На службе ничего не изменилось, но его стали реже отправлять в командировки, а если из-за болезни малышки он опаздывал, никто даже не обращал внимания. Поскольку уже была печать, а значит, было и название, директор вызвал его и спросил, как в точности называется клуб. “Любительский киноклуб при предприятии Велице”, – ответил Филип. Ему пришлось повторить, чтобы директор, загадочно улыбаясь, вписал название в какие-то документы. Филипу показалось, что директор ему подмигнул, как будто оба понимают, в чем дело, но Филип не понимал и подмигнуть в ответ не решился.
У них с Осухом произошел странный разговор. Когда душевую привели в порядок, Осух пришел посмотреть. Филип, включив прожектора, демонстрировал аппаратуру и афиши на стенах, а Осух вдруг задумался и поставил на какой-то листочек ту самую печать.
– Ты очень разогнался, – сказал он.
Филип воспринял это как похвалу, но что-то в лице Осуха его смутило. Словно оправдываясь, Филип добавил, что без печати никак нельзя, и вдруг шлепнул ее себе на лоб.
– Я не об этом, – сказал Осух. – Вообще разогнался.
– Ты даешь деньги – я работаю, – попытался было пошутить Филип, но Осух не был настроен.
– Знаешь, муж моей сестры… – начал он и замялся, не зная, как объяснить Филипу свою мысль. – В общем, мой шурин на тридцатом году жизни уверовал в бога и…
– И что? Мне тоже тридцать.
– И плохо кончил.
– Что с ним случилось? – спросил Филип, на лбу которого отчетливо читалось название клуба.
– Стал священником.
Кажется, Филип начал понимать, к чему клонит Осух, потому что попытался стереть тушь, но только размазал, и по лбу расплылось фиолетовое пятно.
– Но ведь… – он вспомнил, что Осух собирает марки, – ведь у каждого есть что-то. У тебя твои марки.
– Но у меня только марки. Больше ничего, – печально сказал Осух.
Однажды Филип вернулся из города и с порога заметил, что коллеги чем-то взволнованы.
– Приехала какая-то дама из Федерации, – выпалил Витек, едва Филип подошел к столу.
– Красивая, – сказал Осух. – Ждет в секретариате. Не хотела у нас тут курить.
В отделе висели таблички: “Не кури среди некурящих”, потому что из их отдела действительно никто не курил. Филип пошел в секретариат. Там никого не было.
– Кажется, меня кто-то искал… – обратился он к секретарше, которая была школьной подругой Ирены и на их свадьбе напилась так, что во время танцев упала, и ее пришлось выносить. Она поманила его пальцем и показала на директорскую дверь:
– Из Федерации кино, – сказала она. – Директор к себе позвал. Полчаса там сидит.
Филип постучал и вошел. В кабинете сидела красивая женщина лет тридцати с черными волосами. Волос было очень много.
– Коллега Мош, – представил его директор, вставая, – наш режиссер.
Филип подал женщине руку.
– Анна Влодарчик, – отчетливо произнесла женщина, – я из Федерации.
Филип сел, и с минуту сидели молча.
– Уговариваю пани Анну взять ваш фильм на фестиваль, – сказал директор. – Есть такой фестиваль фильмов о предприятиях.
– Фестиваль любительских документальных фильмов о предприятиях, – уточнила Анна Влодарчик. – В июне, во Вроцлаве.
Филип был потрясен.
– Но мы не состоим в Федерации… – сказал он.
– Состоите. Вы же прислали заявку.
– Прислали, – подтвердил директор и подмигнул Филипу, как в тот раз, когда уточнял полное название клуба.
– Значит, состоите. Я привезла вам устав. – Анна Влодарчик достала из сумки толстую брошюру. Такая же уже лежала на столе директора.
– Очень толковый устав, – сказал директор.
– И что теперь? – спросил Филип.
– Пани Анна хочет посмотреть фильм, – сказал директор, и Влодарчик кивнула. – Только я не знаю, готов ли он.
– Ну, комментарий есть, как договаривались… – начал Филип.
– А то, о чем мы недавно с вами говорили? – спросил директор.
– Еще нет… – ответил Филип, и директор велел ему немедленно пойти и доделать фильм.
– Мы пригласим пани Анну пообедать в нашей столовой, покажем ей производство, а вы тем временем все закончите, – распорядился директор.
Влодарчик хотела посмотреть фильм как есть, но директор не согласился, и Филип побежал к Витеку. Они засели в душевой, Витек читал вслух устав Федерации, в котором было больше ста пунктов, а Филип кропотливо и совершенно бессмысленно вырезал из большой бобины пленки толстого очкарика и голубей.
Чуть позже директор привел Влодарчик в душевую, Витек занавесил окно одеялом, а Филип включил фильм и параллельно магнитофон, который голосом Яськи с пафосом комментировал происходящее на экране.
– Какое-то все рваное, – сказала Влодарчик, когда фильм закончился.
– Может, так сейчас модно? – сказал директор. – Мне тоже глаз режет.
– Это не модно, а неряшливо, – поправила Влодарчик и внезапно подмигнула Филипу. Что-то в последнее время ему часто подмигивали, но Влодарчик добавила: – Вам пленки не хватило?
Директор теперь тоже смотрел на Филипа.
– Да, – сказал Филип.
