ин день, другой, третий, все так же шел
снег, голод и холод не отступали, постепенно я погрузился в смутное состояние сознания и на
утро шестого дня едва заметил бледное солнце. Я был серьезно болен. На седьмой день ко
мне зашел нищий и, увидев, что я сплю на снегу, обратился ко мне с вопросом, но я не мог
говорить. Он понял, что я болен, вымел снег и, вытащив из крыши пучок соломы, развел
костер. Потом он приготовил жидкой каши из желтого риса и накормил меня. Я согрелся и
ожил.
Он спросил меня: «Вы откуда?»
«Из Путо», – ответил я.
«Куда направляетесь?» – спросил он.
«Я совершаю паломничество в горы Утай», – ответил я.
«А как вас зовут?» – поинтересовался я.
«Вэнь Цзи»13, – сказал он.
«Куда вы идете?» – спросил я.
«Я возвращаюсь с гор Утай в Чанъань», – ответил он.
Я спросил: «Раз уж вы были в горах Утай, то, наверное, знаете монахов из тамошних
монастырей?»
«Каждый меня там знает», – сказал он.
Я спросил: «Как мне лучше всего пройти отсюда на Утай?»
Он ответил: «Через Мэнсянь, Хуайцин, Хуаншалин, Синьчжоу. Тайгу, Тайюань,
Дайчжоу и Экоу. Оттуда прямо в горы. Когда вы сначала доберетесь до утеса Бимо, найдите
монаха по имени Цин-и, южанина, он преуспел в аскезе».
Я спросил: «Далеко ли отсюда горы?»
«Немногим больше двух тысяч ли », – ответил он.
На рассвете этот нищий приготовил жидкой каши из желтого риса на талой воде. Указав
пальцем на содержимое котелка, он спросил: «Вы ели это в Путо? »14
13 Согласно преданию, Манджушри дал обет сопровождать каждого паломника в его святое место
(бодхимандалу) в горах Утай. Говорят, что он появляется в виде нищего и в другом обличье, чтобы помочь
паломникам. Китайские буддисты верят, что «Вэнь Цзи» в этом рассказе – на самом деле Манджушри (кит.
Вэньшу), который хотел помочь учителю Сюй-юню.
14 Здесь Вэнь Цзи (Манджушри) испытывал учителя своим вопросом, который означает: «Мое сознание
«Нет», – ответил я.
«А что вы там пили?» – спросил нищий.
«Воду», – ответил я.
Когда снег в котелке полностью растаял, он, указывая пальцем на воду, спросил: «Что
это? »15
Поскольку я не ответил, он спросил: «Чего вы добиваетесь, совершая паломничество в
знаменитые горы Утай? »16
Я ответил: «Я потерял мать при рождении и хочу воздать ей должное за милость моего
рождения».
Он сказал: «Как вы сможете преодолеть такое расстояние до Утая со своим мешком на
спине в такой холод? Я советую вам отменить паломничество».
Я ответил: «Я дал обет и исполню его, сколько бы времени на это ни потребовалось и
какие бы расстояния мне ни пришлось преодолеть».
Он сказал: «Ваш обет трудно исполнить. Сегодня погода улучшилась, но дороги все
еще непроходимы из-за снега. Вы можете продолжить свой путь, идя по моим следам.
Примерно в двадцати ли отсюда есть храм, в котором можно остановиться».
На этом мы расстались. Из-за глубокого снега я не мог совершать низкие поклоны, как
раньше, лишь смотрел на следы с чувством уважения. Я добрался до монастыря Малый
Цзиньшань и переночевал в нем. На следующее утро с благовонными палочками в руках я
продолжил свое паломничество, пройдя через Мэнсянь. На пути из Мэнсяня в Хуайцин мне
повстречался старый настоятель по имени Дэ-линь. Увидев, что я совершаю низкие поклоны
на дороге, он подошел ко мне, взял мою скамеечку, благовонные палочки и сказал:
«Достопочтенный господин приглашен в мой монастырь». Затем он позвал своих учеников и
они отнесли мой багаж в храм, где мне оказали радушный прием.
После того как в храме была подана еда и чай, хозяин спросил меня, откуда я начал свое
паломничество с поклонами. Я рассказал ему, что, отправившись в паломничество из Путо
два года назад, начал исполнять обет своего сыновнего долга благодарности родителям. Из
нашей беседы настоятель узнал о том, что я получил посвящение на горе Гушань. По его
щекам катились слезы, когда он рассказывал: «У меня было два чаньских спутника: один из
Хэнъяна, а другой из Фучжоу. Мы втроем совершили паломничество в горы Утай. Пробыв со
мной в этом монастыре тридцать лет, они покинули меня, и больше я ничего о них не
слышал. Теперь, когда я слышу ваш хунаньский акцент и знаю, что вы ученик с горы Гушань,
я словно снова общаюсь со своими старыми спутниками, и это меня глубоко трогает. Сейчас
мне 85 лет. Поначалу источник годовых доходов монастыря был приличным, но в последние
годы он уменьшился вследствие плохих урожаев. Этот сильный снегопад предвещает
хороший урожай в будущем году, так что вы можете остаться здесь, достопочтенный
господин». Со всей серьезностью и искренностью он стал уговаривать меня остаться на зиму
и уговорил.
