– Эй, ребята! Это Кассия! Как ты, детка?
– Счастлива.
Он усадил ее, и она осмотрелась по сторонам. Те же лица, та же мансарда, тот же Марк. Ничего не изменилось. Триумфальное возвращение.
– Господи, у меня такое чувство, будто я отсутствовала целый год!
Она снова рассмеялась, и кто-то протянул ей стакан с красным вином.
– И не говори! А сейчас, леди и джентльмены…
Высокий молодой человек низко поклонился и взмахнул рукой в сторону двери.
– Моя леди вернулась. Другими словами, проваливайте!
Они добродушно рассмеялись и ушли, пробормотав «до свидания» и «удачи». Не успела дверь за ними закрыться, как Марк снова схватил ее в объятия.
– Ох, детка, я рад, что ты дома.
– Я тоже.
Она скользнула рукой под его поношенную, испачканную краской рубаху и улыбнулась, глядя ему в глаза.
– Дай мне посмотреть на тебя.
Он медленно стянул через голову ее рубашку, и она осталась стоять прямо и неподвижно; ее волосы упали на одно плечо, а ярко-синие глаза загорелись теплым огнем. Она была ожившим отражением эскиза обнаженной женщины, который висел на стене позади нее. Он нарисовал его прошлой зимой, вскоре после того, как они познакомились. Она медленно протянула к нему руки, и он с улыбкой шагнул в ее объятия в тот самый момент, когда в дверь постучали.
– Уходите!
– Ни за что.
Ну, конечно, это Джордж.
– Вот дерьмо, что тебе нужно?
Он резко открыл дверь, в то время как полуголая Кассия прошмыгнула в спальню. Джордж, улыбаясь, стоял в дверях с маленькой бутылочкой шампанского в руке.
– За твою первую брачную ночь, Маркус.
– Джордж, ты великолепен.
Джордж, помахав ему рукой, пританцовывая стал спускаться по лестнице, а Марк захлопнул дверь со взрывом хохота.
– Кассия! Ты можешь раздобыть бокалы для шампанского?
Она вернулась в комнату, обнаженная и улыбающаяся, с распущенными волосами, разметавшимися по спине. Она представила себя в «Ла Гренуй» в платье от Диора, потягивающую шампанское, и в ее глазах загорелся смех. Сравнение получилось просто абсурдным.
Она стояла в дверях, наклонив голову набок и наблюдая за тем, как он открывает шампанское. И внезапно почувствовала, будто любит его, и это тоже было абсурдным. Они оба знали, что это не так. Их связывало что-то другое. Они оба это понимали, но так приятно забыть об этом хотя бы на мгновение. Не быть рациональной и рассудительной. Было бы замечательно просто любить его, вообще любить кого-нибудь – и почему не Марка?
– Я скучал по тебе, Кассия.
– Я тоже, дорогой. Я тоже. А еще я переживала, что ты завел себе новую подружку. – Она улыбнулась и сделала глоток слишком сладкого пенящегося вина. – И смертельно боялась подняться наверх. Я даже зашла в «Партридж» выпить вина с Джорджем.
– Идиотка. Могла бы сразу прийти сюда.
– Я боялась.
Она подошла к нему и провела кончиком пальца по его груди, в то время как он смотрел на нее сверху вниз.
– Знаешь, случилось кое-что ужасное, Кассия.
– Что именно? – Она мечтательно посмотрела на него.
– У меня сифилис.
– ЧТО?
Она в ужасе уставилась на него, а он хихикнул.
– Мне просто было интересно, что ты скажешь. На самом деле у меня нет сифилиса.
Он выглядел довольным своей шуткой.
– Господи! – Она опять обняла его, тряхнув головой и улыбаясь. – Я не уверена, что мне нравится твое чувство юмора, детка.
Но это все тот же Марк.
Он пошел следом за ней в спальню, и его голос прозвучал хрипло из-за ее спины.
– Я недавно видел фотографию одной девушки в журнале. Она была похожа на тебя, только старше и очень скованна.
В его голосе прозвучал вопрос, на который она не собиралась отвечать.
– И что?
– Ее фамилия была французской. Не Миллер, но имя было размыто, и я не смог его прочитать. У тебя нет похожих родственниц? Она выглядела довольно шикарно.
– Нет, у меня нет таких родственниц. А что?
Теперь ложь появилась даже в отношениях с Марком. Не просто недомолвки, а откровенная ложь. Проклятье.
– Я не знаю. Мне просто стало любопытно. Она выглядела очень интересной, только жесткой и несчастной.
– И ты влюбился в нее и решил, что должен разыскать ее и спасти, чтобы вы потом могли долго и счастливо жить вместе. Да?
Ее голос прозвучал легко и беззаботно, но не настолько, насколько она этого хотела. Его ответ был невнятным, потому что он поцеловал ее и нежно опустил на кровать. Это, по крайней мере, был час правды среди лжи длиною в жизнь. Тела обычно бывают честными.
Глава 3
– Готов?
– Готов.
Уит улыбнулся ей через столик, на котором стояли остатки кофе и шоколадного мусса. Они уже на два часа опаздывали на прием, который устраивали Марши в «Сент-Реджис». Хотя вряд ли их опоздание кто-нибудь заметит, Марши пригласили больше пятисот гостей.
