Она прыгает на стул рядом со мной и сует мне под нос свой мобильный. С экрана на меня смотрит маленькое забавное животное с большими круглыми глазами. Оно похоже на кошку, к которой приклеили уши от летучей мыши и огромный черно-белый полосатый хвост.
– Лемуры Мадагаскара находятся на грани вымирания, – объявляет сестра.
– Это очень печально, – соглашаюсь я. – Но это не должно мешать тебе есть. Иначе в этом доме под угрозой исчезновения окажутся маленькие зануды с белыми кудряшками.
– Я серьезно, Эмиль!
– Ешь, пожалуйста.
Она подцепляет вилкой крохотный кусочек, которым можно накормить разве что синичку, и подносит ко рту.
– Лемуры – это группа приматов, которые обитают на Мадагаскаре и больше нигде в мире не встречаются, – продолжает она тоном ведущего документального фильма о дикой природе.
– Пюре! – говорю я.
Она проглатывает еще кусочек.
– Уничтожение лесов и охота, – не унимается она, – ставят их под угрозу исчезновения.
– Пюре!
– Я организую онлайн-петицию, чтобы заставить правительство вмешаться. Ты подпишешь? Нужно, чтобы весь мир объединился, как для защиты панд.
Я мельком смотрю на ее тарелку. Она пустая.
– Если я подпишу, ты съешь какой-нибудь фрукт?
– А твои друзья подпишут?
Я недовольно киваю: «Так и быть, но это потребует от меня больших усилий».
– Банан, – соглашается она.
– Возьми сама.
Она хватает банан из корзинки для фруктов и направляет его на меня, как ковбой свой кольт. Другой рукой она протягивает мне мобильник.
– Нужно ввести свой имейл и поставить галочку «Я подписываю петицию», – уточняет она.
– Ты будешь есть?
Мисс Всезнайка чистит банан и честно откусывает кусочек. Я вынужден выполнить свою часть уговора. Так появляется первая электронная подпись под требованием оставить в покое несчастных зверушек, живущих на краю света. В конце концов, они действительно очень милые.
Помогая мне убирать со стола, Мисс Всезнайка продолжает свою речь. Ее не остановить. Я узнаю, что существует множество видов лемуров. Индри – самый крупный. Он издает душераздирающие крики. Ай-ай страдает из-за суеверных местных жителей. Они выгоняют его из леса, полагая, что этот милый комок шерсти приносит несчастье.
После ужина я немного читаю, развалившись на диване в гостиной. Я так увлекаюсь мангой, что не замечаю, как стемнело. Когда я поднимаю голову от книжки, на темном небе уже нарисовался ярко-желтый идеальный круг луны. Пора идти спать. Утро вечера мудренее. Надеюсь, утром я смогу принять окончательное решение. И тогда с лица земли исчезнут диктанты или яйца вкрутую. Синий свитер я решил помиловать, чтобы не расстраивать маму.
Я мог бы стать шпионом!(Жюль)
Уже три дня мы с Дуней и Жюлем сидим в засаде на улице Курящей Собаки за углом гаража прямо напротив дома, где теперь живет мой отец. Мы по очереди ведем наблюдение с восьми утра воскресенья, а в понедельник и вторник после уроков. И все впустую. Ничего. По нулям. Ко второй половине дня среды, когда я передаю дежурство Жюлю, мне всего лишь удается узнать, что папа живет в шестиэтажном доме цвета охры с палисадником по обе стороны от входа. Я видел, как папа, не заметив меня, несколько раз выходил и возвращался. Всегда один. Идентифицировать самозванку было невозможно.
Ситуацию осложняло еще и то, что в этом здании устроили свои кабинеты стоматолог, остеопат, два терапевта и китайский народный целитель. Кроме того, на третьем этаже расположились три физиотерапевта.
– Это не дом, а штаб-квартира Всемирной организации здравоохранения! – хохочет Жюль, рассматривая коллекцию латунных табличек у входной двери.
С утра до вечера через эту дверь туда-сюда снуют пациенты, пришедшие на прием к одному из многочисленных врачей. И это очень мешает собрать как можно больше информации о самозванке.
Вернувшись домой, я сразу же бегу в свою комнату, чтобы заняться уроками. Учительница французского на эту неделю задала много домашки. А с нашими караульными сменами у меня накопилась целая куча долгов. Мне трудно сосредоточиться на уроках. Одна мысль не дает мне покоя. На днях Дуня спросила, почему я интересуюсь фильмами о конце света. Тогда я не знал, что ей ответить. А сейчас, кажется, начинаю понимать. Свой список ста фильмов, которые обязательно нужно посмотреть до апокалипсиса, я начал составлять вскоре после того, как родители сообщили нам, что разводятся.
Может быть, эти события связаны? Может, я подсознательно хочу увидеть, как исчезает все человечество, так же как исчезает наша семья? Или же мне просто нравится представлять, как папа сразу же примчится к нам домой, узнав, что в Землю вот-вот врежется астероид: через пять недель, пять дней или пять часов? Может быть, задавая этот вопрос, Дуня пыталась помочь мне это понять? Меня бы это не удивило. Дуня – удивительная девочка, она и умная, и чуткая одновременно.
Как раз в тот момент, когда я о ней думаю, мой телефон начинает вибрировать, и на экране появляется сообщение от Дуни. Всего два слова: «код Дельта». Значит, что-то срочное. Я прыгаю в кроссовки и на всех парах несусь в штаб. Я даже не успеваю постучаться условным стуком (три, тук-тук-тук, затем еще два, тук-тук, и еще один, тук), как она уже распахивает дверь и оказывается передо мной.
