытываемое ими во время болезни, субъективно будучи в высшей степени определенным, может, даже при высокой интеллигенции больных, быть крайне трудно поддающимся описанию в словах… Упоминаемые два случая Кальбаума (р. 35) изображены крайне коротко и без личного знакомства с подобными явлениями (которые, когда они суть галлюцинации, у меня всегда бывают чувственно конкретными, так что абстрактных, лишенных чувственного элемента галлюцинаций я вовсе не знаю) я, может быть, затруднился бы видеть в них настоящую галлюцинацию, а скорее, одинаково с моим нижеприводимым, на первый взгляд с ними совершенно однородным пpимеpoм, принял бы это просто за ложную идею. Одна больная Кальбаума, по-видимому, отождествляла себя с шитьем или пряжею («что ты меня прядешь?»), другая с разливаемым супом («что вы меня разливаете?»), а мой больной Соломонов (как я узнал после его выздоровления), находясь в нашей больнице, одно время своей болезни мысленно отождествлял себя с половиком, тянувшимся во всю длину больничного коридора. Получилось это так. На ночь служители каждый раз привязывали больного к кушетке, привинченной к полу посередине комнаты, и, оставив открытой дверь в коридор для наблюдения за больным, тотчас же после того начинали закатывать с другого конца коридора половик, всегда оставляя образовавшийся сверток как раз против двери в комнату больного. Сначала больной понимал это так: ему хотят показать, что он для людей теперь уже не человек, а все равно что этот половик; и в самом деле, приходит вечер, – служители должны раздеть Соломонова и связать его, а половик закатать; приходит утро – половик надо выколотить и растянуть, а Соломонова развязать и одеть. Впоследствии больной невольно стал чувствовать, что между ним и половиком существует какое-то странное соотношение. От служителей и больных, расхаживавших днем по коридору, больной постоянно слышал (галлюцинаторно) бранные слова и оскорбительные замечания, так что, по тогдашнему языку больного, «топча половик, они одновременно затаптывали в грязь его лучшие чувства» («что вы меня топчете?» мог бы воскликнуть этот больной). К подобного рода мысленным сближениям иногда подавали повод галлюцинаторные голоса, иногда же просто созвучия слов; такой половик называют в казармах «мат», а голоса иногда грозили больному: «вот погоди, уж зададим мы тебе мат!»
95
Кстати заметить, этот пример выбран не особенно удачно и потому малодоказателен. При чтении этого примера для меня трудно освободиться от предположения, что больная страдала одной из тех форм первичного помешательства, которые неразлучны с галлюцинациями слуха. Правда, автор говорит: «Однако мы не имели случая наблюдать у больной ни в недавнем прошедшем, ни раньше галлюцинаций, а также и в позднейшем течении болезни мы таковых у нее не замечали» (р. 38). Ссылаясь на говоренное мною выше о трудности констатирования галлюцинаций у некоторых несомненных галлюцинантов во время самой болезни, я полагаю, что в этом случае Кальбаума вовсе не исключена возможность разговора больной с «голосами». Мое недоверие здесь тем позволительнее, что сам автор сообщает относительно своей больной следующее: от самой больной нельзя было добиться точного объяснения относительно таких явлений, не было ли основанием их одной или нескольких галлюцинаций; при расспросах по поводу их она большей частью очень раздражалась и вообще уклонялась от подробных объяснений, показывая, впрочем, полную убежденность в действительности самих происшествий (р. 49).
96
Allgem. Zeitschr. f. Psychiatr. XXV, p. 24.
97
W. Wundt. Grundzüge der physiol. Psychologie. 2-te Aufl. Leipzig. 1880. II. p.2. – Вундт. Ocнованiя физioл. пcиxoлoгiи, перев. Викт. Кандинского; Москва. 1880 – 31; р. 531.
98
W. Wundt, l.с. II. р. 353; русскiй перев. р. 902.
99
Fechner. Elemente der Psychophysik. Leipzig. 1860. II. p. 515.
100
Horwicz. Psycholog. Analysen. Erster. Theil. Halle. 1872. P. 297–307.
101
Hagen. Die Sinnestäuschungen. Leipzig. 1837. P. 211.
