– Беня кладбищ не любил, никогда на похороны не ездил, – печально изрек Комар, отряхивая руки от земляной пыли и вдруг подавил смешок. – Прикинь, че однажды было. Мы с Беней комерса одного в лесок на Мехзавод привезли. Отъехали подальше, осенью дело было, достаем его, бросаем лопату, типа рой себе могилу. Ну, так все раньше делали. Припугнуть хотели, валить его не собирались. Тот начал рыть, плачет, умоляет, мамой клянется, все как надо, – и вдруг, хуяк, кости. Да неглубоко так, с полметра. Мне интересно стало, говорю: копай дальше. Там скелет человеческий, а черепа нет. Вокруг просто лесок, хрен его знает. Эх, Беня и перетрухал, сам все закидал. Барыгу на карьер потом повезли.
– Может, там кладбище какое было? – спросил незнакомый Никите бандит.
– Без понятия, – закурил Комар, довольный хорошей байкой. – Откуда там кладбище? Да и говорю, неглубоко там было.
Разговор перетек в рассуждения, как непросто рыть могилу в мерзлой земле.
Второй гроб тоже закопали, и люди потянулись к автобусам. Жены Клопа и Бени были похожи: обе в дорогих черных полушубках, обе со светлыми волосами, выбившимися из-под платков, с одинаково растерянными лицами и опухшими от слез глазами. Левый подошел к одной женщине, потом к другой, что-то сказал и передал конверты. Потом вернулся к бандитам.
– Весело неделька начинается, – сказал он и начал прощально пожимать руки.
Только двое бандитов, друживших с Клопом, поехали на поминки, остальные принялись расходиться.
– Сегодня опять у Кита дежурить? – спросил Михась, поравнявшись с Левым, Никита шел за ними.
– Кит уже в другом городе, наверное, – с раздражением ответил Левый.
– Че, не надо дежурить? – уточнил Михась.
– Не надо. – Левый дошел до своего двухсотого «Мерседеса» и, закурив, обратился к Никите: – У тебя ключи от каморки на Кирова?
– Да, – кивнул Никита, удивляясь, что Левый обратил на него внимание. Протягивая ключ, спросил: – У Кита гараж был? Может, он машину там оставил, можно себе забрать?
– Вряд ли. Но сгоняйте с Михасем сегодня ночью, гляньте. Ты знаешь, где у него гараж был? – Михась мрачно кивнул. – Тачка у него новая была, все лучше, чем ничего.
Левый скользнул взглядом по Никите и сел в свой автомобиль.
– Тебе больше всех надо, что ли? – направляясь к «Ниве», недовольно спросил Михась.
– Магнитолу себе возьмешь, – улыбаясь, ответил Никита.
– Так-то да, – просветлел Михась. – Садись, Пионер, поехали за ножовками.
Шапка
Их только что выгнали из подъезда. Руслик уже спустился, а Рома еще продолжал материться, шумно спускаясь по ступеням. Они прошли по Победе, стреляя сигареты. Получили одну «Приму» и выкурили ее без удовольствия в арке, прячась от ветра. Вернулись во двор и встретили Влада. У того было немного денег, но на бутылку не хватало. Зашли за Лешкой, но открыла пьяная мать и сказала, что его нет дома.
Решили еще раз пройтись по улице в поисках сигарет. Прохожих было мало. Шатаясь от дома до края дороги, перед ними петлял пьяный. Он принялся петь про мороз. Влад подхватил, они посмеялись. Мужик хотел обернуться и упал. Они остановились посмотреть, как он поднимется. Пьяный бормоча встал и свернул во дворы. Они пошли за ним. Мужик стоял, прислонившись лбом к стене, хотел поссать, но провалился во тьму. Руслик подошел и сбил с него меховую шапку. Шапка прокатилась и замерла на снегу. Мужик зло замычал. Рома толкнул его, он повалился, не сопротивляясь, и лежал без движения. Влад полез в карман синтетического полушубка, пьяный внезапно схватил его за руку. Влад перепугался и закричал. Потом они били мужика ногами, пока он не затих. Руслик подхватил его шапку и надел на себя. В карманах была мелочь, но на портвейн хватило.
Ларек открыл окошечко, обдавая теплом. Бутылка быстро кончалась, а возбуждение не прошло. Они снова вышли под синий свет фонарей. Этой ночью пьяные больше не попадались.
Простая комбинация
Перед коттеджем оказалась небольшая стоянка. За редкими прутьями забора виднелся просторный участок, утыканный непонятными колоннами. Дальше был дом, чьи размеры ускользали из-за мрака вокруг.
«Это потому, что весь снег кругом убран и на окнах плотные шторы», – подумал Олег. Он был рад, что быстро нашел нужный адрес и не пришлось плутать по Красной Глинке, но в то же время беспокоился перед ответственной встречей. Он привык готовиться к разговорам, а с вечера пятницы, как в дверь позвонил Вова, обдумать не получалось вообще ничего. Сегодня заканчивается воскресенье, а как будто пролетело несколько месяцев. Олег бегал, ездил, узнавал, и все эти передвижения опьяняли, избавляя от лишних мыслей. Это было нелегко, но теперь он знал: сидеть в пыльном кабинете на заводе тяжелее. Всю жизнь Олег предполагал, выгадывал и ждал. Ему тридцать, и он достаточно умен, чтобы признаться себе: это не работает. Он выбросил сигарету, вышел из «четверки» и, сделав глубокий вдох, скользнул глазами по льду Волги.
