Проснувшись под утро, он, как всегда, почувствовал под боком Пятика. Земляной пол был сухой, уютный, и Орех решил еще немного поспать, но вдруг Пятик сказал:
– Ты промок насквозь.
– Да? Ну и что? Шел дождь.
– Во время силфли так не промокнешь. На тебе же просто все хлюпало. Тебя не было целый день. Ведь так?
– Я бегал поесть внизу.
– И ел брюкву? А ноги пропахли фермой – куриным пометом и мякиной. И чем-то еще – никак не пойму. Что случилось, Орех?
– Ну, немножко схватился с кошкой, чего волноваться?
– Ты что-то скрываешь. И это «что-то» опасно.
– Это Падуб сейчас в опасности, а не я. Чего обо мне беспокоиться?
– Падуб? – с удивлением переспросил Пятик. – Но Падуб и все остальные добрались до южного городка еще вчера вечером. Прилетел Кехаар. Ты что, хочешь сказать, что не знал об этом?
Орех понял, что попался.
– Ну теперь и я все знаю, – ответил он. – И очень рад.
– Значит, так, – сказал Пятик. – Вчера ты ходил на ферму и удрал от кошки. А на уме у тебя было что-то такое, отчего вечером ты забыл даже спросить про Падуба.
– Ладно, Пятик, я все расскажу. Я взял Плошку, и мы сбегали на ферму, про которую говорил Кехаар. Туда, где кролики в клетке. Я их нашел, поговорил, пообещал вернуться и выпустить на свободу.
– Зачем?
– Ну, у них есть две крольчихи.
– Если Падуб выполнит поручение, у нас будет крольчих сколько хочешь, а судя по тому, что мне приходилось слышать о ручных кроликах, им не так-то просто выжить на воле. По-моему, все дело в том, что ты просто решил отличиться.
– Отличиться? – переспросил Орех. – Посмотрим, что еще скажут Шишак с Черничкой.
– Рисковать жизнью, своей и чужой, просто из удальства? – поинтересовался Пятик. – Эти двое, конечно, пойдут с тобой. Ты ведь теперь старшина. Только ты теперь можешь решать, что всем нам необходимо. В тебя верят. Пусть ты их уговоришь, но ничего это не докажет, а вот несколько мертвецов станут очень веским доказательством твоей глупости. Только будет уже слишком поздно.
– Ну ладно, – сказал Орех. – Я хочу спать.
На следующее утро Орех всем рассказал о походе на ферму и о своей затее, а Плошка почтительно поддакивал. Как и рассчитывал Орех, Шишак при одной только мысли о том, как он двинет на ферму освобождать сородичей, так и подпрыгнул на месте.
– Все будет отлично! – воскликнул он. – Блестящая мысль, Орех! Открывать клетки мне не по зубам, но Черничка все может. Плохо только, что ты сбежал от кошки. Кошка – достойный соперник. Однажды моя мать подралась с этой зверюгой, и, скажу я вам, кое-что ей осталось на память – матушка выдрала у нее клок шерсти, будто осеннюю травку! Всех фермерских кошек беру на себя, да в придачу пару приблудных!
Черничка говорил более рассудительно, но и он, как Орех и Шишак, втайне стыдился того, что отсиживается дома, в теплой норе, когда Падуб рискует жизнью, чтобы выполнить их поручение. Услышав, как высоко ценят его за сообразительность, Черничка сразу же согласился.
– Наверное, больше никто и не нужен, – сказал он. – Говоришь, Орех, пес привязан и вряд ли сорвется? Если нас будет слишком много, в темноте мы только начнем мешать друг другу, кто-нибудь непременно отстанет, и потеряем время.
– Тогда возьмем Одуванчика, Плющика и Дубка, – решил Шишак. – Остальные остаются дома. Орех-pax, когда ты хочешь идти – сегодня ночью?
– Чем скорей, тем лучше, – ответил Орех. – Собери этих троих и все расскажи. Жаль, что идти придется в темноте – можно было бы взять Кехаара. Ему понравилось бы.
Но в этот вечер их надеждам не суждено было сбыться: в сумерки снова зарядил дождь, с северо-запада подул ветер и принес из долины, от садовых изгородей, аромат цветущей бирючины. Орех сидел на обрыве до темноты. Наконец, примирившись с мыслью, что дождь до утра не кончится, он вернулся в «Улей» и присоединился к остальным кроликам. Все уговорили Кехаара спуститься к ним, подальше от дождя и ветра. А затем они слушали рассказ Одуванчика об Эль-Ахрайрахе, а потом еще одну историю, удивившую и озадачившую всех до единого, – историю о том, как Фрит отправился путешествовать и за это время дождь затопил всю землю. Тогда человек построил огромную плавучую клетку, посадил в нее всех зверей и всех птиц, а потом Фрит вернулся и выпустил их на волю.
– Но ведь больше никогда ничего подобного не случится, Орех-pax? – спросил Плошка, слушая, как дождь снаружи шелестит в буковых листьях. – У нас-то такой клетки нет.
– Не бойся, Кехаар отнесет тебя на луну, Хлао-ру, – сказал Колокольчик, – а ты свалишься оттуда прямо Шишаку на голову, будто березовый сучок на морозе. Но сначала пошли поспим.
Перед сном Пятик еще раз попробовал заговорить о налете.
– Наверное, нет смысла просить тебя отменить поход? – начал он.
– Послушай, – начал Орех, – у тебя что, опять дурное предчувствие? Тогда скажи прямо. И решим, что и как.