– Нужно было сказать, что это он велел все порезать, – сказал Витек, когда директор с Влодарчик вышли. Он кипел от ярости.
– Зачем? Она знает, – спокойно ответил Филип. – Она мне подмигнула. А для фестиваля вставим все обратно.
Они заполнили заявку и вклеили обратно все, что вырезали.
– Но задница будь здоров, – повторял Витек. – Небось только прикидывается такой серьезной, а?
– Может, и так, – кивнул Филип.
После обеда Филип отправился в сквер. Они договорились с Иреной там встретиться, но он вдруг увидел ее на лавочке с незнакомым мужчиной. Ирена качала коляску и беседовала с ним. Филип обошел их и посмотрел с другой стороны. Разговор был серьезный. Филип сел и подождал, потом вернулся по соседней аллее и помахал. Ирена попрощалась с мужчиной, и Филип подошел к ней.
– Кто это? – спросил он.
– Знакомый, – ответила она.
– Какой?
– Ты не знаешь, знакомый.
– Из банка?
– Нет, из больницы.
Филип опешил и нервно сглотнул.
– Говорят, к тебе девушка приходила.
– Из Федерации, – ответил Филип. – Кто тебе сказал?
– Сказали.
Она качала коляску.
– Фильм едет на фестиваль, – сказал Филип.
– Ты тоже?
– Наверное.
– Осторожнее, Филип.
– С чем? – спросил он.
– Не знаю, с чем, – сказала Ирена. – Но будь осторожен.
Приближались экзамены, и Филип много занимался. Отложил в сторону все дела и целыми днями корпел над книгами. С Иреной у них все стало как-то иначе, чем прежде. Филип выбегал с работы проверить, не встречается ли она с типом из больницы, но ничего не обнаружил. На ее вопрос “Что делаешь?” неизменно отвечал “Учусь”. Она приносила ему из магазина вкусный фруктовый йогурт, новый напиток ему нравился. Если Филип пытался включить телевизор или слишком долго смотрел с балкона вниз, Ирена загоняла его обратно за учебники. “Учись, учись, – говорила она. – Ученье – свет”. А когда Филип возмущался ее ироническим тоном, молчала в ответ. После одного из таких трудных дней она проснулась посреди ночи с криком. Филип успокаивал ее, нежно гладил по голове, и она рассказала свой сон. Ей приснилось, что ястреб убивает цыпленка, она отчетливо видела, как он долбит клювом маленькую головку.
– Уже второй раз, – сказала Ирена. – Точно такой же сон мне приснился накануне родов.
– Просто сон, – сказал Филип и сходил на кухню за куском хлеба. Ирена положила голову ему на колени.
– Зачем тебе это? – спросила она.
– Что?
– Клуб, фильмы, фестивали…
– Не знаю, – честно ответил он. – Хотел поснимать Иренку…
– Но тебя затягивает, – сказала Ирена, засыпая. Он подумал, что действительно затягивает, что все в его жизни происходит быстро, может даже слишком быстро.
Филип уехал на сессию, экзамены сдавал хорошо. Жил в общежитии. Питался в институтской столовой и как-то раз в ожидании экзамена прочитал на доске объявлений: состоится показ фильма “Защитные цвета” и встреча с режиссером. Выяснилось, что заочники не могут просто так участвовать в мероприятиях, но имеют право купить билет. Он пошел на показ, посмотрел фильм, который произвел на него большое впечатление, и остался на встречу с Занусси. Больше всего его заинтересовало то, что Занусси говорил о себе и о том, почему снимает кино. Филип слушал и впервые подумал, что в жизни существуют иные ценности, кроме тех, к которым он всегда стремился, и другие цели, чем те, которых уже почти достиг. После встречи вокруг Занусси толпились люди, наперебой задавали ему вопросы и делились собственными мыслями. Филип ждал, пока толпа рассосется, и внезапно оказался прямо перед режиссером, не очень-то понимая, чего хотел.
– Это правда, что вы говорили? – спросил он.
– Смотря о чем вы спрашиваете, – ответил Занусси и ободряюще улыбнулся.
– О том, почему снимаете кино, – уточнил Филип.
– Да, понял. Все немножко сложнее, но в целом правда, – сказал Занусси и вежливо ждал, будут ли еще вопросы.
– Вы не хотели бы приехать к нам на встречу? – спросил Филип неожиданно для себя самого.
– А куда?
– В Велице.
– Это где-то неподалеку?
– Ближе к Кракову, – сказал Филип. – Все равно когда.
– Думаете, там найдутся желающие побеседовать на такие темы?
– Наверняка, – сказал Филип. – У нас даже любительский киноклуб есть.
– Позвоните мне, – сказал Занусси и извинился перед Филипом, потому что его отозвала в сторону немолодая блондинка с широкой улыбкой.
Когда Филип вернулся, ему открыла Ирена, очень красивая и заспанная. Она прижалась к нему, и было так хорошо, что они даже не стали включать свет и сразу оказались в постели.
– Да, Филип, да, – повторяла она.
– Я познакомился с Занусси, – сказал Филип чуть позже, положив голову Ирены себе на грудь. Она не ответила.
– Замечательный человек, – добавил Филип и вновь ничего не услышал.
– Как малышка? – тогда спросил он.
– Здорова, – тихо ответила Ирена, повернулась к нему и погладила по лицу.