Поэтому, когда демоны полезли из-под арены, Сяхоу совершенно не удивился. Это ведь преисподняя, а нарушение правил последние полгода шло по нарастающей. Почему бы и не появиться внеочередной волне? Причем изнутри нерушимых прежде стен.
Он так и не понял, что именно произошло на арене. Брошенная в предателя гадость совместилась с его атакой и окончательно утратила чей-либо контроль? Совпадение? Или тварей привлекли темные эманации от техники демонопоклонника?
Возможно, мо шен рен специально не стала добивать Гэ Шуншу, до последнего пыталась сохранить остатки облысевшего образа всего лишь талантливой смертной, чьи невозможные для заявленного уровня противники попались ей случайно и также случайно оказались побеждены.
Высокомерная, опьяненная силой (или застращенная своим учителем) девка пыталась взять темного практика живьем, а тот решил воспользоваться шансом переиграть провальную композицию, пусть даже посмертно.
И призвал внеочередную волну ценой своей жалкой жизни.
Самое логичное объяснение, вряд ли кто-то станет копать глубже.
Как бы то ни было…
Пол арены лопнул, песчаниковые плиты осыпались внутрь широкой, на две трети арены, дыры блискучими крошками. Каменная пыль окрасила первый вал наступающих тел из глянцево-черного в пыльно-бежевый, цвета жареного миндаля с сахарной посыпкой из вдумчивой снежной пороши.
Отвратительные карлики черным морем гнойной пеной полезли наружу.
Кожа цвета умасленного обсидиана, огромные носы, разинутый в визге гигантский рот до самых висков, белые, вульгарно-человеческие зубы без привычного для демонов ряда клыков, скрюченная спина, руки, грудная клетка, кривые ноги колесом, точь-в-точь у старого кавалериста.
Такую внешность вполне могли иметь совсем уж глубокие старики, скрести их с карликами, добавь достаточно энергии, да подари недостающие нечеловеческие черты, вроде черной кожи, неестественного глянца, выдающейся вперед челюсти.
Он не мог точно сказать, насколько сильными они являлись, но количество выплеснутых, как помои из ночного горшка, уродцев явно перевалило за несколько сотен, а поток и не думал стихать. Серьезная, опасная волна, даже если сами бесы ничего из себя не представляли.
— Тревога!!!
— ПРОРЫВ!
— Оповестить…
— Что за…
— Беги!
— ЗАЩИЩАТЬ ЛОЖУ!
Гомон над бывшей ареной заглушил плаксивые выкрики мелких монстров. Едва достигая полутора метров, они двигались энергично и вертко, с нужной автономностью и удивительным рассудком.
Твари сразу сообразили расползтись во все стороны убегающей кашей, ловко увернулись основной своей массой от беспорядочной лавины разрозненных энергетических атак сверху, догадались поднять пыль от сломанных плит, а часть из них принялась закидывать «зрительский зал» острыми обломками.
Тело Гэ Шуншу подгребли под себя верткие твари в первые же удары сердца. Немногим дольше продержались охранники, чисто ритуальная пара которых всегда охраняла арену во время «празднеств». Их разорвали с привычной яростью одной скоординированной атакой, без толкучки и помех друг другу.
Уродцы прекрасно взаимодействовали между собой.
В отличие от своего оппонента, таинственной незнакомке удалось избежать окружения, оторваться от охапок верещащей нелюди, раскидать в стороны туши тварей слабыми, но частыми ударами, удержаться от добиваний, нарастить темп отхода, выбрать из всех лучший, нет, единственный маршрут для побега.
Направление, где толпе монстров мешали собираться обломки от поврежденных внезапным обрушением плит.
— Отряд Сороки, ко мне! — Цзе уже мчался вдоль скамеек, лежаков, оставленных на холодных камнях кусках ткани к своей Главе. Его обсидиан сердца послушно наливался энергией Ци, что подметалась организмом со всего тела в центр, к даньтяню.
А краем глаза восприятие этого всевидящего мудреца Сяхоу успевало отметить действия Главной Ловушки Ксина На Предателей.
«Невероятная сообразительность! Или инстинкты. Странно, что против Суня или Шуншу она ничего такого не демонстрировала. Ей же было бы проще…»
Девушка очень вовремя сообразила не сражаться прямо на месте прорыва, не стала ждать поддержки зрителей, не застыла в шоке или сомнениях.
Она грамотно оторвалась от более медленных демонов, не стала тратить Ци на бесполезные в общей скученности и беготне атаки. Только выверенные, как маршрут успешного торговца, движения, четкая цель для прорыва к зрителям, ни малейшей попытки откопать тело старика в толпе демонов или прийти на помощь добиваемым охранникам.
