Я не могу.
— Я — мудак, — пробормотал он мне в висок, прежде чем поцеловать его.
— Зато правдивый, — признаю я.
Я расслабляюсь, прижимаясь к нему, и, клянусь, чувствую, как его член прижимается к моей заднице. — Я больше не знаю, что делать.
Я тоже не знаю, но не могу признаться в этом вслух. Когда я молчу, мне кажется, он понимает, что я чувствую то же самое.
Его рука пробирается в переднюю часть моего халата, под ткань, чтобы найти мою обнаженную грудь. Он берет ее, его большой палец медленно проводит по соску, и я закрываю глаза, наслаждаясь его прикосновением. Понимая, что, скорее всего, это последний раз, когда я испытываю подобное. Со Спенсером.
— Ты меня разочаровываешь, — признается он, прижимаясь губами к моей щеке. — Но я никогда не хотел женщину так, как хочу тебя, Сильви.
Я трусь попой о его эрекцию, заставляя его стонать, его хватка на моей груди усиливается. Обе руки теперь на мне, они раздвигают мой халат, открывая верхнюю часть тела прохладному воздуху. Я задыхаюсь от шока, визжу, когда он разворачивает меня в своих объятиях, низкий стон раздается глубоко в моем горле, когда он наклоняется, его горячий рот ищет и находит мой сосок.
Он сосет и облизывает, а я прижимаюсь к нему, зарываясь пальцами в его волосы, не отрывая взгляда от его занятого рта. Мое дыхание уже неровное, тело покалывает, и когда он просовывает руку в расстегнутую ткань моего халата, его пальцы щекочут внутреннюю сторону моего бедра, я раздвигаю ноги, жаждая его.
Его натиск на мою грудь продолжается, когда его пальцы начинают поглаживать. Мои ноги дрожат, когда он вводит в меня палец. Затем еще один. Он трахает меня пальцами на крыльце, навсегда разрушая для меня это место. Я всегда буду думать об этом моменте, говорю я себе, откидывая голову назад, и мой взгляд останавливается на красных деревьях, парящих над нами. Я могла бы прожить здесь всю жизнь, и это воспоминание все еще будет ярким в моей голове. Я и Спенсер, здесь, на крыльце, позволяющая ему взять меня.
Я легко поддаюсь, когда он просовывает руки под мои бедра и приподнимает. Я обхватываю ногами его бедра, помогая ему стянуть треники, чтобы его твердый член вырвался на свободу, наши движения неловкие, руки путаются. Щепки вонзаются в мою голую задницу, когда он прижимает меня к перилам, заставляя вздрогнуть. Боль тут же забывается, когда он проникает внутрь меня, заполняя меня.
Я обхватываю его плечи руками, держась за жизнь, пока он жестоко трахает меня. Холодный воздух давно забыт благодаря теплу, которое создают наши тела, его член входит и выходит из меня, Спенс хрипит при каждом толчке. Мои глаза закрываются, когда он срывает халат с моего тела, и я оказываюсь полностью обнаженной, принося себя в жертву природе.
Приношение зверю внутри него.
Он трахает и трахает, как будто может делать это вечно, его член проникает глубоко внутрь, и я вижу звезды. Я кусаю мочку его уха, шиплю, когда он попадает в эту точку, и крепко сжимаю свои внутренние стенки, задушив его член.
— Черт, — стонет он, его руки сдвигаются, пальцы скользят по моей заднице. — Я так соскучился по тебе, Сил. Я кончу, если ты будешь продолжать в том же духе.
Я делаю это снова, прижимаясь грудью к его груди, желая, чтобы он почувствовал меня. Чтобы он знал, что это я, и никто другой. Его пальцы спускаются ниже, пока он не начинает дразнить рельефную кожу моей задницы, и я раздвигаю губы в беззвучном крике, моя киска крепко сжимает его.
— Тебе это нравится? — Кончик его пальца едва проскальзывает внутрь, и я задыхаюсь, становясь совершенно неподвижной, как и он. Единственное движение — это пульсация его члена. — Я бы трахнул тебя здесь, если бы ты мне позволила.
— Я позволю тебе, — говорю я без колебаний, мои бедра приподнимаются, когда я пытаюсь сама оседлать его член. Но моя поза затрудняет это, и он помогает мне, перемещая меня вверх и вниз. Боже, это так приятно.
Со Спенсом всегда так. Он понимает меня. Знает мое тело и то, что мне нравится. Мне не нужно волноваться или стесняться, когда я с ним.
— Ты собираешься кончить? — шепчет он мне на ухо, его палец толкается в мою задницу, его член скользит глубже в мою киску. — Я уже близко.
Я поворачиваю голову, мой рот упирается в мощный столб его горла, и я вдыхаю его запах. — Я тоже.
Через несколько минут я дрожу, дою его, выжимаю из него оргазм. Он кончает с криком, зарывшись лицом в мои волосы, его палец выскальзывает из моей задницы, когда он прижимает меня к перилам. Я не замечаю щепок, царапин. Я не замечаю ничего, кроме ощущения, что его сперма заполняет меня, и ужаса, который охватывает меня при осознании этого.
Я не принимаю противозачаточные. И уже давно не принимаю. Он не надел презерватив.
— Отстань от меня. — Я бью его по плечам, и он поднимается, хмуро изучая меня. — Опусти меня.
