— Прошлой ночью он вернулся на кладбище и нашел ключи там, где она упала, — объявил Люциан. — Я положила их в ее сумочку.
Джастин взглянул на сумочку, лежащий на столе, когда Люциан указал на нее, и обнаружил, что качает головой. Он все еще не мог поверить, что она не ходила во сне. Он был уверен, что, это лунатизм, когда заметил ее пижаму. Отсутствие чего-либо, как ключи или кошелек, только указывал это. Но, похоже, у нее было и то, и другое, только не при ней. Какого черта она делала на кладбище в такой поздний час в пижаме?
— Холли временно работает в офисе на кладбище, — сказал Люциан, как будто это могло все объяснить.
Чтобы Джастин этого не произошло, и он указал сухо: — Да, но она не будет работать в Китае.
Люциан пожал плечами. — Должно быть, она вспомнила что-то, что оставила, и вернулась, чтобы забрать это после того, как уже приготовилась ко сну.
— В этом есть смысл, — заметил Деккер, привлекая их внимание. Темноволосый мужчина, одетый в черное, полулежал на одной из двух кроватей в комнате.
— После полуночи? В пижаме? — с сомнением спросил Джастин.
Люциан пожал плечами. — Вероятно, она не ожидала встретить кого-нибудь в такой час.
— Она была в крематории, единственном месте, где в этот час находиться только трупы, — заметил он.
— Так оно и было, — согласился Люциан и добавил: — Только она может ответить на эти вопросы.
— Она могла принести бумаги, — сказал Андерс, входя в комнату через открытую дверь.
Когда Люциан вопросительно поднял бровь, Джастин объяснил: — Шуршание бумаг и стон привлекли наше внимание к ее присутствию. Но когда я увидел, что она в пижаме, то решил, что бумаги лежали на полу, и она пнула их ногой или что-то в этом роде.
— Или она могла принести их парню, работавшему с печами, и уронила, когда увидела нас, — сказал Андерс.
Люциан подумал и медленно кивнул. — Вполне возможно.
— Но она была в пижаме, — повторил Брикер, не в силах отрицать этот факт. Ради Бога, на ней была розовая фланелевая пижама и пушистые тапочки. Он выбросил оскорбительные предметы, как только доставил ее в отель и раздел для обращения. Ни одна из его женщин не была одета в розовую фланелевую пижаму и пушистые тапочки.
Покачав головой над ее одеждой, он взглянул на Люциана и заметил, что тот стоит неестественно неподвижно, склонив голову набок. — В чем дело?
— Она проснулась, — объявил он, нахмурившись.
Брикер тут же вскочил и направился к двери.
— Подожди, Брикер! Тебе нужно знать больше, — прорычал Люциан, но на этот раз Джастин не слушал. Его спутница жизни проснулась. Он должен добраться до нее, и даже Люциан Аржено не остановит его.
Холли открыла дверь и выбежала в коридор, но тут дверь напротив распахнулась, и перед ней возник мужчина. Он появился так быстро, что она даже подумала, не отключилась ли на мгновение. Никто не мог двигаться так быстро.
— О, привет. Ты не просто проснулась, ты встала. — Слова мужчины заставили ее широко распахнуть глаза. В его голосе звучало удивление, но не большее, чем у нее. Он вел себя так, будто они знакомы, но она понятия не имела, кто он такой… Встретила ли она его, когда пришла в отель? Если так, то, может быть, он расскажет ей, в каком она была состоянии и кто ее привез. Эта мысль занимала все ее мысли, и она пробормотала: — Я… Да.
Холли молча смотрела на него. Он определенно был привлекательным, с темными волосами и смеющимися глазами. На нем были черные джинсы и черная футболка. Копия одежды, которая была на ней, поняла она, когда его глаза опустились на ее позаимствованный наряд.
— Моя одежда тебе не идет, не так ли? — весело спросил он.
— Ваша одежда? — спросила она с тревогой. Это был хозяин комнаты, которую она занимала? И, очевидно, ту, что напротив, так как он только что оттуда, рассуждала она.
— Да, — усмехнулся он. — Не волнуйтесь. Я выйду и подберу что-нибудь более подходящее для тебя позже, после того, как мы поговорим.
— О, нет, нет, в этом нет необходимости, — пискнула Холли, быстро отступая назад, когда он двинулся к ней. Она сразу поняла свою ошибку. Она попятилась в комнату, из которой пыталась выйти, позволяя ему войти. Теперь он стоял между ней и выходом. Стало только хуже, когда он закрыл дверь. Каким-то образом его присутствие в комнате заставило ее сжаться.
Закусив губу, Холли продолжала пятиться, пока не наткнулась на стул. Она быстро опустилась на стул, нервно оглядывая комнату, прежде чем вернуться к нему. Он сказал, что купит ей более подходящую одежду после того, как они поговорят, но ее интересовала не одежда, а разговор или, по крайней мере, ответы на некоторые вопросы. У Холли было около миллиона вопросов, всплывающих в ее голове прямо сейчас. Такие мелочи, как, кто он? Как она сюда попала? Кто снял с нее одежду? Почему она лежала голая в постели? Неужели все это время она была одна в постели? Как долго она там пробыла? Где ее одежда? Они продолжались, но это в значительной степени охватывало основные вопросы, на которые она хотела получить ответы. Она настороженно посмотрела на него и спросила: — Кто вы?
