не меньше того премудрости». Кто не изумится их положению? Они не слишком выставляются вперед, чтобы не затмевать глаза, и не углублены внутрь более надлежащего, но, выдаваясь сверху, наподобие кровельного навеса на доме, принимают на себя стекающий с головы пот, и не дают вредить глазам. Поэтому и волосы у них уплотнились между собой: этой плотностью они удерживают стекающую влагу, и весьма искусно прикрывая глаза, придают им и великое благообразие. И не только этому удивляться можно, оно и другому, что не меньше того. Для чего, скажи мне, волосы на голове растут и стригутся, а на бровях нет? Ведь и это сделано не без причины и не случайно, но для того, чтобы они, опустившись вниз, не затмевали глаз, как это бывает иногда у людей в глубокой старости.
Люди, овладеваемые мрачными чувствами при мысли о мире, нас окружающем, слышат в нем только стенания и плач. Но разве один этот печальный звук раздается в нем? Несмотря на повреждение его, вследствие нашего грехопадения, еще остались в нем и ясно видны следы красоты, первоначально ему данной; и не одни стоны оглашают слух внимательного зрителя его, но и радостные ликования жизни и громкая песнь хвалы Подателю всех благ тварям Своим. Представьте себе ясный весенний день. Солнце разливает повсюду живительную силу, пробуждая к бодрой работе заключенные в земле и проснувшиеся силы. Вновь юная природа, как прекрасная невеста, облекается в пышный наряд, каким не облекался и Соломон во всей славе своей. Деревья покрываются роскошной зеленью, луга пестреют самыми разнообразными и причудливыми цветами. Над ними и вокруг них разносится благоухание, немой свидетель наслаждения, испытываемого неодушевленной природой. Приятное веяние тихого ветра дает прохладу и умеряет зной солнца. Мерное движение воздуха, как будто легкое и свободное дыхание природы, спокойной и жизнерадостной, и глас хлада тонко при этом разносящийся, внушительно говорят чуткому сердцу о присутствии здесь силы всеблагого Творца и Промыслителя вселенной, всему дающего необходимое для жизни. Над землей носятся разные птицы, и поют песнь радости и любви, которая вместе с тем есть песнь хвалы Творцу, дающему им все обильно в наслаждение. Довольные ходят по лугам и полям животные, нам служащие, а в лесах и дубравах сытые ходят звери, уклоняющиеся от служения человеку. При этом общем ликовании оживляющейся природы, не чувствовали ли вы сами жизнерадостного настроения, и над всеми помышлениями вашими не брала ли верх сладостная надежда на богатую дань, какую готовит природа человеку, по праву властелина земли ждущему плодов ее? В такие минуты счастья, еще не исчезнувшего на земле, как бы сам Господь веселится о делах своих, и слава Его осеняет всю поднебесную. В такие минуты благоговейная душа невольно обращает мысленный взор на небо, к Престолу Вседержителя, и в радостном изумлении восклицает: «Чудны дела Твои, Господи» (Пс. 138, 14), и общий глас хвалы и благодарения всеблагому Промыслителю несется далеко, далеко, и пробегая незримые пространства, сливается с песней Серафимов, стоящих вокруг Престола Божия и взывающих: «Свят, свят, свят Господь Саваоф: исполнена вся земля славы Его!» (Ис. 6, 3).
Благ Господь всяческим, и щедроты его на всех делах Его (Пс. 144, 9). Не Он ли утоляет жажду земли и размягчает ее каплями дождя? Не от Него ли долины покрываются хлебом, и вся земля украшается растениями и цветами? Кто, как не Он, Всеблагой, питает, одевает, хранит бесчисленные роды животных и дает им жилище? Они не пашут земли, не рассекают морей, не строят житниц и домов, и не запасают для себя пищи. Но у всех у них всегда готова пища; все одеты, лишь выйдут из материнской утробы. Камень, пещера, ветви деревьев дают им приют или жилище. Крылья быстро носят пернатых по воздуху, и они скорее перелетают огромные пространства, чем переносят нас быстролетные машины, изобретенные гением человеческим. А звери лишь явились, и уже на ногах, и без затруднения находят пищу себе. И можно ли заметить у них что-либо, напоминающее нам печальный ропот, какой так часто слышится из уст людей, недовольных своим жребием?
