Джим потрепал его по плечу:
– Дружище, ты что, всё позабыл? Вчера мы совместными усилиями пришли к выводу, что мне лучше поехать с Энн.
– Ты и поедешь, – рассудительно отозвался Пол, сфокусировавшись на ковшике и, очевидно, силясь сообразить, что с ним требуется сделать, чтобы внутри появился кофе. – А она останется. Со мной.
– Что? – Энни подошла поближе. – Что ещё за новости? Ничего я не останусь.
– Да нет же. Останешься, – убеждённо возразил Пол. – Куда ты поедешь. Я запустил тебе трояна. Он будет стирать оболочки по частям, по мере их проявления. Модули оболочек инициализируются динамически, в ходе использования.
– Он хочет сказать, что в библиотеке оболочки есть набор типовых элементов, но каждый принципиально новый стимул извне она вынуждена интерпретировать наново, сообразуясь с внешними обстоятельствами и личностными характеристиками владельца, – услужливо перевёл Джим, но Энни только отмахнулась:
– Ну и что?
– Ну вот. Троян видит какой-то модуль. Стирает его. В оболочке образуется брешь. Пока ты спишь, система проводит самодиагностику. Получает отчёт об ошибке. Будет пытаться заполнить брешь. Сама подкачает недостающие модули.
– И что?! – Энн принялась постукивать носком сапога по полу.
– Я сбил настройку, – объяснил Пол. – Модули будут от других оболочек. От первых попавшихся. Система будет пытаться прикрутить их на место потёртых. Будет сама себя делать всё менее однородной. В конце концов развалится. Я – гений.
– С чем никто и не спорит, – примирительно произнёс Джим. – Ну а теперь, прослушав твою блестящую маленькую лекцию, мы, наверное, можем уже и поехать, да?
– Да нет же, – упрямо возразил Пол, покачивая ковшиком, свисающим с его безвольной руки. – Ты можешь ехать. Она – никак. Говорю же, я сбил настройку. Славно поработал, кучу ошибок внёс…
– И ЧТО?!
– Система будет сбоить, – объяснил Пол. Зрачки у него опять были с маковое зёрнышко. – Но не переживай. Я буду рядом, буду компенсировать сбои.
– Тебя не будет рядом, потому что мы уезжаем – сейчас же!
– Не-а, – отозвался Пол. – Только не ты. Очень худо тебе будет. Если уедешь – наверняка загнёшься.
Воцарилось молчание. Энни осознавала услышанное. Пол осторожно снял с руки ковшик и воззрился на него, словно видел в первый раз в жизни.
– Ты специально так сделал? – недоверчиво спросил Джим. – Зачем?
– Она очень ценная, Джим. – Пол с нежностью погладил ковшик. – Нельзя её отпускать. Вдруг не вернётся. Не волнуйся, я буду обращаться с ней бережно.
Джим задумчиво кивнул и медленно перевёл взгляд на Энн.
– Да вы рехнулись оба?! – воскликнула та, пятясь к двери. – Мне нужно найти Саймона! Потом я вернусь, обещаю!
– А вдруг нет, – резонно возразил Пол, делая шаг к ней. – Тут так одиноко. А ты готовить умеешь.
Энн поняла, что медлить нельзя: выскочив из кухни, она припустила по коридору. Её счастье, что Пол сейчас опять в спящем режиме, но Джим… За спиной послышалась, кажется, какая-то возня; Энни едва успела затормозить перед входной дверью, дёрнула на себя, выругалась, толкнула и выскочила из дома.
В глаза ударил яркий свет. Энн едва не полетела носом вниз, шагнув мимо ступеньки. Тут-то это и случилось: улица у неё перед глазами моргнула, точно плохо отлаженное видео, и ряд обшарпанных домов внезапно заменили другие – узенькие, чистенькие и разноцветные, как на ратушной площади старинного ганзейского городка. Словно кто-то вырезал кусок пейзажа из одной локации и грубо наклеил поверх другой.
На секундочку Энни даже забыла о том, что ей надо уносить ноги: замерев, она уставилась на пряничные домишки. Затем сделала несколько шагов, протянула было руку – потрогать… Но тут же улица вновь моргнула, и милая картинка исчезла. На её месте опять возник полуразваленный кирпичный дом с маловразумительной вывеской «.птек.» над входом.
И тут Энн ахнула: как же она сразу этого не увидела?!
Прямо под вывеской на стене красовалась кричаще-малиновая надпись, сделанная, похоже, краской из баллончика. Таинственная фраза «Шапки в 60 км!», а ниже – стрелка и ещё одно слово: «Сай».
«Последуешь по проложенному мной пути», – вот же это!
– Подожди. Ты должна остаться. Ты себя погубишь.
Выйдя из ступора, Энни оглянулась: Пол апатично взывал к ней, стоя на крыльце, но попыток спуститься по ступенькам почему-то не делал. В этот момент улицу огласил яростный взрык, низкий и густой, сменившийся сдержанным урчанием, и Энн едва не потеряла голову: заслышав подобное, сам бог велел удирать, не разбирая дороги. А через миг из-за угла вывернула сама рычащая зверюга – огромная, блестящая и демонстративно агрессивная.
Она лениво двинулась к девушке, и та невольно задержала дыхание. Ей, конечно, доводилось видать такое – но, по понятным причинам, только в сети. Бежать? Да куда там – от такого разве убежишь?
Зверюга подкатила к Энн и встала, ворча, прямо перед ней.
