Опыт умирающих людей зачастую действительно крайне парадоксальный. Во многих случаях из-за предсмертного ослабления сознания, в него прорывается весь вытесненный материал. Например, Ганс Христиан Андерсен, который всю жизнь был девственником, перед смертью произносил настолько непристойные и сексуально окрашенные слова, что присутствующие рядом выбегали из комнаты. Умирающий человек часто выражает смешанные хаотические впечатления. Также, иногда он оскорбляет родственников, швыряя им проклятия. Некоторые умирают в состоянии внутренней борьбы, а другие — спокойно и с чувством внутреннего умиротворения. На мой взгляд, эти реакции на приближающуюся смерть представляют собой две стороны одного и того же процесса: некоторые люди в момент смерти всё ещё находятся в агонии борьбы противоположностей, в то время как другие заранее предчувствуют результат этой борьбы, умиротворение и объединение полюсов. Вероятно, чем больше человек втянут в конфликт внутренних противоположностей до приближения смерти, тем в большей степени он может надеяться на спокойный и мирный конец.
1. См., например, К. Ранке «Индогерманское почитание мёртвых», с. 164 и дополнительно — цитируемую в этой книге литературу.
2. Cм. ibid., с. 171.
3. Ibid., с. 153.
4. Ibid., с. 10, fns. 2, 3; также см. с. 11.
5. См. Франсуа Кюмон, «Lux Perpetua», с. 166.
6. См. ibid., с. 29.
7. Ранке, op. cit., с. 153.
8. Ibid., с. 176.
9. См. Иван A. Лопатин «Культ мёртвых у аборигенов Приамурья», особенно с. 128.
10. Ibid., с.126.
11. См. W. Kucher, Jenseitsvorstellungen bei den verschiedenen Volkem, с. 130–159
12. См. Sigrid Lechner-Knecht, “Totenbrauche und Jenseitsvorstellungen bei den heutigen Indianem und bei asiatischen Volkern,” с. 165.
13. Corpusscriptorum latinorum academiae vindebonensis, Vol. 47, 59.
14. См. Г. Р. С. Мид «Учения западных традиций о тонком теле», с. 82ff.
15. Согласно Greshake и Lohfink, большинство современных католических богословов отвергают такие верования.
16. «Психология и религия», с. 553–555 (курсив).
17. К сожалению, касающиеся воскресения замечания Оригена, сохранились только в письмах Св. Иеронима к Pammachius, Книга IV, 38. См. Мид, цит. по с. 83.
18. Мид, там же, с. 84.
19. Ibid., с. 86.
20. См. ibid., с. 866.
21. Aegyptische Unterweltsbiicher, с. 136 (seventh hour of the night, seventh scene).
22. Ibid., с. 333.
23. В данном вопросе NN выступает в качестве имени умершего.
24. Aegyptische Unterweltsbiicher, с. 336.
25. Ibid., с. 339.
26. Ibid., с. 348.
27. См. «Зарождение алхимии в греко-римском Египте» Джека Линдеся, с. 71.
28. Ibid., с. 194.
29. Ibid.
30. Ibid., с. 195.
31. Ibid.
32. Ibid. Также см. высказывание Гермеса у Бертло в «Collection des anciens alchemistesgrecs»: “Иди к крестьянину Ахаабу и узнай от него о том, как он сеет и пожинает кукурузу» (Vol. 2, с. 89).
33. Cited in G. Thausing (ред.), Auferstehungsgedanke in dgyptischen religiosen Texten, с. 165f, Coffin text No. 58; Lacau, Receuildes Traveaux, 3 1.5.1 5; также см. Coffin text 80, с. 166, fn.i.
34. Египетская книга мёртвых, с. 215.
35. G. Thausing, там же, с. 166.
36. From a Memphis Coffin text, cited by H. Kees, Totenglauben und Jenseitsvorstellungen der alten Aegypter, с. 148.
37. С. 306.
38. Согласно Х. Лейзеганг «Гнозис», с. 686.
39. Ibid., с. 696.
40. В Египетской книге мёртвых он говорит: “Я иду вниз и вверх по реке среди тростниковых полей и жертвой объединяю себя с этими полями, ибо я Рути» (Египетская книга мёртвых, с. 153).
41. См. Constant de Wit, Le role et le sens du lion dans I'Egypte ancienne, с. 161 и также с. 31. For the identity of Aker, см. с. 129.
42. Ibid., с. 169.
43. Ibid., с. 141.
44. См. Кис, цит. по с. 73ff.
45. См. Египетскую книгу мёртвых, с. 139.
46. См. de Wit, цит. по с. 95, 97.
47. Aegyptische Unterweltsbiicher, с. 443; также см. с. 307.
48. Ibid., с. 433.
49. Ibid., с. 440.
50. Ibid., с. 429; также см. с. 347.
51. См. de Wit, цит. по с. 103.
52. Намёк на отмывание золота из речного песка.
53. См. Бертло, цит. по с. 71.
54. Ibid., с. 94f.
55. Ibid., с. 95.
56. Ibid.
57. J. G. Griffiths, Apuleius of Madura: The Isis Book, с. 230 (курсив).
58. Цитировано по словам сновидца.