102
Victor Kandinsky. Zur. Lehre von den Hallucinationen. Arch. f. Psychiatrie. Bd. XI. Heft 2. – Медицинское Обозрение, 1830 г. Июнь. – Значительный запас наблюдений, собранных мной позже, в существенных чертах подтверждает все выводы, сделанные мной в только что цитированной беглой заметке. Прибавлю, что в последней я не указывал разницы между галлюцинациями и псевдогаллюцинациями не потому, чтобы тогда еще не сознавал этого различия, а просто потому, что в коротком предварительном сообщении не находил возможным провести это различие надлежащим образом; кроме того, еще не чувствуя тогда себя достаточно вооруженным, чтобы открыть кампанию на собственный страх, я предпочел присоединиться к тому из существующих воззрений, под которое факты, мной замеченные, казались мне тогда наиболее подходящими. Г.В. Зандер (Eulenburg’s Real-Encyclopädie, XII, р. 538) пишет: «Кандинский (сказав, что галлюцинации не имеют вовсе постоянной связи с воспоминаниями) упускает из виду при этом, что очень большая часть переходов мыслей от одной к другой совершается бессознательно и поэтому часто какое-нибудь представление появляется, по-видимому, без непосредственной связи с другими». Я не только этого не упустил из виду, но именно и хотел фактами показать, что в основании галлюцинаций часто бывают бессознательно появляющиеся представления, не имеющие никакого логического cooтношения с мыслями и чувственными представлениями, движущимися в сознании. Конечно, эти факты не благоприятствуют той теории, по которой проецирование представлений наружу зависит от степени интенсивности последних, ибо тогда действительно становится непонятным, почему «проецируются наружу» представления, остающиеся, вследствие своей малой интенсивности, под порогом сознания, напротив, сознательные мысли и живые (вследствие болезни чрезвычайно в интенсивности своей усиленные) образы воспоминания и фантазии в галлюцинации не превращаются.
103
Carl Lechner (Budapest). Zur Localisation der Hallucinationen. Cen- tralbl. f. Nervenheilk. 1883. P. 376.
104
Так, из известных наблюдателей, Фехнер отличается весьма слабым воображением: он почти совсем не может воспроизводить красок, очертания же получаются, в его воспроизведении, очень неопределенными и смутными (Elemente der Psychophysik. II. р. 470). Горвиц (l. с. I, р. 302) говорит о себе почти то же самое. И. Мюллер, по-видимому, не мог иметь расцвеченных образов воспоминания и фантазии, ибо знал лишь «Blendungsbilder» и «leuchtende Phantasmen» (галлюцинации), о пластической же деятельности фантазии он говорит, что она разграничивает формы в пoле зрения независимо от представлений красок (Ueber die plant. Gesichtserschein. Coblenz. 1826. p. 44 и 75). Я должен признаться, что я плохо понимаю пластическую деятельность фантазии без воспроизведения красок. Для меня весьма легко представлять себе вещи так, как они являются мне в действительности, т. е. окрашенными и в различных оттенках освещения. Если я захочу представить себе, в светлом или темном поле зрения, одни лишь формы и очертания и если притом эти очертания не должны быть образованы темными, светлыми или цветными линиями, я принужден прибегнуть к постороннему моменту, именно к помощи представлений (хотя бы и воспроизведенных) движений глаз. Из известных авторов способностью живого чувственного представления обладают Г. Мейер, Гаген, Корнелиус, Спенсер и многие другие. Г. Мейер путем упражнения научился вызывать у себя вместо живых и цветных образов воспоминания, даже настоящие галлюцинации зрения, частью по произволу (Physiol, der Nervenfaser. р. 240). Корнелиус, вспоминая знакомые зрительные объекты, весьма живо воспроизводил не только их формы, но и их цвета; он ясно и резко мог представить себе ряд цветов, как, например, в солнечном спектре, равно как и ряд различных оттенков одного и того же цвета (Ueber Wechselwirkung zwischen Leib und Seele. p. 76). Герб. Спенсер говорит: «Мы можем, почти без усилия и с относительно большой степенью ясности, воспроизвести в своем сознании красный мундир солдата, синеву неба, белизну земли, покрытой снегом. Блеск электрического света, будучи живо воспроизведен, действует на нас ослепляюще. С такой же легкостью и силой воспроизводятся в нас и слуховые ощущения; так, моментально и с большой отчетливостью можно услыхать в воображении шум пушечного выстрела, звук трубы, стон, свист и пpоч.» (Principes de psychologie, trad, par Ribot et Espinas. Paris. 1875. I.p. 233).