– Залезай, – скомандовал восседавший за рулём Джим и похлопал по кожаной спине позади себя. В сторону Пола он даже не глянул.
– Так ты не… – смущённо и с облегчением выдохнула Энн.
– «Не», – отрезал Джим. – Ты садишься или нет? Длинная дорога вроде как впереди.
Благодарная Энни забралась в седло. Джим лихо описал широкую дугу и притормозил у крыльца с колоннами:
– Ну, бывай, друг, – сдержанно произнёс он.
– Вы делаете ошибку, – с искренним огорчением в голосе предрёк Пол. Энни, что приятно её удивило, заметила у него на скуле свежую ссадину. – Её мозг не выдержит, Джим.
– Её что не выдержит? – пробормотал Джим себе под нос и тут же газанул. Открывшая было рот Энн едва успела ухватиться за его куртку. Пол остался позади, за облаком выхлопного газа и пыли, а они уже катили по улице под аккомпанемент басовитого урчания.
– Он, в сущности, неплохой, – как бы нехотя заметил Джим. – Мне так кажется, в его оболочке он – Дракула. Из дома никогда не выходит.
– Вообще? А что он ест?
– То, что я привезу. Есть у него небольшой привет, конечно, но это потому, что он раньше на «Крохоябл» работал. Они там все такие. А насчёт «загнуться» не бери в голову: врёт он всё. Не бывает такого, чтоб человек от сбоя ПО загибался. Башка у тебя, думаю, поболит, но это уж ты честно заслужила.
Энн хмыкнула. И тут же всполошилась:
– Джим, стой! Мы же не в ту сторону едем!
Джим явно удивился, но притормозил:
– Отчего это «не в ту»? Всё верно, едем домой.
– Какое «домой»?! Нет же, нам совсем не туда надо! Я нашла знак! – Тут Энни довольно сумбурно пересказала увиденное несколько минут назад.
– Ты уверена? – В голосе Джима протянулись целые мили скепсиса.
– Можешь сам убедиться! Насчёт домиков не скажу, но та розовая надпись совершенно настоящая, она и сейчас там! – горячо заверила Энни, а затем немного сникла: – Только я не знаю, что он имел в виду. При чём тут шапки?
– Я зато знаю, – пробормотал Джим. – Шапки – это такое место.
– Ты знаешь, где оно? Отвезёшь меня туда?
Джим помолчал, сосредоточенно глядя на носок своего сапога, а потом вздохнул тяжело-тяжело, как безмерно утомлённый кит.
– Договорились. Туда – отвезу. И не дальше, ясно? Твоему Саймону, может, в Мумбаи взбредёт в голову метнуться, но я за ним по всему белу свету гоняться не подписывался. – Джим принялся разворачиваться. – И с чего он вообще надумал это написать?
– Мы с ним говорили, – торопливо объяснила Энн. – Он сказал что-то вроде того, что, когда я всё пойму, я пойду за ним по следам, которые он оставит.
На это Джим ничего не сказал – только языком цокнул.
Довольно быстро они выехали из городка и покатили по серой дороге, явно очень старой, но местами – на диво ровной и гладкой. Энни предположила, что это асфальт. Вокруг по-прежнему тянулись пустоши с перекати-полем – ну в точности как и вчера. Странно, что всё так мало изменилось. Если не считать внезапного явления ей пряничной улочки поутру, Энн пока не заметила в мире особых перемен. Разве что…
– Джим, а откуда у тебя мотоцикл?
– Что?
– Мотоцикл! Где ты его взял?
– Какой ещё мотоцикл? – Джим недоумённо глянул через плечо.
– Тот, на котором мы едем! У тебя что, есть другой?
– Мы едем на… Ах ты, ёлки-палки! – В голосе Джима внезапно прорезалось восхищение, смешанное с досадой. Причины столь бурной реакции Энн оставались неясны, пока её внезапно не осенило:
– Ты что, считаешь, что это лошадь?
– Ну да.
– Я тебе точно говорю: на самом деле…
– Никакого «на самом деле», – перебил Джим. – Для тебя – мотоцикл, для меня – моя каурая. Что ты как вчера родилась, ей-богу… Если бы мы лингвистический модуль не отключили, ты бы говорила «мотоцикл», а я бы слышал «каурая», и никаких проблем.
Джим, конечно, был прав, но всё же кое-что во всём этом оставалось для Энн непонятным… Много чего, если честно. Например, как она вчера могла вместо ворчания двигателя слышать мерный цокот копыт. И как Джиму удаётся управлять своим… э-э, транспортным средством – ведь лошадь и мотоцикл, наверное, водят по-разному? А главное, на чём же они в действительности едут.
– Джим… – небрежно начала Энн. – Ты знаешь, ведь если это мотоцикл – ну просто на минуточку предположим… То они, по-моему, гораздо быстрее могут.
– Ну не глупи, а? Лошадь – или что это там – едет в соответствии с моими представлениями о возможной для неё… для него… скорости.
– Да-да, конечно, – покладисто согласилась Энни и тут же вкрадчиво добавила: – Но вот, скажем, если бы ты попробовал представить, что это большой, мощный, весь такой блестящий мотоцикл с этим длинным-предлинным рулём и такой… э-э, гладенькой красной штукой спереди…
– Топливный бак, – ворчливо поправил Джим. – Эта штука называется «топливный бак», и очень любопытно, каким, по-твоему, образом я этот свой чудесный мотоцикл заправляю. Овсом-то.
Энн подумала, что это и впрямь любопытно, но не стала ничего добавлять, положившись на силу Джимова воображения.