– Никакого предчувствия нет, – отозвался Пятик. – Но это не значит, что все в порядке. Предчувствие ведь нахлынет когда вздумается, и совсем не всегда. Я ничего не чувствовал ни перед встречей с лендри, ни перед нападением вороны. Если на то пошло, я понятия не имею даже, что там сейчас у Падуба. Может, все хорошо, а может, наоборот, плохо. Но вот ты и впрямь меня беспокоишь – только ты, остальные тут ни при чем. За последние дни ты стал какой-то… далекий, какой-то четкий и ясный, словно мертвая ветка на фоне неба.
– Ну, если ты думаешь, будто что-то может случиться только со мной, скажи об этом всем. Они решат, остаться мне или нет. Но знаешь, Пятик, лучше ты помолчал бы. Тебе, конечно, поверят, но все равно кто-нибудь да подумает, что я просто струсил.
– Ну, Орех, я просто сказал, что из-за этого не стоит рисковать. Почему бы не дождаться Падуба? Только и всего.
– Я окажусь в неудобном положении, если буду дожидаться Падуба. Неужели ты не понимаешь, что я хочу все сделать до его возвращения? Послушай, Пятик, я тебе вот что скажу. Я доверяю твоему мнению и поэтому приму все меры предосторожности. Я сам даже во двор фермы не сунусь. Останусь ждать у прохода в изгороди. И если это не развеет твои опасения, то уж и не знаю, как быть.
Пятик ничего не ответил, и Орех мысленно вернулся к предстоящему налету, пытаясь предусмотреть все неожиданности, с которыми можно столкнуться во время возни у клетки или на обратном пути.
Следующий день выдался ясным, чистым, безоблачным; свежий ветер подсушил еще влажную траву. Как и в тот майский вечер, когда Орех впервые поднялся по этому склону, из-за перевала плыли облака. Высоко-высоко собирались маленькие барашки и постепенно затягивали все небо, точь-в-точь прилив – береговую отмель. Орех кликнул Шишака с Черничкой и повел к краю обрыва, откуда видны были невысокий холм и ферма «Орешник». Он показал, как туда добираться и как найти клетку. Шишак был в отличнейшем расположении духа. Предвкушение предстоящего дела будоражило его больше, чем ветер, и он довольно долго инструктировал Одуванчика, Дубка и Плющика, стараясь как можно точнее изобразить вполне вероятную встречу с кошкой, – при этом сам он был «кошкой», а остальные старались сбить его с ног. Орех, у которого после разговора с Пятиком все-таки оставался неприятный осадок, глядя на возившихся в траве приятелей, снова повеселел и в конце концов тоже увлекся игрой. Он набросился на Шишака, потом сам попытался изобразить кошку, изо всех сил тараща глаза и потягиваясь – точь-в-точь как серая полосатка, которая встретилась им на ферме.
– Теперь, если нам кошка не попадется, будет просто обидно, – сказал Одуванчик и, дождавшись своей очереди, кинулся на упавшую буковую ветку, дважды царапнул ее когтями и отбросил в сторону. – По-моему, я очень страшный зверь.
– Встретишь, встретишь, местер Дуван, – произнес Кехаар, который неподалеку выискивал в траве улиток. – Местер Шишак хочет польшую сабаву. Хочет, чтопы фсе пыли смелые. Но кошка не сабава. Ее не видно, не слышно. Потом – памм! Она уже тут!
– Но и мы идем туда не на обед, Кехаар! – отозвался Шишак. – В этом все дело. Мы же не собираемся там любоваться кошками.
– А почему бы не съесть ее на обед?! – воскликнул Колокольчик. – Или давайте тащите кошку сюда вместо крольчихи, и займемся ее воспитанием! Тогда нашему роду ничто не грозит.
Орех с Шишаком решили забраться на ферму, когда стемнеет и все уснут. Значит, до сараев, которые стояли в полумиле от обрыва, нужно добраться засветло, чтобы никто не сбился с дороги, знакомой только Ореху. Там они хорошенько поужинают, отдохнут и, дождавшись темноты, быстрехонько добегут до фермы, до которой оттуда лапой подать. Тогда – конечно, если все же удастся справиться с кошкой – у них будет целая ночь, и можно возиться с замком, пока не появятся люди. А потом главное – не растерять в темноте ручных кроликов.
– И помните, – сказал Орех, – с ними наверняка придется добираться долго. Запаситесь терпением. Хорошо бы успеть до рассвета. Даже если мы не наткнемся на элилей, днем с такой оравой лучше не рисковать.
Когда они собрались в путь и вышли из «Улья», Пятика нигде не оказалось. Орех облегченно вздохнул. Он боялся, что Пятик все же что-нибудь скажет и испортит всем настроение. Но что было хуже, так это Плошка, огорченный тем, что остается дома. Орех попытался утешить его, сказав, что свою часть работы тот уже выполнил. Плошка, Желудь и Колокольчик проводили друзей до подножия холма, а затем долго смотрели, как те исчезают в зеленой изгороди.
В сумерках, после захода солнца, кролики добрались до сараев. Сов не было, и стояла такая ничем не нарушаемая тишина летней ночи, что из далекого леса до слуха их отчетливо доносилось прерывистое, монотонное «чанг-чанг-чанг» соловьиной трели. Две крысы, возившиеся в брюкве, встретили кроликов не слишком любезно, но в конце концов почли за лучшее унести ноги. Подкрепившись, друзья улеглись на соломе и отдыхали, пока на западе не растаял последний луч.
Кролики не знают названий звезд, но Орех наверняка не раз видел, как поднимается Капелла