— Ну, а на ваш взгляд, какие отношения между ним и мужичком тем? Знаете, иногда за один раз можно определить: дружеские, неприязненные — ну, вы понимаете, о чем я.
— Мне кажется, Балдинг как-то по-хозяйски с ним общался. Это мое мнение, хотя, может, и неверное.
— Ладно, благодарю. Если кто будет спрашивать, о чем я с вами беседовал, скажете — видел драку в зале, расспрашивал. И никому ничего лишнего, прежде всего, это в ваших же интересах.
Молодцов быстро исчез.
— Миша, тащи этого Балдинга сюда, повезем в отделение, там поговорим.
Миша исчез вслед за Молодцовым.
— Хм, — усмехнулся Кивинов. — Военные летчики холуями работают. Да его за границей валютой бы засыпали только за то, чтоб за штурвал какого-нибудь «Миража» сел. Ну, СНГ, страна национальных героев.
Через минуту Петров прибежал назад.
— Сбежал, нигде нет. Только что был, сказали, но ливрею снял, тачку поймал и уехал, даже «асто маньяно» не сказал.
— Прокол, черт. Ну, ничего, дома достанем. Где там Дайнего?
— Я тут. — Дверь распахнулась.
— Виктор Андреевич, поищите адресок вратаря вашего, Сергея, как его там, не помню. Дайнего смутился.
— Боюсь, не могу вам ничем помочь. У меня нет его адреса.
— Как нет? Ну, отдела кадров у вас нет — это понятно, но, пардон, своих сотрудников вы же должны знать.
— Понимаете, молодой человек, — смутился зам, — как бы вам объяснить? Нас ведь курируют, как и остальных в городе.
— Кто курирует? — не понял Кивинов.
— Кто, кто? Рэкет. Так они своих людей для контроля тут сами и оставляют. Приводят и говорят, что этот или этот будет у вас работать. Протестовать бессмысленно. Так Сережа — это их человек, я и фамилию-то толком не помню.
— А куратор кто?
— Ну, вы уж много хотите. Я вам и так лишнего наговорил.
— Да чего вы так волнуетесь? Я сам узнаю, если что. Эка проблема. Кто там, малышевцы, тамбовцы, чеченцы? Пошли, Миша.
— Миша, прокинь по адресному бюро этого Балдинга. Фамилия редкая, должны знать.
Петров стал накручивать номер.
— Готово, — через пару минут ответил тот. — На Большой Зеленина. Вот и телефон. Это где?
— На Петроградской. Давай, звони, только не разговаривай, если ответят, положи трубку. Ну, в общем, ты знаешь.
— Молчат.
— Так, надо туда ехать. А если дома никого — ждать. Там, наверняка, коммуналка, кто-нибудь из соседей придет.
Вошел Соловец.
— Андрей Васильевич, все бросай, завтра в десять утра наезд на кооперативную стоянку № 8 на твоей территории. Организуй.
— Наездами ГАИ занимается, — схохмил Кивинов.
— Ты не остри, я подробностей не знаю, но вариант серьезный. Мне начальник РУВД позвонил и попросил организовать.
Посторонний человек вряд ли бы догадался, что от него требуют, но Кивинов понял: надо организовать задержание рэкетиров.
— Георгич, я хотел на Петроградскую ехать, — с надеждой в голосе сказал Кивинов.
— Никаких Петроградских. Будет нужна помощь, вызови омоновцев. Завтра надо доложить руководству. Соловец вышел.
— И вновь продолжается бой, — вздохнул Кивинов. — Задолбали эти наезды. Работать не дают. Мода, что ль, на них? В свободном обществе свободный выбор профессий. В рэкетиры б я пошел — пусть меня научат. Уже до госпредприятий добрались. Входят в кабинет какого-нибудь директора бритоголовые ребятишки-гоблины, у которых объем мускулов обратно пропорционален объему мозгов, и говорят:
«У вас шарага богатая, а охраны нет, так что придется раскошеливаться». Наезд, одним словом. Директор от неожиданности ручку прикуривать начинает, не зная, что и сказать. А они: «Ежели не договоримся, квартиру вашу меблированную кто-нибудь освободит, или тачка ночью погорит случайно, или жена пропадет. Да мало ли, что случиться может?» — «Ребята, вы что, откуда у меня деньги? Концы с концами не свести». — «А договорчик с финнами? Или забыли? У нас все точно». — «Откуда? Ведь не знает никто!» — «Ха-ха-ха, а это, дядя, наши секреты. Ну так как?» Директор ручку изо рта вынет и новую статью заводит — накладные расходы. Бывает, конечно, и несерьезные ребята, попугают, а вдруг повезет и заплатят, но в основном группировки крутые, зря пугать не будут. Коммерческий магазин на Юго-Западе уже трижды обстреливали, а первого директора во Всеволожском районе нашли, в холодильнике. В лесу. Обидно, что в рэкет все больше и больше народа втягивается. Целое поколение. Поколение гоблинов. Конечно, бандиты себя вольготно чувствуют — вымогательство доказать трудно, а иногда и невозможно при нынешних следствиях и законах. За последние три года наше отделение задерживало групп пятнадцать, но никто из задержанных так и не сел, даже до суда дело не доходило, всех сразу отпускали ввиду отсутствия состава преступления. А на другой день снова в отделение прибегал потерпевший со следами насилия на лице и логическим вопросом: «Почему их выпустили? Они же вымогали».
Кивинов вздохнул и стал звонить знакомому командиру ОМОНа.