– Он ее видел! – взволнованно объявляет она.
Мне не нужно объяснять, о чем речь. Я бросаюсь к Жюлю:
– Где? Когда? Как? Как она выглядит?
Я чувствую, как кровь закипает у меня в жилах.
– Эй! Успокойся! – говорит Жюль. – Давай я расскажу все по порядку, ладно? Я караулил около часа, когда увидел, что подъехал твой отец со своей новой подружкой. Я спрятался у ворот.
То, что он начал издалека, меня настораживает. Он явно боится нам что-то сказать. Значит, произошло что-то неожиданное.
– Он тебя заметил, да?
– Шутишь! Я мог бы стать шпионом, если бы не решил посвятить себя космосу!
– Точно! Из тебя получился бы отличный крот! – смеется Дуня и рисует пальцами невидимые очки у себя вокруг глаз.
Это было не то чтобы очень честно, но Жюль не обижается и лишь пожимает плечами.
– Во всяком случае, они прошли от меня в двух шагах и ничего не заметили.
Он снова держит паузу. Ожидание сводит меня с ума. Я чувствую, будто по моим нервам скребут наждачкой. Я нетерпеливо киваю головой:
– Ну…
– Тут я почувствовал, что ворота гаража приоткрываются…
Дуня хлопает себя по бедрам, прыская со смеху.
– Продолжай! Это мой любимый момент!
Жюль обиженно замолкает и бросает на нее хмурый взгляд. Скрестив руки на груди, он не произносит больше ни слова.
Дуня продолжает вместо него:
– Дверь за его спиной поднялась, а ремень супершпиона зацепился за ручку. Наш герой повис в воздухе и стал извиваться, как червяк на крючке. Он принялся звать на помощь, пока одна добрая душа не пришла к нему на выручку. И это был…
Жюль опускает взгляд с виноватым видом. Я пока ничего не понимаю.
– Твой отец… – наконец выдыхает он.
Я теряю дар речи. Папа! Представляю, какое было у него лицо, когда он обнаружил лучшего друга сына замершим в странной позе прямо напротив своего дома. Конечно, он сразу понял, что его собственный сын начал за ним шпионить. Я могу попрощаться со своей долей наследства.
– И это еще не все! – Дуня буквально падает со смеху, вытирая слезы в уголках глаз. – Дальше, Жюль! Дальше!
Друг продолжает рассказ. С каждым словом земля все больше уходит у меня из-под ног.
Мало того что его рассекретили, так он еще и попытался сбежать, когда мой отец пришел ему на помощь. Жюль начал дергаться, как черт, пытаясь вырваться. В итоге ремень ослаб, и он полетел на землю вниз головой.
Он приподнимает светлую челку, чтобы показать небольшой красный холм с фиолетовой вершиной, который красуется на его лбу. Мои глаза расширяются от ужаса, когда он произносит:
– Видишь шишку? У твоего отца такая же…
Я падаю на стул, обхватываю голову руками. Так не бывает! Как может так не везти! Я чувствую, будто весь мир ополчился против меня.
– Дальше я не очень хорошо помню, – продолжает мой друг. – Наверное, я отключился, потому что очнулся уже на диване с холодным компрессом на лбу… Я увидел склонившихся надо мной твоего отца и какую-то девушку. Она сказала: «Не волнуйся, все в порядке. Останется только маленькая красивая шишка». А твой отец добавил: «Ей можно доверять. Она медсестра».
Это было слишком.
– Ты хочешь сказать, что был у них дома? – бормочу я.
– Точно! – торжествующе отвечает он. – И ловко этим воспользовался!
– Да уж, – хихикает Дуня. – А ты умеешь удивлять.
Он слегка ухмыляется и бросает в ее сторону взгляд, означающий примерно следующее: «Ладно-ладно, смейся! Хорошо смеется тот, кто смеется последним». Он явно не все ей рассказал, решив сначала дождаться меня. Он припрятал козырь в рукаве, и я бы поставил все свои карманные деньги на то, что нас ждет еще один сюрприз от Жюля. Апофеоз. Фейерверк. Так что я готовлюсь к худшему.
– Давай, – говорю я. – Я готов.
– Твоя мачеха натерла мне лоб мазью (я молча пропускаю это слово, чтобы не перебивать его), и занялась твоим отцом. Они не обращали на меня внимания, и тогда я… угадайте, что… – Он выдерживает паузу для пущей важности, затем достает из кармана телефон. – Та-дам! Я ее сфоткал! – объявляет он со скромностью шимпанзе, которая научилась читать с выражением басни Лафонтена.
Мы с Дуней подходим ближе, чтобы рассмотреть фото в его телефоне. Мы будто участвуем в конкурсе: кто шире распахнет глаза.
– Это вообще что? – наконец спрашиваю я.
– Корина. Так зовут новую подружку твоего отца. Что скажешь?
– Что у нее нет головы, – отвечаю я.
На снимке я могу различить пару красных сандалий, часть икры одной ноги, легкую юбку с маками, белый пояс на талии, блузку цвета фуксии с отблесками света. Поверх блузки надет голубовато-серый жакет с закатанными чуть ниже локтя рукавами, на запястье – маленькие часы, на шее – золотая цепочка. И все. Больше ничего. Лица нет. Жюль отрезал ей голову!