Кассия надела серо-голубое атласное платье, которое оставляло обнаженной спину, демонстрируя глубокий летний загар. Маленькие бриллиантовые серьги сверкали в ее ушах, а волосы она зачесала в высокий аккуратный узел. Безукоризненный смокинг Уита подчеркивал его классическую красоту. Они казались очень эффектной парой. Но оба уже к этому привыкли.
Толпа у входа в «Сент-Реджис» была огромной. Элегантные мужчины, чьи имена регулярно появлялись в журнале «Форчун», в смокингах, и женщины, сошедшие со страниц журнала «Вог», в бриллиантах и туалетах от Баленсиага, Живанши и Диора. Титулованные европейцы, сливки американского общества, друзья из Палм-Бич и Гросс-Пойнта, Скотсдейла и Беверли-Хиллз. Марши превзошли сами себя. Официанты сновали среди все увеличивающейся толпы, предлагая шампанское марки «Моэт э Шандо» и маленькие бутерброды с икрой и паштетами.
В дальнем конце комнаты на буфете лежали холодные омары, а позже должно было появиться основное блюдо – огромный свадебный торт, точная копия оригинала, который подавали четверть столетия назад. Кроме того, каждому гостю дарили крошечную коробочку с Дрим Кейк, на обертке которой красовались имена супружеской пары и дата. «Достаточно вульгарно», – напишет завтра в своей колонке Мартин Холлам. Уит подал Кассии фужер с шампанским и нежно пожал ее руку.
– Хочешь потанцевать или пообщаться с гостями?
– Я думаю, пообщаться, если это физически возможно.
Она мило улыбнулась ему, а он снова пожал ее руку.
Фотограф, которого наняли хозяева, сделал снимок, на котором они смотрят друг на друга любящим взглядом, Уит обнял ее рукой за талию. Ей комфортно с ним. После ночи, проведенной с Марком, она чувствовала себя милостивой и благожелательной даже с Уитом. Но так странно вспоминать, что этим утром на рассвете она бродила с Марком по улицам Сохо, нехотя рассталась с ним в три часа дня, чтобы позвонить своему агенту и продиктовать новый материал для колонки. Эдвард позвонил, чтобы узнать, как у нее дела, и они немного посмеялись над тем, что она упомянула их обед в утренней колонке.
– Как, бога ради, ты могла назвать меня франтом, Кассия? Мне уже больше шестидесяти.
– Тебе только шестьдесят один. И ты действительно франт. Взгляни на себя.
– Я очень стараюсь этого не делать.
– Глупенький.
Они поговорили немного на другие темы, оба стараясь не упоминать о том, что она делала накануне ночью.
– Еще шампанского, Кассия?
– Мм? – Она выпила первый фужер, даже не заметив этого. Она думала о других вещах: об Эдварде, о только что заказанной ей новой статье, посвященной выдающимся женщинам-кандидатам на предстоящих выборах. И совершенно забыла и про Уита, и про вечеринку. – Господи помилуй, неужели я уже все выпила?
Она снова улыбнулась Уиту, а он вопросительно посмотрел на нее.
– Все еще чувствуешь себя уставшей после поездки?
– Нет, просто замечталась и забыла об окружающих.
– Это просто удивительная способность в таком хаосе.
Она поменяла свой пустой фужер на полный, и они нашли уединенное местечко, позволяющее наблюдать за танцующими. Она беглым взглядом окинула все пары и быстро про себя сделала пометки, кто с кем, кто во что одет. Оперные дивы, банкиры, известные красавицы, знаменитые плейбои и экстравагантная выставка рубинов, сапфиров, бриллиантов и изумрудов.
– Ты выглядишь красивее, чем всегда, Кассия.
– Ты мне льстишь, Уит.
– Нет. Я люблю тебя.
С его стороны очень глупо говорить подобное. Они оба знали, что это не так. Но она скромно наклонила голову с грациозной улыбкой. Возможно, он и впрямь по-своему любит ее. Возможно, даже она любит его как брата или школьного товарища. К такому приятному мужчине несложно испытывать привязанность. Но любить? Это совсем другое дело.
– Похоже, лето пошло тебе на пользу.
– Европа всегда идет мне на пользу. О, нет!
– Что?
Он повернулся в ту сторону, куда она смотрела, чтобы выяснить, что привело ее в такое смятение. Барон фон Шнелинген направлялся к ним, с его висков стекали струйки пота, а лицо сияло неподдельным вострогом.
– Бог мой, скажи ему, что на тебя наложили проклятие, и ты не можешь танцевать, – прошептал Уит.
Кассия расхохоталась, что круглолицый маленький немецкий барон принял за выражение восхищения.
– Я есть так счастлив видеть тебя тоже, моя торогая. Тобры вечер, Витни. Кее-зии-а, ты сегодня ослепителен.
– Спасибо, Манфред. Ты хорошо выглядишь.
И разгоряченный, и потный. И жирный, и отвратительный. И похотливый, как всегда.
– Это есть валц. Как раз для нас. Ja?
Nein, но почему, черт возьми, нет? Она не смогла ему отказать. Он никогда не забывал напомнить ей, как горячо он любил ее дорогого почившего отца. Проще согласиться на один вальс с ним, «ради ее отца». По крайней мере, он неплохо танцует. Во всяком случае вальс. Она кротко наклонила голову и протянула руку. Барон восторженно похлопал ее по руке и повел за собой, в то время как Уит прошептал ей на ухо: «Я спасу тебя сразу после вальса».
– Уж будь любезен, дорогой, – сказала она сквозь сжатые зубы с заученной улыбкой.