признали себя побежденными и с честью проводили мощи преподобного Шио, какцаря, который возвратился из странствия в свой дворец.
В Грузии был древний обычай: в праздник преподобногоШио после литургии патриарх или епископ спускался в нижнюю церковь к гробницепреподобного, и после молебна опускал руку в отверстие гробницы, и происходилочудо: одна из костей поднималась наверх сама собой. Ее лобызал святитель ивыносил для поклонения народу. От того, какая вышла кость, как от пророчествасамого Шио, народ старался узнать, что ожидает его в этом году.
В праздник преподобного из Тбилиси и окрестных городови деревень собиралось множество народа; приходили издалека богомольцы,спускались с гор пшавы и хевсуры193. Одни ехали на конях, другие шлипешком, одни переплывали Куру на паромах другие - на лодках, а некоторыесмельчаки пускались вплавь. В этот день берег реки и дорога к монастырю былиусеяны людьми, как будто звук боевых труб собирал войско для сражения.
Наступил 1914 год, который стал преддверием войн иреволюций. Архиепископ, отслужив молебен, вынул кость из гробницы, и народувидел в руках у иерарха главу преподобного; такого случая не помнили дажестолетние старики. Вместо радостного возгласа, обычно сопровождавшего появлениекости святого, наступило молчание: люди недоумевали, что значит это знамение,какое испытание ждет их впереди.
Большинство монахов обители преподобного Шио послереволюции были сосланы, замучены и убиты. Они дополнили число техпреподобномучеников прошлых веков, кости которых хранятся в общей гробницемонастыря.
Наши грехи отняли у нас мощи преподобного Шио. Ихпостигла та же участь - сгореть в огне - как и мощей святителя Саввы Сербского194.Там мусульмане мстили сербам за мужественное исповедание христианской веры, аздесь мощи сожгла неизвестная рука. Но сохранилась одна кость преподобного Шио,как знак того, что его милость еще с нами.
Царственные крестоносцы Грузии
«Нет больше той любви, если кто положит душу свою задруги своя». Ин.15,13.
На иконе «Слава Грузинской Католикосской Церкви»,вместе с другими святыми, изображены три мученика-царя. Один из них - юныйвенценосец с прекрасным как у ангела лицом поднял глаза к небу, где теперь егонетленное царство. Это Карталинский царь Луарсаб. Другой - старый воин, убеленныйсединами. Он погружен в глубокую молитву. Лик его дышит мужеством иблагородством. Это Арчил, царь Иверии. У обоих в руках кресты вместо скипетров.Третий - стоит на коленях, как будто приносит перед Христом покаяние за себя иза свой народ. На лице его печать грусти, как отблеск заходящего солнца. Весьоблик его выражает царственное величие и кротость. В глазах у него печаль инадежда. Это Димитрий Самопожертвователь, царь Восточной Грузии. Три царясменили корону на мученический венец и стали ангелами-хранителями своегонарода. При короновании царя вторично помазывают миром, чтобы благодать Божиядала ему мудрость и силы в управлении государством, в несении самого трудногопослушания от Бога на земле. Царствовать - значит жить не для себя, а для своейстраны, отречься от гордыни и превозношения, от пристрастий и привязанностей,стать отцом и справедливым судьей для своих подданных. Для достойного царякорона в вечности станет нимбом света; для недостойного - раскаленным обручем,надетым на его чело муками и укором совести за каждую слезу и каплю крови,которая была пролита по его вине в его стране. При короновании царь дает обетпред Богом жить для своего народа. Эта клятва как печать не смывается дажесмертью. Если святые, как и ангелы, служат людям по велению своей любви, тосвятые цари - по любви и по долгу. Царство их не прекращается со смертью; онопереходит в духовное служение народу.
Про Византийского императора Никифора рассказывали,что он часто переодевался в одежду воина, купца или слуги, ходил поКонстантинополю, узнавал о нуждах людей, о несправедливостях, совершаемых надбедными и беззащитными, посещал больных и беседовал с нищими, раздавал тайномилостыню, а вернувшись во дворец, сам совершал суд и наказывал обидчиков.Святые цари-мученики невидимо посещают Грузию, помогают больным и утешаютскорбных. Они там, где призывают их в молитве на помощь. Арчил - образмудрости, Луарсаб - мужества, Димитрий - кротости. Это - три цветка, растущиерядом, как около источника вод у Хитона Господня. Три царя управляли Грузией всамые тяжелые времена ее истории, когда решался вопрос о самом существованиигрузинского народа, когда судьба государства висела на острие копья.