105
Оспаривая старое воззрениe, пo которому характерным признаком галлюцинаций считалось проектирование в пространстве, Гаген справедливо говорит: «мы проецируем наружу все наши представления, насколько последние суть воспроизведения действительных вocпpиятий; однако, несмотря на такое проецирование, мы прекрасно знаем, что этим представлениям нет соответствующего внешнего объекта» (Zeitschr. f. Psychiatr. XXV. р. 34). – Гоппе утверждает даже, что «акт зрения собственно свершается вне нас, на самих внешних предметах, а вовсе не путем проецирования видимого нами наружу» (J. Hoppe, Psychologisch-physiol. Optik. Leipzig. 1881. P. 21). «Что возбуждает нас извне, то вне нас нами и оформляется, познается и видится, а что возбуждается внутри нас, то приводится нами, в силу приобретенного опыта, в формы, данные привычным нам зрением открытыми глазами и привычной нам, различающе-творческой деятельностью духа» (ibid. P. 59).
106
L. с.р. 473.
107
Мор. Бенедикт искал причину интенсивности действия прямого чувственного впечатления тоже в том, что с непосредственным впечатлением всегда соединяется масса побочных представлений, которых будто бы не бывает при представлениях воспроизведенных (Die psych. Functionen des Gehirnes. Wiener Klinik. I (1875) p. 199). И еще раньше Корнелиус видел разницу между образом воспоминания и непосредственным восприятием преимущественно в том, что первому недостает известного рода, живости (но не ясности), свойственной действительному восприятию, и зависящей от побочных ощущений (например, мышечные ощущения в глазу), которые всегда возбуждаются при действительном чувственном ощущении. Впрочем, Корнелиус тут же соглашается, что при воспроизведении чувственного ощущения вместе с последним воспроизводятся и все соответствующие побочные ощущения (l. с.р. 81). Точно так же и Горвиц признает, что сопутствующие двигательные представления имеются и при представлениях воспоминания (l. с. I. р. 304).
108
Возможность центробежного распространения возбуждения по чувствительным путям, при данных (нормальных) условиях соединения их концов, ничем не доказана, и в теории галлюцинаций теперь, когда открыты чувствительные кортикальные центры, можно без большого труда обойтись без такой вообще маловероятной гипотезы. Несомненно, что нервные волокна вообще способны проводить в обоих направлениях; но при данных условиях соединения их концов с совершенно разно функционирующими нервными аппаратами (так, например, зрительный нерв одним концом своим соединен с периферическим аппаратом – сетчаткой, а другим – с клетками четырехолмия) или с центрами разного порядка (чувствительные волокна coronae radiatae) проведение действительного возбуждения возможно только в одном направлении. Телеграфная проволока способна проводить ток тоже в обоих направлениях; но если на станции А соединена с отправляющим аппаратом телеграфа, а на станции B – с аппаратом получающим, то на ней можно передавать депеши лишь со станции А на станцию B, но никак не в обратном направлении. Разумеется, если мы переложим проволоку так, что концом, которым она была раньше в соединении с А, она будет теперь соединена с B, ток в проволоке будет идти в направлении, обратном против того, как он шел в ней раньше, однако все же таки можно будет передавать депеши по-прежнему от станции А на станцию B, но не обратно.
109
Die Pathol. und Ther. der Geistesckrankh. Braunschweig. 1863. P.7.
110
Meynert. Ueber Fortechr im Verständniss der krankh. psych. Gebirnzustände. Wien. 1878. P. 50.
111
Ibid. P. 50.
112
Die Sinnestäuschungen. Leipzig. 1837. P. 211–215.
113
Schuele’s Handb. 2-te Aufl. 1880. P. 127, 129.
