— Нет, таких нет здесь. Не проживает такой в нашем доме, — наперебой отвечали жильцы.
— Странно, но нарушитель на месте. В любом случае спасибо гражданину за бдительность. Фамилия? — это он уже обратился ко мне.
— Облепиха.
— Гражданка Облепиха, переставьте машину на законную парковку. Посмотрите, сколько места в вашем дворе. Тут же одни бабушки живут. Что вам трудно было пару метров пройти? Ну, как вам не стыдно, гражданка Облепиха?
Так, оправдываться нет никакого смысла. Мне никто не поверит. Попробую пройтись по домам и поднять наружные камеры наблюдения.
— Бабушки, милые, простите меня! Я обязательно выполю вам весь газон.
Я подошла и хотела открыть машину, но с ужасом обнаружила, что все четыре колеса спущены.
Инспектор тоже вздохнул.
— Видите, гражданка Облепиха, люди разозлились на вас. Наклейки наклеили, колёса спустили. Это плохо они, конечно, поступили. Можете написать заявление на них.
— Не буду я ничего писать. Сейчас вызову эвакуатор.
Да, плакали мои кроссовки. Все деньги сейчас уйдут на моего малыша. Придётся эвакуатор вызвать, чтобы не повредить классные диски, которые мне подарил брат на день рождения, зная, как я трепетно отношусь к своей машине.
Злость, а следом и апатия, атаковали меня со всех сторон. Настроение не только свалилось ниже некуда, оно глубоко ушло в минусовые цифры. Работала-работала несколько месяцев, а сейчас… Так, слёзы надо остановить.
Примерно через полтора часа после произошедшего я, наконец, разобралась с полицией и переставила машину на свободное место. Народ разошёлся, а я решила заскочить домой и выпить чаю, пообедать уже не успею. И надо спешить в универ, времени не так много осталось.
Войдя в подъезд, увидела, что на площадке стоит баба Клава.
— Девонька моя, я видела глубокой ночью этих хулиганов. И даже прикрикнула на них, но они даже ухом не повели. Я поздно проснулась, поэтому заметила, когда они уже перетащили твою машинку. Хотела вызвать полицию, а их и след простыл.
Точно, мог же их видеть кто-нибудь во дворе ночью. Это у нас окна выходят на сторону, где улица. Впрочем, что это даст. Не будет же он самолично творить такие дела.
— Баба Клава, я знаю, какой это лось поганый сделал. Хорошо, что вы и не вмешались. Это очень опасный человек. Но всё равно, большое вам спасибо.
— Девонька, я знаю, что ты хорошая. Три года за тобой наблюдаю, — а вот здесь я чуть не разрыдалась от таких добрых слов. — Зайди, я тебя пирожками с мясом угощу. Ещё горяченькие.
— Бабушка, дорогая. Кушайте сами, пенсия у вас наверно не ахти.
— Да мне хватает всего. Тебе вот тяжело, ты старательная такая. Лучше обновку купишь себе. Совсем молодая же ведь.
Пришлось угоститься пирожками и уже лететь на остановку, чтобы не пропустить занятия. В последний момент вскочила в маршрутку и услышала, как зазвонил телефон.
Он сам позвонил. Я запомнила его последние цифры.
— Слушаю.
— Что так сразу невежливо. Где здравствуйте, Максим Леонидович? Кажется, ты мне сегодня сама утром звонила? Что хотела?
— Это уже не имеет никакого значения. Всё, что ты, лось, хотел для меня сделать, всё у тебя получилось. Можешь начинать праздновать. Не знаю только, как это может усилить желание к тебе прийти. Впрочем, ты же непроходимая дубина, что с тебя взять.
— Я благородно пропущу твои оскорбления. Отмечу, не знаю, о чём ты там ведёшь речь…
— Лосина, всё ты знаешь, — резко перебиваю его.
— Эй, потише на поворотах. А то вдруг чего ещё серьёзней случится у тебя.
— Всё-таки признаёшь своё участие?
— Что? Ты о чём? Я что-то пропустил? — его голос звучал так вопросительно правдоподобно, что я уже было и поверила, что он не имеет к этому никакого отношения, если бы не дальнейшие его слова. — Но, если у тебя неприятности, то я моментально всё улажу. Что для этого надо тебе сделать — ты и сама хорошо знаешь.
— Ну что же — адьёс!
Обрубаю звонок. Думаю, чтобы занести его в чёрный список, но решаю оставить. Враг на виду — это чуть лучше, чем враг в окопе. Вношу в свои контакты — Лосиная Дубина. И выхожу на своей остановке.
Глава 10
Возле входа в аудиторию меня уже ждала Женя.
— Лерка, где ты запропастилась? Телефон не поднимаешь.
— Женя, долго рассказывать. Я сегодня без машины. На работе не была. И вечером отпросилась у Марьи Фёдоровны. Завтра, сказала, ждёт с самого утра. И это последнее для меня предупреждение, — горько вздыхаю и рассказываю ей о своих утренних злоключениях.
— А я тебе говорила, — снова запела свою песню Женька. — Плохо, что ты на первой паре сегодня не была. Очень странно, но пришли люди с деканата и проверили присутствие всех поголовно. Тебя и ещё пару человек взяли на карандаш. Такого раньше никогда не было. Только, если большая проверка сверху приходила.
Я обречённо махнула рукой. Ну, что тут будешь делать. Неужели Дубина и сюда запустил свои мерзкие пальцы. Нет, этого не может быть. Так я совсем параноиком стану.