Мой 45-й год (1884–1885)
Во второй лунный месяц нового года я отправился из монастыря Хунфу в Хуайцин,
совершая по пути воскурения. Потом снова вернулся в монастырь и пробыл там еще
некоторое время, намереваясь вскоре его покинуть. На третий день я попрощался с
указывает на этот лед и задает вам этот вопрос», а также: «Вас учили выявлять глубины своего сознания
в Путо?» Бодхисаттва продолжал испытывать учителя следующими вопросами, которых последний не понял,
так как еще не достиг просветления.
15 Вода символизирует сокровенную природу и вопрос этот несет особую смысловую нагрузку.
16 Снова многозначительный вопрос, так как в чаньской практике ученика учат избегать привязанности к
чему-либо, чтобы достичь абсолютного состояния, которое вне категорий приобретения и потери.
настоятелем Дэ-линем. Он плакал, не желая расставаться со мной. Прощаясь, я пожелал ему
всяческих благ и отбыл. В тот же день я вернулся в Хуайцин. В окружении его стен был
Малый Наньхай, известный также как Малый Путо. Теснота не позволяла странствующим
монахам даже развесить свои вещи, уж не говоря о том, чтобы переночевать. Я был
вынужден покинуть город и провести ночь у дороги. В тот вечер я испытал острые приступы
боли в животе. На четвертый день поутру я возобновил свое путешествие, но ночью меня
трясла лихорадка. На пятый день я понял, что у меня дизентерия, но заставил себя идти
дальше и совершать низкие поклоны и так продолжал в течение нескольких следующих дней.
На тринадцатый день я добрался до горы Хуаншалин, на вершине которой стоял
разрушенный храм, где с трудом можно было укрыться. Не в силах больше идти, я
остановился там и ничего не ел. День и ночь десятки раз я бегал испражняться. В результате
совершенно обессилел и не мог даже подняться и сделать несколько шагов. Поскольку храм
находился на вершине безлюдной горы, я закрыл глаза и ждал своего конца без единой мысли
сожаления.
На пятнадцатый день поздно ночью я увидел, что кто-то разводит костер у западной
стены. Я подумал, что это вор, но когда пригляделся, увидел, что это нищий Вэнь Цзи. Я
безумно обрадовался и окликнул: «Вэнь Цзи!» Он принес мне лучину, заменившую лампу, и
сказал: «Почему это вы все еще здесь, достопочтенный господин?» Я рассказал ему о том,
что со мной случилось. Он сел подле меня, чтобы успокоить, и дал выпить чашку воды.
После встречи с Вэнь Цзи в ту ночь я чувствовал себя очищенным телом и духом.
На шестнадцатый день Вэнь Цзи выстирал мою грязную одежду и приготовил для меня
лекарство. На следующий день я оправился от болезни и, съев две чашки жидкой желтой
рисовой каши, обильно пропотел. После этого я почувствовал воодушевление и прилив сил.
На восемнадцатый день, полностью поправившись, я выразил благодарность Вэнь Цзи,
сказав: «Дважды мне угрожала опасность и дважды вы спасали меня. Трудно подыскать
слова, способные выразить мою благодарность».
Вэнь Цзи сказал: «Пустяки, не за что благодарить». Когда я спросил его, где он был, он
сказал: «В Чанъани». На вопрос, куда он направляется, он ответил: «Я возвращаюсь в Утай».
Я сказал: «Я был болен, да и из-за поклонов, которые мне предстоит совершать в пути,
я не смогу следовать за вами».
Он сказал: «Вам не удалось в этом году пройти много. Когда вы доберетесь до места
назначения? Поскольку вы еще слабы, вам будет трудно продолжить путь. Низкие поклоны
не обязательны, так же как и ваше паломничество».
Я ответил: «Я глубоко тронут вашими добрыми словами, но когда я родился, я не видел
своей матери, умершей при родах. Я был единственным сыном у отца, но убежал от него, и
из-за этого он ушел в отставку, что укоротило его жизнь. Мне нечем отплатить за как само
небо безграничные благодеяния родителей и это не дает мне покоя уже много лет. Я дал обет
отправиться в паломничество в горы Утай и молить бодхисаттву Манджушри защитить моих
родителей и избавить их от страданий, чтобы у них появилась возможность как можно
быстрей получить рождение в Чистой Земле. Несмотря на многие предстоящие трудности, я
должен добраться до святого места. Уж лучше умереть, чем не исполнить данный обет».
Вэнь Цзи сказал: «Такая искренняя сыновняя почтительность, как ваша, поистине
редка. Я сейчас возвращаюсь в горы и, поскольку не спешу, буду вас сопровождать и понесу
ваши вещи. Таким образом, вы сможете совершать свои поклоны, освободившись от ноши, и
достичь полной однонаправленной сосредоточенности сознания».