– Кстати, вчера я получил письмо от домовладельца, – сообщил Пит, снимая фольгу с коробки китайского рагу. – Он поднимает арендную плату, потому что крыша якобы нуждается в ремонте. Решил, что оба нанимателя должны внести пятнадцать штук в амортизационный фонд.
– Проклятье, я еще ничего не слышала об этом.
– Но пятнадцать штук – это дневной заработок знаменитой леди-барристера, – улыбнулся он.
– Если бы.
– Перестань, ты купаешься в деньгах.
– Ничего подобного, честное слово, – отозвалась я, качая головой. – Я – барристер на подработке по мелочам и сижу по уши в долгах, если учитывать тысячи фунтов неоплаченных счетов.
– Тебе заплатят. Банки знают, что с тобой можно иметь дело. И тогда ты станешь богатой.
«Ага, как же», – фыркнула я про себя. Моя семья тоже считала меня богачкой, но ведь все относительно, а в Лондоне, общаясь с адвокатами и бизнесменами, подобными Мартину Джою, мне было легче взглянуть на свое финансовое положение под другим углом. Быть может, если я заполучу-таки шелковую мантию, то положение дел действительно изменится. Я буду вести крупные, вкусные дела, моя почасовая ставка удвоится, так что когда-нибудь, не исключено, я смогу позволить себе один из особняков георгианской эпохи в Кэнонбери – тех самых, что изначально и побудили меня поселиться в районе N1. Я по– прежнему любила ходить мимо и мечтать о них.
Но тут я вспомнила о том, что мне предстоит где-то достать пятнадцать тысяч фунтов, и отпила большой глоток пива, чтобы успокоиться, хотя и знала, что делать этого не следует.
– Знаешь, сегодня я общалась с одним человеком, который тратит на ленч двадцать четыре тысячи фунтов в год, – сказала я, обмакивая клецку в соевый соус.
Пит покачал головой.
– И из-за таких вот людей ты даже не можешь по-человечески отметить свой день рождения.
Он рассмеялся, а я сказала себе, что в чем-то он, несомненно, прав.
– В этом конкретном разводе я представляю интересы мужа. Но тебе будет приятно узнать, что завтрашнее дело, то самое, к которому я должна готовиться, представляется мне куда более достойным.
– Очередной богатенький муж, которого хотят поиметь, – улыбнулся он.
– Ничуть не бывало. Мой клиент – мужчина, которого хотят лишить возможности видеться со своими детьми. Самый обычный малый, который застал свою жену в постели с другим мужчиной.
– Эх, люди, – негромко проронил Пит.
Я кивнула.
– Держу пари, что ты безмерно рад тому, что тебе приходится иметь дело исключительно с компьютерами. У них, по крайней мере, нет чувств.
– Как посмотреть.
– То есть?
– Если ты придерживаешься определенной точки зрения на то, как наш мозг порождает сознание, ты никогда не поверишь в возможность существования разумных компьютеров. Тем не менее разработчики искусственного интеллекта не сомневаются, что недалек тот день, когда компьютеры смогут имитировать человека.
– Какой ужас! Ведь тогда мы станем лишними и ненужными, не так ли?
– Некоторые виды занятости не потеряют актуальности никогда.
– Адвокаты по разводам, ты имеешь в виду?
– Машины оперируют логикой. А в любви и взаимоотношениях ей места нет. Я бы сказал, что в обозримом будущем с тобой все будет в порядке.
– Рада слышать, особенно учитывая то, что надо платить за новую крышу.
Воцарилось долгое молчание. Мы съели все китайские блюда и исчерпали темы для разговора.
– Ну, что ж, пора приниматься за работу.
Переложив объедки на одну тарелку, я понесла их на кухню. Обернувшись, я вдруг заметила, что в дверях стоит Пит. Шагнув ко мне, он взял меня рукой за подбородок. Я изумленно ахнула, не успев даже подумать о том, с чего это он решил, будто я умираю от желания, а он уже впился мне в губы поцелуем. От него пахло пивом и желтыми бобами. Его слюни размазались у меня по щеке.
– Пит, ты мой друг. И ты пьян, – сказала я, отталкивая его.
– Иногда бывает просто необходимо напиться, – ответил он.
Я попятилась от него. Впрочем, нельзя сказать, что его поведение стало для меня полной неожиданностью. Завидев, как он поджидает меня с заказом из китайского ресторана, я должна была насторожиться.
– Все дело в разнице в возрасте, не так ли? – Я уловила нотки досады в его голосе. Мужчины и их пресловутая самоуверенность. – Будь я тридцатисемилетним мужчиной, а ты – моей ровесницей, никто бы и ухом не повел.
Я чувствовала себя виноватой и жестокой. Ведь у него не было причин полагать, что я оттолкну его. В конце концов, это я пригласила его к себе, в свою квартиру, на ужин в честь собственного дня рождения.
– Мне очень жаль, – негромко проговорила я. – Я знаю, что веду себя, как жалкая старая дева, но мне это нравится.
– В самом деле? – с вызовом осведомился он.
– Я работаю по одиннадцать часов в день, Пит, потом прихожу домой и снова начинаю работать. Места для чего-либо иного попросту не остается.
– Перестань во всем винить свою работу.
Было время, когда я не обратила бы внимания на то, что Пит не в моем вкусе, и мы оказались бы в одной постели в моей спальне, но сегодня вечером я всего лишь хотела, чтобы он ушел.
– Пожалуй, мне лучше уйти, – ровным тоном произнес он.
Я кивнула, и он вышел, не сказав ни слова. Закрыв за ним дверь, я подалась вперед, уперлась в нее лбом и шумно выдохнула.