С трудом высиживаю эту пару. Сегодня практическое занятие на английском языке по теории межкультурной коммуникации. Мой английский — всегда на высоте. Но сейчас абсолютно не могу сосредоточиться. Да и по предмету ничего не успела прочитать. Думала, на первых парах займусь этим. Препод, естественно, крайне недоволен.
— Плохо, Облепиха, очень плохо. Вот от кого, так от вас точно не ожидал, что вы будете так несерьёзно относиться к учёбе. Вы же на платном учитесь. Теперь придётся дополнительно оплатить пересдачу практической.
Вот так бывает. Все твои прошлые заслуги мигом забываются. Ночами не спала, но готовилась к конференциям по этому предмету, потому что препод очень просил. Хвалил мой английский. Что же произошло? Так, стоп. А то скоро всех буду подозревать, что продались мажору.
Безумно рада звонку, который оповещает конец пары. Первая вылетаю на коридор, ускоряю шаг, внимательно глядя под ноги, чтобы не свалиться в толпе спешащих студентов. Снова вздыхаю по кроссовкам, о которых мечтала, но теперь придётся о них забыть на неопределённый срок.
Быстро беру себя и своё настроение в руки, в голове выстраивая дальнейшие планы на вечер. И налетаю на человека, которого секунду назад передо мной не было. Больно ударяюсь локтём о его руку, которую он выставил вперёд, чтобы нам не столкнуться лбами.
— Простите, — пытаюсь обойти его, но он преграждает мне путь.
Поднимаю глаза и натыкаюсь на смеющийся взгляд.
— Ты?!
— Я, — нагло усмехается мне в лицо.
— Дай пройти.
Он перегораживает мне проход, в какую бы сторону я не двинулась.
— Ты же сказал, что не будешь меня принуждать?
— Хм, а где здесь принуждение? У тебя такая бурная фантазия. Мне очень нравится.
Он меня бесит. Ненавижу его этот мерзкий взгляд, его аккуратно обработанные ногти, его дорогой парфюм, его чисто выбритое лицо… Всё-всё бесит, выводит из себя.
— Я ненавижу тебя, — срываясь, бросаю ему в лицо.
— Лерочка, что ты такое говоришь? За что это ты меня ненавидишь? Очень интересно.
— Я тебе не Лерочка, а Валерия Михайловна.
— Вот делай людям добро, — вокруг нас уже собрались на представление такие же, как и он сам.
Знакомый мне уже брюнет Лёха и ещё парочка похожих прилизанных мажоров окружили Дубину и «прогибаются», чтобы их одобрили. Свита короля — в полном составе. Ржут как лошади. Что они вообще забыли в нашем корпусе?
— Ле-роч-ка, — растягивает он назло моё имя, а я закипаю от негодования, — что же ты такая неблагодарная? Машину я тебе простил, — снова слышу за спиной смех этих перцев. — Деньги дал. Что же тебе надо ещё? Как угодить принцессе в драных туфлях? Посоветуй.
Я подхожу почти вплотную к нему. Своей грудью ощущаю, как с каждым его дыханием слегка соприкасаются наши грудные клетки. Я — девушка высокая, но всё равно мои глаза упираются в его кадык, который, как мне кажется, начал нервно дёргаться. И правильно начал.
Медленно заношу свою ногу над его подъёмом стопы. Секунду думаю и своим каблуком стараюсь проделать дырку в пижонской обуви. Вижу, слегка подняв голову, как его глаза загораются злобным светом. Но он не пытается отстраниться от меня. И по виду даже не скажешь, что ему больно. Очень больно, я это точно знаю.
Перцы продолжают ржать, не понимая, что теперь этот смех предназначен для их дружка. Я довольно улыбаюсь во все свои тридцать два, что даже челюсть начинает ныть. Впрочем, ныть она начинает немного по-другому поводу. Тут как-бы домой добраться целой. Но, увидев, как он смотрит с ненавистью на мои ямочки на щеках, смело требую:
— Дай пройти!
— Иди, — на удивление тихо и без напряга отвечает мне и глазами показывает в сторону коридора, типа, давай, двигай.
Мне два раза повторять не надо. Срываюсь с места и через пару метров сворачиваю в сторону лестничного пролёта. За спиной всё также звучит мерзкий мажорский смех и его приказ:
— Все ко мне в офис.
Меня передёргивает и я тороплюсь побыстрее оказаться на улице. Потом, что буду делать, это всё потом. На улице меня встречают чёрные тучи, которые уверенно накрывают город. А я прикидываю, как быстро добраться до коммунальной службы нашего района, чтобы взять видеозаписи с камер наружного наблюдения. Тогда смело можно будет идти в полицию с заявлением.
Уже в автобусе понимаю, что день вот совсем не мой. Дождь, начавшийся на остановке, превращается в ливень с месячной нормой осадков буквально на глазах. Обречённо выхожу из транспорта и уже спустя пять минут промокаю до нижнего белья. Упорно нахожу необходимое мне здание, несмотря на то, что вода в городе уже стоит по колено.
— Здравствуйте, мне нужен ответственный за систему видеонаблюдения.
— Девушка, ну какое видеонаблюдение? Вы что, не видите, что творится на улице. Тут аварийных бригад не хватает. А вы тут с ерундой какой-то пристаёте.
— Так, быстро ведите меня к вашему начальству.
— Что вы тут раскомандовались? Нет здесь никого.