Царь Арчил пережил арабские нашествия и самое страшноеиз них - под предводительством Мурвана-Кру. Арабские кони топтали землю Грузииот востока до запада. Нашествие арабов больше, чем «великое переселениенародов» смешало этносы Востока. Над Грузией как дамоклов меч нависла опасностьарабизации и исламизации - судьбы Сирии и Египта. Во многих городах и селаххрамы были превращены в мечети и вместо звона колоколов слышались протяжныекрики муэдзинов, призывавших мусульман на молитву. После вторжения Мурвана-Крустрана представляла собой развалины и пепелища. Как хозяин после пожарасобирает разбросанные вокруг камни и кирпичи и снова отстраивает дом, так царьАрчил собирал свое царство. Грузия стала похожа на Иерусалим во времена Неемиии Ездры195 - когда вернувшийся из плена народ строил храм и возводилгородские стены, а около строителей лежали щиты и копья. Страна возрождаласькак феникс из пепла. Это тревожило арабских завоевателей. Эмир Асум всемисредствами пытался распространить ислам в Грузии и видел главную преграду влице царя Арчила, который, как спартанский царь Леонид196, снемногими воинами защищал путь в свою страну от полчищ врагов. Но этих воиновстановилось все меньше. Время и битвы вырывали родных и друзей у Арчила. Первымпокинул его любимый брат Мир, умерший от ран в бою с Мурваном-Кру. Царь Арчилбыл похож на могучий, одинокий дуб, который остался на том месте, где недавновозвышалась густая дубрава. Эмир Асум опустошил несколько провинций Грузии.Царь Арчил решил поехать в его стан, чтобы просить о помиловании своего народаи церкви, этого только и ждал свирепый завоеватель. Он стал обвинять царя внеповиновении, в сокрытии сокровищ Византийского императора Ираклия и даже визмене. Царь Арчил легко опроверг эти обвинения и разорвал их как листпергамента. Тогда Асум, сбросив с себя маску судьи, с гневом потребовал, чтобыцарь отрекся от Христа и принял мусульманство. Арчил ответил отказом. Егозаковали в цепи и бросили в темницу. После повторного отказа принять ислам, онбыл казнен. Его изрубили мечами. Но мертвый царь был более страшен, чем живой.Летописец указывает, что смерть царя Арчила преградила путь исламу в Грузии.Пример царя воодушевил его подданных, как воинов - пример полководца,вступившего в единоборство с врагом. Страна сбросила с себя оковы страха. Имяцаря стало знаменем в борьбе за христианство. Даже те, кто принял ислам, узнаво мученической смерти царя-героя, возвращались к вере своих отцов.
Царь Луарсаб управлял в то время, когда разделенная начасти и истекающая кровью в вековых непрестанных воинах и междоусобицах Грузияподверглась опустошительным нашествиям персов. Страницы летописи повествуют, содной стороны о великом героизме и самопожертвовании, с другой стороны - обизмене и самом черном предательстве. Это время было похоже на морской бой ночьюво время бури, когда трудно отличить своих от чужих, когда тот, кто считалсядругом, внезапно оказывался врагом. Битва идет в непроницаемой тьме, которую намгновение озаряют вспышки молний или зарево горящих кораблей; буря торазъединяет корабли, то сталкивает их друг с другом, а волны, перекатываясьчерез палубу, уносят с собой в черную могилу океана воинов и гребцов; в воебури не слышно человеческого голоса на расстоянии двух шагов, и свист ветра вразорванных в клочьях парусов заглушает стоны умирающих. С корабля на корабльбросают огромные крючья, которые впиваются в борт мертвой хваткой, как когтидракона; по доскам бегут воины и прыгают на палубу. Начинается бой, где в грудетел, катающихся по палубе не видно где друг, а где враг. Люди в остервенении,бросив оружие, впиваются зубами в тело друг друга, а когда корабль,подбрасываемый волнами, как ладонью исполина, наклоняется из стороны в сторону,то бойцы катятся по палубе и летят в пропасть, не разжимая объятий.
Царь Луарсаб не раз наносил поражение персам и поэтомуШах-Аббас I197 считалего своим главным врагом. Шах-Аббас, как оборотень, умел превращаться изо львав лиса. Прикинувшись другом Луарсаба, он заманил его на охоту в Моваканскиестепи. Там Луарсаб превзошел шаха и персидских вельмож в умении метать копье истрелять из лука. Этим он подписал себе тот смертный приговор, который был ужедавно вынесен шахом.
Шел Великий пост. Шах пригласил Луарсаба на трапезу всвой шатер. Во время пира Шах-Аббас стал настойчиво просить Луарсаба поестьрыбу, хотя бы из уважения к нему. Луарсаб увидел, что он попал, как орел врасставленные тенеты и ответил шаху: «Сегодня ты предлагаешь мне рыбу, завтрапотребуешь, чтобы я съел мясо, а затем будешь принуждать отречься от Христа -Бога и Спасителя моего. Лучше мне умереть, чем нарушить хотя бы малое правилоцерковного устава». Шах продолжал настаивать, тогда Луарсаб встал из-за стола ивышел. Шах пришел в ярость, но сдержал себя. Он велел поставить у палаткиЛуарсаба стражу - отряд воинов, как будто для защиты его жизни от возможныхпокушений; а на самом деле, чтобы Луарсаб, который понял, что попал в плен, нескрылся бы тайно. Затем Шах-Аббас объявил царю, что только принятие исламаможет сохранить ему жизнь. Тот ответил решительным отказом и после этого незахотел промолвить ни слова. Луарсаба заковали в цепи, как преступника, иувезли в Шираз. Он был брошен в подземелье непреступной крепости, гдесодержались враги шаха. Там стоял невыносимый смрад от непогребенных телузников, которые были заточены сюда до него. В течение семи лет он подвергалсяголоду, побоям и пыткам, но его дух, как дух праведного Иова