114
Sulla genesi della alluzinazioni. Riv. sper. di fren. 1880. № 1, 2. – Впрочем, Ландуа хочет разделить с Тамбурини честь локализирования галлюцинаций в чувственные центры коры (L. Landois, Lehrb. d. Physiol. 2-te Aufl. Wien. 1881. P. 810). Mне кажется, что раз открыты чувственные центры в мозговой коре, то гораздо легче приписать им участие в произведении галлюцинаций, чем воздержаться от этого. Так, замечу мимоходом, что я говорил о кортикальном происхождении некоторых галлюцинаций (однако не прибегая к центрифугализму) совершенно независимо от Тамбурини, тоже в 1880 г. (В. Кандинский. К yчeнию о галлюцинациях. Медиц. Обозрение, 1880, июнь). Теперь же я вижу, что всех предупредил в этом oтношении Гризингер, сказавший: «Седалище всех этих явлений (галлюцинаций), седалище фантазии есть не сетчатка и не периферические окончания слухового нерва, но головной мозг и в нем, без сомнения, центральные окончания чувствующих нервов» (Pathol. u. Ther. d. psych. Krankh. 4-te Aufl. 1876. p. 89). Кальбаум тоже вперед угадал, что каждой чувственной сфере соответствует, в качестве апперцепционного центра, особая область коры мозговых пoлyшаpий (Allg. Zeitschr. für Psychiatrie. XXXIV. P. 19).
115
Tamburini. La thèorie des hallucinations. Leçon faite à la clinique des malad. mentales de Modène. Revue scientifique. 1881. P. 142.
116
Если здесь идет речь о распространении, в направлении от коры к периферии, состояния повышенной возбудимости, то против возможности распространения такого состояния в центробежном направлении я не стану возражать; но тогда по-прежнему остается открытым вопрос об исходной точке данной конкретной галлюцинации. Естественно, что чувственный нервный аппарат, находясь в состоянии возвышенной возбудимости, приходит в действительное возбуждение от действия сравнительно ничтожных внешних или внутренних раздражителей; но где же, при существовании общего состояния усиленной возбудимости, исходная точка действительного возбуждения – в периферическом ли нервном органе чувств, в субкортикальном ли центре или в мозговой коре? Если в коре, – то может ли отсюда действительное чувственное возбуждение (а не состояние возвышенной возбудимости, которое в данном случае ничего не объясняет) распространяться центробежно по всему центростремительному тракту (вдобавок еще прерываемому субкортикальными узловыми массами) от коры полушарий до периферических нервных окончаний?.. Вот в чем вопрос.
117
Kahlbaum. Die Sinnesdelirien. Pр. 19–23 и 26–28.
118
Ср. Hoppe. Psychologisch-physiolog. Optik. Leipzig. 1881. P.5.
119
Exner. Physiologie der Grosshirnrinde. Hermann’s Handb. der Physiol. II. 2. Leipzig. 1879. P. 336.
120
Wundt. Grundzüge des physiol. Psychol. 2-te Aufl. Leipzig, 1880. I.p. 218.
121
Ibid. I р. 218. II р. 205–213 u. 383.
122
Pathol. u. Ther. der psych. Krankh. 4-te Aufl. P. 29.
123
Ср.: J. Müller. Handb. der Physiol. 1837. II. p. 219; zur vergleich. Physiol, des Gesichtsinns. 1826. P. 39; ueber die phantast. Gesichtsersch. 1826. P. 15.
124
Cp.: Kahlbaum. Die Sinnesdelirien. P. 24.
125
Cp.: Pr. Despine. Théorie physiol. de 1’hallucination. Ann. médicopsychol. 1881. VI (автор развивает тeopию, совершенно тождественную с теopиeй центрифугальных галлюцинаций Кальбаума).