Калитка открыта, широкая ровная тропинка из серых плит, кругом увядшая газонная трава. Загадочные колонны оказались деревьями, накрытыми брезентом. Такого Олег раньше никогда не видел. Он дошел до дома, постучался, но никто не открыл. И звонка нет. Оказалось, не заперто. Он посомневался и вошел внутрь.
Очки с мороза запотели, пришлось быстро их обтереть об рукав. Просторная прихожая выглядела как гардероб, со стойкой и вешалками вроде как в театре. Стены были оббиты деревянными панелями и не отражали неяркий свет настенных ламп. Под ногами лежал одноцветный бурый ковер с тонким ворсом. Олег обратил внимание, как на этом фоне выглядят его разношенные, заляпанные грязью ботинки, и вспомнил, что куртка у него зашита на локте, а брюки лоснятся на коленях.
Последним Олег увидел широкоплечего пожилого мужика, сидевшего на стуле у занавесок, служивших входом в зал. Олег помнил, что Вова ни с кем, кроме Страшной Вали, говорить не велел, и не знал, как поступить. Мужик тоже молчал, усиливая неловкость.
– У тебя точно денег хватит? – наконец спросил мужик, не поднимаясь со стула; голос у него был глубокий и низкий.
– Мне просто поговорить надо, – выдавил Олег.
Мужик тяжело вздохнул и поднялся со стула. Шел он медленно, вразвалку и, поравнявшись, оказался невысоким. В следующую секунду он заломал Олегу руку за спину.
– Мне поговорить, с Ва-а-ле-е-ей! – от боли в плече сам того не желая, заверещал Олег.
– Вить, отпусти, – раздался женский голос. Хватка ослабла, и Олега развернуло в обратную сторону. – Ты че здесь забыл, очкарик?
– Я по делу, – пытаясь рассмотреть девушку, начал Олег.
– Здесь все по этому делу.
– Я по другому, – не понимая, о чем речь, сказал Олег. – Я по важному, к Вале.
– Я Валя.
Олег осмотрел девушку. Лет тридцати – тридцати пяти, брюнетка в джинсовой куртке, джинсовой юбке, даже симпатичная. Она с кашлем рассмеялась.
– Сейчас узнаешь, почему я страшная, очкарик, если не скажешь.
– Извините, я могу только вам сказать.
Девушка чуть заметно кивнула, и Витя прохлопал Олега с плеч до ног.
– Пошли, очкарик. – Валя скрылась за занавеской.
– Куртку сними, – пробасил в ухо охранник.
За занавеской был зал, похожий на ресторан: низкие столики с диваном, барная стойка, была даже небольшая сцена. Из незаметных колонок играла легкая саксофонная музыка. Лестница, покрытая ковром, уходила на второй этаж. Здесь светили те же неяркие лампы. Молодая рыжая девушка в одной комбинации сидела на диване и, глядя в никуда, сплевывала шелуху семечек себе в ладонь. Олег замедлился, разглядывая ее.
– Первый раз приличный бордель увидел? Сюда заходи, очкарик, – прикрикнула Валя, открыв незаметную дверь и строго обратилась к девушке: – Куська, на пол мне тут не сори.
Обычный кабинет: со столом, прозрачным шкафом с бумагами, сейфом. «Не то, что ожидаешь увидеть в борделе», – подумал Олег, жмурясь от яркого света.
– Я от Кита.
– Садись, – кивнула на стул Валя, а сама осталась стоять.
– Он сказал только с вами разговаривать. Просил передать, что ему нужны деньги обратно.
– Это понятно, – вздохнула Валя. – А ты кто такой вообще?
– Я? – боясь поднять на девушку глаза, переспросил Олег. – Я друг Вовин.
– Видать, правда друг, раз с такой просьбой пришел. Так-то у Кита друзей сейчас немного. Я на тебя смотрю и начинаю догадываться, что ситуацию ты не совсем понимаешь. – Олег рассматривал Валины ноги, кожаные мягкие туфли, но в лицо не смотрел. Он помотал головой. – А ситуация, очкарик, такая, что твоего друга Вову много кто ищет. Тебя как зовут?
– Олег.
– Вот смотри, Олежка. Видишь эту трубу? – Он послушно посмотрел на черный беспроводной телефон в Валиной руке. – Вот мне с ходу на ум номера три приходят, где будут очень рады узнать про Кита, а ты просто счастлив будешь им рассказать, особенно после того, как тебе все почки отобьют. Не будем до этого доводить? Скажешь по-хорошему, где Кит?
– Я не знаю, – выдавил Олег и провел вспотевшей рукой по залысине.
– Не очкуй, Олежка, я тоже Киту друг. – Валя неожиданно рассмеялась. – Ну, успокойся, успокойся, выпить хочешь?
– Я за рулем, – не особо понимая, что происходит, ответил Олег и наконец взглянул на Валю.
Глаза у нее были черные и блестящие, она приподняла брови, отчего лоб покрылся неглубокими морщинками. Улыбалась она криво и совсем невесело.
В дверь робко постучали.
– Валь, там барагоз у рулетки, – просунул голову мужик из гардероба.
– Сейчас подойду, Вить, – быстро ответила Страшная Валя. – Короче, передай Киту, что деньги сейчас крутятся и за минуту я их не выведу. Скажи, к Новому году постараюсь достать. Без процентов, конечно. Запомнил?
Олег кивнул, быстро пошел к выходу, не поднимая глаз от пола, и потому не видел, как Валя позвала Витю и что-то тихо ему сказала.
Промерзшая «четверка» почихала на морозе и нехотя завелась. Выкручивая руль, Олег развернулся, стараясь побыстрей уехать от коттеджа.