Он делает, как я прошу, и я взлетаю, направляясь в дом, сперма покрывает внутреннюю сторону моих бедер. Я оказываюсь в ванной через несколько секунд, включаю душ и ныряю под непрерывную струю воды, как только она становится достаточно горячей. Мои пальцы вычерпывают как можно больше спермы, но я знаю, что этого недостаточно. Я знаю, что все, что я делаю, бесполезно.
Дверь душа открывается, открывая Спенса. Он входит внутрь, совершенно голый, отталкивая меня от воды, чтобы она попала на него, а я хмурюсь.
— Что ты делаешь? — Он проводит пальцами по своим влажным волосам, его голос спокоен. Полная противоположность тому, что я чувствую.
Паника все еще охватывает меня, мой разум подсчитывает последний день, когда у меня были месячные. Я использую одно из этих приложений, чтобы вести учет, хотя в последнее время социальные сети запрещают нам это делать. Мне просто было слишком лень удалять приложение со своего телефона.
Я серьезно думаю, что у меня прямо сейчас овуляция, что было бы… такой ошибкой. Я ни за что не смогу стать матерью. Я даже о себе позаботиться не могу, не говоря уже о беспомощном ребенке. А что, если я такая же, как моя мать? Что, если я ужасна и властна и в конце концов захочу причинить боль своему ребенку, и все ради внимания, которое это привлечет ко мне?
Я прижимаюсь лбом к кафельной стене, закрывая глаза. Мне невыносима эта мысль.
— Сил? — Теплая рука ложится мне на плечо, поворачивая меня к нему, и я открываю глаза, чтобы обнаружить, что он наблюдает за мной. — С тобой все в порядке?
Я медленно качаю головой, наконец позволяя слезам, которые сдерживала все утро, вырваться наружу. С тех пор как появился Спенс, я плакала больше, чем за долгое время. Я даже не думаю, что так сильно плакала, когда умер мой муж.
Учитывая, что Эрл мертв по моей вине, можно подумать, я пролила бы больше слез из чистого чувства вины.
Глава 17
Спенсер
Трудно уйти от плачущей женщины, поэтому я не ухожу. После того, как я оттрахал ее на крыльце и погнался за ней в душ, Сильви включила воду и до сих пор не останавливается. Сейчас мы лежим на ее кровати, она в моих объятиях, ее лицо прижато к моей голой груди, ее нога перекинута через обе мои. Она тоже обнажена, наша кожа и волосы еще влажные после душа. Моя грудь тоже влажная, благодаря ее слезам.
Я не знаю, что делать или что сказать, поэтому я пытаюсь утешить ее наилучшим способом. Обнимая ее и сохраняя молчание. Мы часто делали это на протяжении многих лет, и я привык к этому.
Хоть раз мне хотелось бы, чтобы мы прошли через период времени вместе, когда Сильви не прольет ни одной слезинки. Иисус.
— Мне жаль, — наконец говорит она, отстраняясь от моей груди, чтобы посмотреть мне в глаза. Ее глаза все еще водянистые и с красными ободками, губы пухлые. Несмотря на все слезы, она все еще красива. Может быть, даже еще красивее.
Здесь я признаюсь себе, что меня всегда выводила из себя грустная Сильви. Что это вообще говорит обо мне?
— Все в порядке. — Я провожу рукой по ее голове, мои пальцы ненадолго запутываются во влажных прядях ее волос, прежде чем я отстраняюсь. — Я облажался.
Я имею в виду то, что мы занимались сексом без презерватива. Глупый, идиотский поступок. Наши отношения даже не близки к стабильным. Если бы она забеременела от меня? Это было бы огромной ошибкой.
Огромной.
Даже ее смех грустный. — Да, это так. Но я тоже облажалась.
— Я не хотел этого делать.
— Ты не хотел заниматься со мной сексом? Или ты не хотел забыть презерватив?
— И то, и другое, — честно признаюсь я.
В ее взгляде мелькает боль, и я чувствую себя дерьмом. — Я не принимаю никаких противозачаточных средств.
Конечно, не принимает. — Я так и понял.
Вот почему она запаниковала и попыталась… вымыть из себя мою сперму. Я уверен, что она получила несколько сперматозоидов, но да ладно. Я кончил в нее. Глубоко внутри нее.
При воспоминании об этом меня пробирает дрожь. Это тоже было приятно. Кожа на коже, без презерватива в качестве барьера. Я даже не думал о том, чтобы надеть резинку. Я просто был в моменте, наслаждаясь этим.
Теперь есть последствия, о которых я даже не хочу думать.
— Что, если что — то случится? — Ее голос колеблется. Немного дрожит.
— Что, если ты забеременеешь? — уточняю я.
Она кивает, ее губы сжаты вместе.
— Тогда мы с этим разберемся. — Я смотрю в потолок, мои мысли витают в воздухе. Я устал. После секса всегда хочется спать.
— Я бы сделала аборт, — говорит она без колебаний.
Тревога врезается в меня, заставляя меня отпрянуть от нее. — Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду то, что говорю. Я не могу быть мамой. Во — первых, я слишком молода. Во — вторых, что если я стану такой же, как… она? — Последнее слово она произносит шепотом, имея в виду свою мать.
— Ты совсем на нее не похожа, — быстро говорю я.
— Я точно такая же, как она, — возражает она, посылая мне взгляд, который говорит: — Давай, блядь, давай. — Я манипулятивная и требовательная. Эгоистичная. Тщеславная. Все ее плохие черты у меня. Вот почему я никогда не смогу стать матерью. Я сделаю со своим ребенком все то, что она сделала со мной. Может быть, даже хуже.