59. Перед этим отрывком текста мы читаем: «Что за трансформацию мы сейчас наблюдаем? Как вода и огонь, прежде враждебные, противоположные и противостоящие друг другу, объединяются во имя любви и единства». (с. 94, lines 17ff). Затем следует выдержка о «гробнице Осириса».
60. См. Гриффитс, цит. по 231. Утверждения Гриффитса основаны на книге А. А. Барб “Diva Matrix,” с. 200.
61. Эдвард Эдингер «Эго и Архетип, с. 209.
62. Ibid., с. 210.
63. Психологическая динамика процесса умирания, fig. 166.
64. Тайна смерти, с. 85.
65. Ibid., с. 89; также см. с. 101.
66. Ibid., с. 107.
67. См. Aegyptische Unterweltsbiicher, с. 289; также см. с. 273.
68. Ibid., с. 290.
Глава 2Растения: деревья, трава, зёрна и цветения
В мотиве снов о затоптанном и вновь произрастающем кукурузном поле, а также о пшенице и ячмене, которые символизируют мёртвого бога Осириса, мы видели смерть
растений, которая часто появляется в качестве образа человеческой смерти и в то же время образа воскресения. Находившемуся на краю смерти пациенту Эдингера снилось следующее:
Я один в большом и ухоженном саду, какие можно найти в Европе. Почва этого сада представляет собой необычный тип многовекового дёрна. Там есть большая живая изгородь из самшита, и всё полностью упорядочено. Вдалеке я замечаю движение.
Сначала мне кажется, что это огромная травяная лягушка. Но как только я подхожу ближе, я вижу, что на самом деле это зелёный травяной мужчина, созданный из травы. Он танцует. Его танец выглядит очень красиво, и, глядя на него, я вспоминаю роман Гудзона «Зелёные дворцы».[1]Это зрелище дарит мне переживание блаженства, хотя, в действительности, я не понимаю того, что происходит.[2]
Этот зелёный человек, как и египетский Осирис, представляет собой произрастающий дух. Лягушка, за которую сновидец сначала принял зелёного человека, напоминает нам египетскую лягушку, королеву Хекет, которая символизирует воскресение и часто изображается сидящей на голове мумии. В Средние века зелёный цвет считался цветом Святого Духа, жизни, продолжения рода и воскресения.[3] В некотором смысле, это цвет духа жизни или души мира, пронизывающей всё сущее. Касаемо танцующего травяного человека из этого сна, Дж. Г. Фрейзер [4] и В. Маннхард [5] сообщают нам о многочисленных европейских обычаях, согласно которым в весеннее время или во время празднования Троицы принято символически «убивать» полностью покрытого травой или листьями молодого мальчика путём погружения его в воду или иными способами, после чего он вновь воскресает. Его называют «Король мая», «Зелёный Джордж» и т. д. Данное действие представляет собой магический ритуал, направленный на то, чтобы защититься от предстоящей зимы и обеспечить в следующем году хороший урожай и рождаемость. Иногда вместо этого «Шута Троицы» выступает богато украшенное срубленное дерево.[6]
Иногда такое погружение в воду также интерпретируется, как «игра со смертью».[7] Что бы ни означала эта мифическая фигура, она имеет отношение как к смерти, так и к цветению продолжающейся жизни. Сон американца о танцующем зелёном человеке также может представлять Девственного Короля, образ самого начала жизни и смерти, который символизируется растительностью. Наряду с символами травы и зерна, в качестве символа таинственной связи между жизнью и смертью часто появляется древо. Так, например, вышеупомянутый символ древа, состоящий из видимого и невидимого мирового огня (энергии мира) перекликается с идеей единства жизни и смерти Симона Магнуса; однако в учении манихеев этот символ был разделён на древо жизни и смерти в соответствии с их дуалистической картиной мира. Посаженное уродливым и разлагающимся демоном желания древо символизировало материю и зло; однако позже оно начало восприниматься как гнозис и мудрость, т. е. стало Древом Познания, фрукт которого открыл Адаму глаза. В будущем древо смерти будет срублено Искупителем, а вместо него будет посажено и выращено древо блага. По описанию манихеев, это древо света также состоит из драгоценных камней.[8]
Последний сон из описанной Джейн Уилрайт серии впечатляющих сновидений умирающей от рака молодой женщины выглядит следующим образом: «Я была средней пальмой среди трёх деревьев. Должно было произойти землетрясение, которое грозило уничтожить всякую жизнь, и я не хотела такой смерти».[9]Согласно комментарию Уилрайт, древо, помимо прочих символических значений, представляет собой символ матери. Поэтому в данном случае оно указывает на возвращение к «матери-природе».
Юнг написал комментарий к германской легенде, согласно которой человек изначально вышел из древа и, в конечном счёте, вновь в нём исчезнет.[10] Сознательный мир отступает перед миром растительности. Древо представляет собой бессознательную жизнь, которая постоянно обновляется и вечно продолжает существовать даже после того, как заканчивается существование человеческого сознания.