126
Видя в галлюцинациях не что иное, как состояние сознания, я не понимаю бессознательных галлюцинаций, подобных, например, получавшимся в опытах Пастернацкого. Последний отделял у собак, горизонтальным разрезом, всю (?) мозговую кору от подлежащего белого вещества и впрыскивал в вены животного некоторое количество полынной эссенции, причем получал вместо кортикальной эпилепсии галлюцинации: опыты приводятся в доказательство, что местом происхождения галлюцинации служат субкортикальные центры (I. Pasternatzky. Sur le siège de l’épilepsie corticale et des hallucinations. Comptes rendues de l’Académie des sciences. t. 93, № 2 (1881). Впрочем, путем совершенно подобных же опытов Данилло (Influence de l’alcool éthylique et de l’essence de l’absinthe sur les fonctions motrices du cerveau. Arch. de physiol. 1882. Septembre – Octobre) пришел к результату совершенно противоположному.
127
В качестве противника сенсориального центрифугализма я не стою особняком; одинаково со мной смотрят на дело Мейнерт (Ueber Fotschr. im Verständnisse der krankh. psych. Zustände. 1878, p 49; von den Hallucinationen. Wien, medic. Blätter 1879. № 9) и Аридт (Lehrb. der Psychiatrie. Wien u. Leipz. 1883, p. 138).
128
Charcot. Un cas de suppression brusque et isolée de la vision mentale des signes et des objets (formes et couleurs). Progrès médical. 1883. № 29. P. 568. – Нечтo подобное эпизодически имело место, по-видимому, в случае Пика (Аrn. Pick; Vom Bewusstsein in Zuständen sogen. Bewusstlosigkeit. Arch, f. Psych. XV. 1884. P. 215).
129
См.: Fr. Galton. Inquiries into human faculty and its developement. 1883.
130
В воздействии центра абстрактной мысли на центр чувственного представления нет никакой центрифугальности; оба эти центра принадлежат к одному порядку, и центр чувственный в известном смысле даже важнее, так как из него, путем дифференциации функций, мог получиться и центр мышления. Впрочем, здесь можно смотреть на дело двояко. Во-первых, каждый интрацентральный кортикальный путь может быть представляем нами наподобие одной телеграфной проволоки, на каждом из концов своих имеющей как отправляющий, так и записывающий прибор телеграфа; другими словами, можно допустить, что по одним и тем же интрацентральным путям возбуждение может передаваться как от кортикального чувственного центра в центр абстрактного представления, так и обратно (разумеется, только не одновременно в обоих направлениях). Во-вторых, ничто не мешает нам предположить, что для проведения возбуждения от центров абстрактного представления к кортикальным чувственным центрам, сообщающим представлению чувственный характер, существуют пути, особые от тех, которые ведут от кортикальных чувственных центров к органу преапперцепции.
131
Один из моих больных, Петр, в первом периоде острой идеофрении, горько жаловался мне, что он боится «совсем сойти с ума», потому что против своей воли он принужден «образить»; последним словом больной xoтел выразить, что у него всякое абстрактное представлениe, наперекор его воле, тотчас же принимает конкретную, резко чувственную форму, т. е. превращается в весьма живые и отчетливые образы воспоминания и фантазии. В это время зрительных галлюцинаций у него не было, но вскоре появились и они. При лечении большими дозами oпия в этом случае весьма скоро наступило выздоровление; впрочем этот больной впадал в острую идеофрению уже в четвертый раз, с промежутками в несколько лет, и приступы, равно как и продолжительность болезни, были каждый раз приблизительно одинаковы (ideophrenia periodica).
132
Моя теория совсем не совпадает с тeopиeй Тамбурини. Последний при обсуждении вопроса о галлюцинациях вовсе не вдавался в психологические соображения и не принимал в расчет, подобно мне, состояния сознания; признав за место происхождения галлюцинаций чувственные центры коры, он, по примеру пpeжниx авторов, просто пpибег к гипотезе центрифугального распространения возбуждения с мозговой коры по всему сенсориальному пути до самой пepифepии. Я же резко отличаю кортикальные галлюцинации от тех, для произведения которых необходимо участие субкортикальных центров, и совершенно отвергаю ceнсopиaльный центрифугализм.
133
Ср. J. Mülller. Ueber die phant. Gesichtsersch. Coblenz. 1826. P. 14.
134
Cm. Stricker. Vorlesungen über allgem. und experim. Pathologie. III. Wien. 1879. P. 515.
135
С. 251–253. – Примеч. ред.