Глава 4
Утром Кивинов, Петров, Волков и взвод омоновцев в полном вооружении, в бронежилетах и касках рассредоточились вокруг стоянки. В кустах небольшого парка напротив то и дело мелькали зеленые куртки. День выдался хороший, дождя не было, и светило уже неяркое, осеннее солнце. Кивинов и Петров пошли на разведку к сторожу.
Тот спокойно сидел в своей каптерке и пил чай из блюдца.
— Здорово, отец. — Кивинов махнул удостоверением. — Мы из милиции. Кто тут на тебя наезжает?
— А, очень хорошо, ребятки, что подошли. — Лицо сторожа расплылось в слащавой улыбке. — Присаживайтесь на диванчике.
— Да ничего, мы постоим. Что тут у тебя за проблемы? Что за наезд?
— Вот слушай. Сижу вчерась здесь, чаек пью, а тут буржуй какой-то на иномарке заезжает, и прямо, понимаешь, на мой газончик. А у меня тут петрушка, укропчик посажен, а он, значит, задним колесом на грядку и наехал. Я, конечно, выхожу и прямо-открыто, в глаза и говорю: «Ты, что ж, зараза, сволочь противная, на грядку наехал? Бельма разуй, что ли. Скоро зима, что я жрать-то буду?» А он: «Кто ж, батя, осенью укроп сажает? Ты бы еще тут киву какую-нибудь посадил». Я ему: «Не твоего, мол, ума дело, не ты саживал, не тебе и наезжать». А он, гад, после этого козлом меня обозвал старым, сел в свою колымагу, газанул мне в лицо и был таков. Ну, я говорю, не на того напал. Не знает он, паразит, что начальник РУВД здесь свою машину ставит и со мною завсегда здоровается. Я номерок-то записал машины, да позвонил. Так и так, Николай Лексеич, наехал тут один на газончик да еще козлом обозвал. Он обещал помочь. Так что, ребятки, принимайте меры, — закончил сторож, протягивая Кивинову бумажку с номерком машины.
Тот долго смотрел на номер и соображал. Ничего не понимаю. А где ж вымогательство? Где же наезд? Может, адрес не тот? Да нет, все верно — КАС-8. Стоп! Он же на газон ему наехал. Все, дошло, вот что значит дедукция. Начальник слово «наезд» услышал и обещал помочь, до конца не разобравшись — занят был, наверное. А это ведь на газон наезд, на укроп, а не рэкет.
Кивинов взглянул на сторожа и произнес:
— Знаешь чего, батя? Козел ты старый. Миша, иди снимай омоновцев, скажи, рэкетиры сами сдались.
Пока сторож не пришел в себя от столь неожиданного оборота, Кивинов с Петровым вышли из каптерки и направились к воротам. Под ноги с лаем бросилась мелкая собачонка.
— Пшла вон! — рявкнул Кивинов. — Пристрелю! — и показал пистолет.
Собачонка нырнула под каптерку.
— Э, нет, молодой человек, подождите. Вы мне сначала фамилию свою скажите, я вам этого так не оставлю, понимаешь ли!
— Ганс Дитрих Геншер, — ответил Кивинов, сплюнул на газон с укропом и пошел к машине.
Вернувшись в отдел, Кивинов упал в кресло. На Петроградку не поехали, сколько там на моих? Одиннадцать. Сейчас передохну и сгоняем. На метро, быстро. Надо все-таки с Балдингом повидаться.
Зазвонил телефон.
— Алло, вы мне не подскажете, я щенка купила, спаниеля, чем мне его кормить? — раздался приятный женский голос.
— А куда вы звоните?
— Как куда? В милицию.
— А при чем тут милиция? — не понял Кивинов.
— Но ведь милиция с собаками работает. Так кому как не вам звонить?
«Логично», — подумал Кивинов, почесав затылок. Чем кормить спаниеля, он не знал.
— Вы дежурному перезвоните, — ответил он и продиктовал номер.
«Сегодняшний дежурный — мужик простой, — подумал он, повесив трубку. — Он уж ей ответит, чем кормить щенков. У нее самой аппетит пропадет. Все — то наезды, то щенки — сваливать надо».
— Миша! Составь компанию!
— Ну и что ты у него узнаешь? С кем Аяврик пил? Или почему он удрал? Да может, у него живот схватило или про утюг невыключенный вспомнил, а ты версии строишь.
— Ты слышал, что Дайнего сказал? Он из мафии, и к тому же судимый. С судимыми проще язык общий найти, чем с дилетантами. Они на своей шкуре все испытали. Я тебе по дружбе секрет открою, так уж и быть. Кто нам, в основном, помогает? Стучит, то есть? Как ни странно, судимые. Во-первых, они знают больше, а во-вторых, многие таким образом откупиться хотят. Сам воруй, но и милицию не забывай, что-то доводят до сведения. Вроде как к ним и отношение другое — помягче. Так что Балдинг, может, что-нибудь и расскажет. Рыльце у него, чувствую, в большом пушку. Может, конечно, и не повезет пошлет нас подальше или вообще дверь не откроет. Бывает и так, но мы попробуем. Он пока единственный, кто того мужика может нам сдать, того, с которым Яковлев в «Иве» пил. Судя по всему, тот у Балдинга шестерит, как Молодцов говорил. Так, кажется, это его дом, ну-ка, найди номер.
Большой красный дом на Зеленина, с колоннами на фасаде и гастрономом внизу. Ага, подъезд. Кажется, здесь.
— Что будем делать, если его дома нет?
— Подождем.
— Сколько? Пару недель? А вдруг он тут вообще не живет? Прописан только?
— Звони.
В ответ — тишина. Миша дернул ручку. Дверь распахнулась. Замок — ригель, без ключа не закрыть. Заходи кто хочешь. Тук-тук. Хозяин, ау.