– С днем рождения, – прошептала я, отчаянно желая, чтобы этот день закончился.
Глава четвертая
Стало невозможно и дальше игнорировать тот факт, что мне срочно нужна новая сумка. За последнюю неделю прореха в моем надежном и проверенном «Самсонайте» лишь увеличилась в размерах. Работы было столько, что голова шла крýгом, новые дела и инструкции валились на меня со всех сторон после недель спячки, и мне приходилось таскать в суд, домой или в адвокатскую контору многочисленные папки, а это означало, что от катастрофы меня отделяет один яростный рывок «молнии».
Меня воспитывали в правилах экономной бережливости, и в глубине души я полагала, что достаточно просто зашить дыру. Но я понятия не имела, кто в наши дни занимается ремонтом сумок – сапожники? Портные? Похоже, что в нашем обществе потребления у меня оставался только один выход – купить новую.
Бросив взгляд на часы, я отметила, что еще нет и семи. В Бургесс-корте хорошо посещать пабы, а вот с шопингом для снятия стресса дела обстоят далеко не блестяще. Но я прикинула, что, взяв такси, смогу быть на Оксфорд-стрит уже через четверть часа, а в семь тридцать уехать оттуда и вернуться домой как раз к скандинавской криминальной драме, показ которой начинался на этой неделе по кабельному каналу.
– Ты домой?
В дверях моего кабинета с кучей папок под мышкой стоял Пол.
– Через минуту, – отозвалась я, роясь в выдвижном ящике стола.
– Могу подкинуть тебе на завтра кое-что, если есть желание.
Я прекрасно знала, что должна отклонить предложение, но умение отказаться от работы никогда не числилось среди моих достоинств.
– Что там такое?
– Отмена постановления об аресте имущества. Встреча назначена на девять тридцать.
Я заколебалась; единственная причина, по которой я сумела выкроить себе свободный вечер перед телевизором, заключалась в том, что завтрашний день у меня планировался не слишком загруженным.
– Я могу отфутболить его Мари или Тиму, – предложил он.
– Давай его сюда, – вздохнула я. – В этом случае тебе не придется торчать здесь, дожидаясь курьера.
Пол взглянул на меня, и на губах его заиграла улыбка.
– Знаешь, иногда так приятно отдохнуть вечерком.
– Высплюсь на том свете, – парировала я. Не найдя в ящике стола то, что искала, я подняла на него глаза. – Полагаю, лишнего пакета с ручками у тебя не найдется? Моя сумка вот-вот развалится на ходу, и я боюсь, что до дома она не доживет.
– Не сомневаюсь, что для такой утонченной особы, как ты, мы подберем что-нибудь получше бумажного пакета с ручками, – рассмеялся он и исчез внизу, чтобы вернуться через пару минут с большой матерчатой хозяйственной сумкой, на которой красовалась фирменная надпись «Бургесс-корт».
– А это еще что такое?
– Маркетинг. Кстати, я сунул в нее форму для подачи заявления на получение звания королевского адвоката.
– Ты прямо завзятый интриган.
Выйдя из конторы, я быстрым шагом двинулась через Миддл-Темпл, мимо нашего роскошного здания в елизаветинском стиле и фонтана, выстреливающего серебристые водяные струи в ночное небо. После захода солнца атмосфера здесь становилась сверхъестественной и немного пугающей; газовые фонари только-только зажглись; клуатры отбрасывали тени на площадь, а эхо собственных шагов по брусчатке заставляло подозревать, что я тут не одна. Я чуть ли не бегом устремилась вниз по узкой и темной улочке Деверо-корт, одной из многих, выходящих прямо на Стрэнд, и в этот момент пошел дождь. Шальной таксист заметил мою вытянутую руку, и я запрыгнула в машину еще до того, как небеса разверзлись вселенским потопом. Водитель поинтересовался у меня, куда ехать, и я назвала ему первый попавшийся универмаг, который сумела вспомнить, – «Селфриджес».
Я не люблю ходить по магазинам. Этот ген отсутствует в моих хромосомах, и не думаю, что причиной тому стали бесплатные школьные обеды, которыми я в свое время довольствовалась. Я вспомнила одну свою клиентку, русскую модель, которая призналась мне, что раньше она подбирала гнилые фрукты и овощи на базарах и несла их домой, чтобы накормить свою семью, а потом без запинки добавила, что требует содержания в миллион фунтов в год от своего супруга, владельца многочисленных объектов недвижимости, с которым разводилась. Так что, познав бедность в детстве и юности, вы бросаетесь из одной крайности в другую.
Такси высадило меня на Кумберленд-стрит. Дождь лил как из ведра, и тротуары выглядели черными и маслянистыми. Проклиная погоду, я вбежала в магазин.
С первого же взгляда я поняла, что оказалась не в то время и не в том месте. Я очень редко бывала в «Селфриджесе» и успела позабыть, насколько это дорогое заведение. По всему периметру внешней стены протянулись бутики: «Шанель», «Гуччи», «Диор», – и каждый сверкал и переливался, подобно шкатулке с драгоценностями, гламурный и лощеный. Я предпочитала магазины в Сити, где властвовал порядок и было куда меньше мишурного блеска, особенно для таких людей, как я, которые всегда торопятся. Но в Вест-Энде, в Найтсбридже магазины похожи на пещеры Аладдина, полные искушений для туристов и статусных жен. Целые лабиринты розничной торговли, предназначенные для того, чтобы вы потеряли счет времени, заблудились и тратили, тратили и тратили, в то время как мне нужно было всего лишь купить сумку и отправиться домой.