А ты, человек, так часто ропщущий на судьбу свою и своим ропотом оскорбляющий Всеблагого Промыслителя, пекущегося о всех тварях своих, и о тебе более, чем о других, устыдись множества благодеяний, какими, велением твоего Промыслителя, окружает тебя вся природа, — устыдись той богатой дани, какую несут тебе все твари. Тебе служат моря и реки, перевозя на хребтах своих ладьи твои, несущие тебя от одного берега к другому, и наполненные предметами купли и продажи, и делясь с тобой сокровищами, в них сокрытыми. Тебе служит земля, с покорностью принимая от тебя в свои недра семена, какие тебе угодно сеять на ней, и в обилии предлагая тебе плоды, ею взращиваемые. Она открывает тебе и глубокие внутренности свои, и ты властной рукой берешь оттуда дорогие металлы, служащие к украшению твоей жизни, и другие хранящиеся там вещи, необходимые для удовлетворения твоих нужд. Тебе служит крылатый воздух, постоянно движущийся вокруг земли, — этот, по выражению блаженного Феодорита, содейственник нашей жизни, — это общее сокровище бедных и богатых, слуг и господ, простолюдинов и царей: ты постоянно вдыхаешь его, и он не истощается. Он собирает для тебя облака, сгущающиеся в тучи и дождем орошающие землю; крылами ветряными ты заставляешь его двигать мельничные жернова и производить другие полезные работы. Тебе служит огонь, освещая тебя во тьме ночной, согревая тебя во время зимней стужи и служа тебе к изготовлению снеди твоей. Ты заставляешь его служить тебе при изготовлении и обработке разных изделий, тебе нужных, и он, повинуясь тебе, посредством пара движет громоздкими машинами и тем облегчает для тебя работу рук твоих; далее он по твоему мановению быстрее быстроногих коней мчит по указанным тобой пространствам, целый ряд колесниц, на которых с удобством с одного места на другое переносятся люди и перевозятся товары. Ты уловил и подчинил себе неуловимую молнию, и ты можешь видеть на улицах города, какую службу несет для тебя эта молния, и с течением грядущих лет эта служба будет все более расширяться и разнообразиться. А какую дань несут тебе разнообразные животные, поставленные подле тебя! Одних ты заставляешь нести для тебя тяжелую работу, — возделывать землю или перевозить тяжести, и эти животные большей частью и умирают на службе тебе; у других берешь нужное или для твоего питания или для твоего одеяния, третьих убиваешь для того, чтобы не скудна была твоя трапеза. Самые дикие звери, не прирученные тебе, и пернатые, летающие в воздушных пространствах, не могут уклониться от служения тебе, и с них ты берешь дань, как победитель с непокорных народов.
Много сказали мы и, может быть, очень наскучили вам, указывая следы премудрости и благости Промыслителя — Бога, ясно запечатленные в видимом и окружающем нас мире. Но мы далеко не исчерпали всех благодеяний Божиих, а коснулись только, если можно так выразиться, верхушки их, поражающей и невнимательный глаз. «Судьбы Божии — бездна великая» (Пс. 35, 7) и от земли до небес простирается милость Его. Мы не добрались даже до самого зерна в вопросе, нами затронутом, — до тех несчастий и страданий, какие наполняют жизнь нашу, которые во многих подрывают веру в благое Провидение, пекущееся о нас.
Но посмотрим на эти несчастия и страдания при свете Божественного Откровения. Не увидим ли мы и здесь, на этих темных и печальных страницах нашей истории, явных следов божественной попечительности о нас?
Да, именно здесь и видна превосходящая наше понимание любовь Божия к нам грешным, глубоко оскорбившим своего Творца и Благодетеля. Несчастья, нас преследующие, — неизбежное следствие нашего грехопадения — наказание за грех. Но Бог и это наказание, нами самими навлеченное на себя, обращает к благу нашему, и наши бедствия делает лекарством для нас, подпавших неисцелимой болезни, так что наказания, на нас посылаемые, служат важнейшим видом помышления Божия о нас. Врача мы не осуждаем, когда он больному предписывает горькие лекарства, подвергает его сечению и жжению и заставляет лежать в постели, напротив, хвалим и благодарим его. Можем ли хулить Премудрого Промыслителя вселенной, если Он, для нашего блага, насылает на нас и допускает какую-либо неприятность, нами испытываемую? Нас, беспечно идущих путем погибельным, своими ударами, как голосом грома, Господь обращает к Себе и возвращает на путь, ведущий к миру и блаженству. Так было в Израиле. «Когда Он убивал их, — говорит Псалмопевец, — они искали Его и обращались, и с раннего утра прибегали к Богу, и вспоминали, что Бог — их прибежище, и Бог Всевышний — Избавитель их (Пс. 77, 34-35). А проходил гром, они слова огорчали и искушали Бога, и забывали руку, их милующую и спасающую. «Да будет у вас, — говорит св. Златоуст, — всегда твердой и непоколебимой мысль, что Бог благ и человеколюбив, не только когда благотворит, но и когда наказывает; потому что и наказания Его и кары составляют величайший удел благодеяния, важнейший вид промышления». Итак, когда увидишь, что случились неурожаи, и язвы, и засухи, и наводнения, и беспорядочные перемены в воздухе, или другой подобный бич человеческой природы, то не изъявляй досады и негодования, но поклонись Творцу, подивить Его попечительности. Он делает это и наказывает тело, чтобы спасти душу. И это, скажешь ты, Бог делает? Да, Бог делает это, и пусть предстанет здесь весь город, пусть вся вселенная, я не побоюсь сказать это. О, если бы у меня был голос сильнее трубы, и мог я стать на высоком месте и пред всеми воскликнуть и засвидетельствовать, что Бог делает это. Не по безумию говорю это, но имею на своей стороне пророка, который со мной восклицает и говорит: «Бывает ли в городе бедствие, которое не Господь попустил бы?» (Амос. 3, 6). Но это, — голод, язва, болезнь, — собственно не зло, по толкованию Златоуста, а только называется злом. Действительное зло то, которое подвергает нас осуждению, наказанию, навлекает на нас гнев Божий и лишает нас вечного блаженства, как-то блуд, прелюбодеяние, любостяжание и бесчисленное множество пороков. А то, что от Бога — вовсе не зло. Почему? Потому что, если бы было злом, то не делалось бы для нас причиной благ, не обуздывало бы гордости, не искоренило бы бесконечности, не возбуждало бы нас к рачительности и не делало бы более внимательными к себе.