— О, — предложил он ей кривой улыбкой. — Полагаю, мне следовало представиться. Меня зовут Джастин Брикер.
— Джастин Брикер, — пробормотала она, не узнавая имени. Она была совершенно уверена, что никогда не слышала его раньше, и он тоже не выглядел знакомым.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, остановившись рядом со столом и с беспокойством глядя на нее.
— Хорошо, — машинально ответила она, но затем остановилась, чтобы посмотреть на свое тело и убедиться, что это правда. В основном это было правдой. Она чувствовала себя как высохшая губка, но кроме этого, и легкой головной боли, она была в порядке. Была ли причина, по которой она не должна быть? Например, какие-то наркотики, которые ей подсунули и могли объяснить ее проблемы с памятью? С этой мыслью она осторожно спросила: — Как я должна себя чувствовать?
По какой-то причине вопрос заставил его губы изогнуться в усмешке. — Ну, у разных людей все по-разному. Некоторые просыпаются с сильной головной болью, вероятно, от обезвоживания. У других просто ужасный случай сухости во рту, и в остальном они чувствуют себя лучше, чем раньше.
— До чего? — резко спросила Холли, в ней росло подозрение. У нее действительно немного болела голова, и определенно пересохло во рту.
— Перед обращением, — терпеливо объяснил он.
— До превращения? — эхом отозвалась она в замешательстве. — До моей очереди на что?
Глаза Джастина Брикера сузились, он помолчал с минуту, а затем спросил: — Что именно ты помнишь?
— С какого момента? — возразила Холли, и по ее шее поползли мурашки. В его внезапной торжественности было что-то тревожное.
— Что последнее ты помнишь? — спросил он, вместо того чтобы ответить на ее вопрос.
Холли быстро порылась в памяти и вспомнила то же, что и при первом пробуждении. Она вспомнила, как чистила зубы перед сном, вспомнила, что еще не сделала анализ крови, пошла к машине за сумочкой и тестером, а потом вернулась в офис, не найдя ни того, ни другого в машине. Ей явно не хватало воспоминаний о том, как она оказалась в номере незнакомого мужчины… голая в его постели.
— Я возвращалась в офис за сумочкой, — тихо сказала она.
Его брови поползли вверх, и Холли заподозрила, что у нее пропало много воспоминаний, и, вероятно, важных. Она всегда пропускала самое важное.
— Ты помнишь, как добралась до офиса? — спросил он.
Она провела краткий обзор своей памяти, а затем покачала головой, прежде чем спросить: — Я добралась туда?
— Да, ты добралась до офиса, — заверил ее Джастин и, поджав губы, добавил: — Мы думаем, у тебя были с собой бумаги, когда ты спустилась в крематорий. Возможно ли, что ты нашла бумаги, которые, по твоему мнению, должны были быть доставлены в тот час?
Холли задумалась над вопросом, а затем спросила: — В углу был прикреплен круглый металлический диск?
Поколебавшись, он повернулся, подошел к двери, открыл ее, пересек холл и заглянул в комнату напротив. Она слышала, как он спросил: — Был ли металлический диск на бумагах на полу в крематории?
Холли не услышала ответа, но он закрыл дверь и вернулся, кивнув. — Да, был.
— Тогда это были бумаги, необходимые для кремации. Если бы я нашла их, и они должны были быть доставлены в течение дня, но почему-то не были, тогда да, я могла бы взять их, несмотря на позднее время, — сказала она со вздохом.
— Ты была в пижаме, — сказал он, и она подняла бровь, услышав его тон. — В его голосе звучало недоумение. Или, может быть, неодобрение. Или и то и другое. Прежде чем она смогла ответить, Джастин спросил: — Все это вызвало в памяти? Ты помнишь, как шла в крематорий, чтобы доставить бумаги?
Холли закусила губу и снова порылась в памяти, но ничего не вспомнила.
— Это было после полуночи туманной ночью, — подсказал он. — Ты, наверное, ничего не видела в двух футах перед собой, но все равно побрела мимо могил к крематорию… в розовой фланелевой пижаме с белыми кроликами и пушистых тапочках под плащом.
Он описал, как она была одета в тот вечер, словно ее выбор одежды встревожил его, и Холли предположила, что это было несколько необычно, но она не ожидала встретить кого-нибудь. Очевидно, так оно и было. Она ничего не помнила, поэтому снова покачала головой, но потом откашлялась и спросила: — Где они? Моя пижама?
Джастин поколебался, а затем, вместо ответа, спросил: — Помнишь крематорий? Или бегство? Или падение?
Холли слегка подняла голову. Она упала? Подумав, что это может многое объяснить, она спросила: — Я ударилась головой или что?
— Да. — Джастин, казалось, почувствовал облегчение, и она поняла почему, только когда он сказал: — Так ты помнишь это?
— Нет, — призналась она почти извиняющимся тоном. — Наверное, поэтому у меня болит голова и не хватает кусочков памяти.
— Ах. Да, я понимаю, — сказал он со вздохом, затем поморщился и спросил: — Значит, ничего из этого тебе не напоминает ни о чем?