А затем Цзе ощутил прибытие того, кто «забивает фениксов, сажает на цепь драконов».
Кровь стынет в жилах, разум в считанные удары сердца застывает на сковородке обнаженной ауры. Запах нагретого камня, прокаленного воздуха, вяленой плоти мертвецов и темной, зацветшей воды из бурдюка забивает восприятие любой другой ауры.
Только ярится в комендантской ложе упрямый огонек Ба Мяо, чем-то неуловимо похожий, и, в то же время, абсолютно другой оттенок духовной энергии.
Ощущение ужаса хватает за горло равнодушно, как давно принятое решение, сложное и невыгодное, но все равно нужное. Рядом хрипят боевые братья их отряда, пугливо дрожит Глава, как всегда чувствительная к чужим проявлениям и общему настроению.
Чужой, хтонический полубог оправляет свою жуткую, мертвящую, изнурительную ауру в бессознательной привычке, будто горожанин — задранный рукав повседневного ханьфу
Чуть впереди них, у ворот арены, вдруг бьет в небо столб однородной, озлобленной Ци. На плечах поселилось новое давление. Не вяленая на солнце вековая пыль нечеловеческого равнодушия главного монстра из глубин, но агрессивная угольная копоть — едкое, угрожающее напоминание Чжэнь Ксина о том, что он лично сделает с предателями и трусами.
Плотная и душная аура полубожественной твари словно поблекла, нет, отдалилась на фоне давления Ци от гвардейца императора. Боги далеко, гвардеец близко. Если люди начнут разбегаться в стороны, то самый главный демон в этих проклятых горах пинками погонит их обратно к облакам, а потом утопит в самой грязной канаве со времен создателя мира Пань-гу.
— Найди, кто это!
Самая маленькая лучина не успела бы прогореть за то время, что понадобилось кучке праздных зрителей для превращения в цельный боевой отряд. Основная часть бойцов сумела пробиться организованной группой, выйти из ловушки, попутно запереть основную массу мерзких исчадий Аркада в ограниченном пространстве арены.
Предводители убедились в надежности заслонных отрядов, отправили часть воинов на перехват уже убежавшей толпы бесов, после чего отступили к ложе аристократов. Следовало быстро выработать стратегию: долго кипящую черную гниль арены им не сдержать, особенно если тварь с таким мощным присутствием решит заявиться лично.
Внутри неожиданно злой Фенг тряс одного из своих помощников, пока еще двое других то рылись в длинных, отмеченных кружками плесени свитках, то добавляли штрихи к блеклой фигуре многоуровневого массива на деревянном(!) полу ложи.
ШАГ.
Неведомая сущность вступила в тварный мир.
Руки затряслись, рот наполнился ядом. Заболела голова злой намеренной болью, зашлось в крике сердце, затрепетало в колючих объятиях чужого присутствия.
Очертания фигуры стали проявляться в морозном воздухе, неверный силуэт принялся обрастать деталями, словно брошенный в воду хлеб — рыбьими укусами.
Блеклая шерстяная туника доходит до самых ступней, длинные рукава не имеют отделки, на лицо невозможно поднять глаза, взгляд скользит в сторону. Вся фигура колеблется, запрещает рассматривать хоть целиком, хоть детально, отмеченные черты принудительно вымываются из памяти, чтобы затем отложиться вновь, с новым брошенным взглядом. И снова стереться.
Демоны вокруг высшей сущности вьются вспученной грязью, черные спины мелькают то тут, то там, мелкие глазки выцепляют из толпы отдельных людей.
Ограниченная ареной свита хтонического божка составила не больше половины, остальные чудовища хлынули на улицы Старого Города, быстро завязли в боях с членами отрядов, с охраной корпуса писцов, с бойцами-вассалами кланов.
— Кажется…
— Быстрее! Аурная метка ведь подходит!
— «Растерзает Намтару, демон смерти, Намтару, не делающий различий. Если пойманная птица вернется в свое гнездо. Если пленный вернется к своей матери…». Д-дальше текст обрывается, — Писец шумно вздохнул, а потом вдруг затараторил:
— Непонятно даже, действительно ли последние две фразы хоть как-то связаны с первой, тот ли это демон, к чему вообще опи
Комендант раздраженно вырвал свиток из скрюченных чернильных пальцев, тело писца рвануло, он потерял равновесие, сухо шлепнулся под ноги стратегическому совету. Никому не оказалось до него никакого дела.
— Это Аркад. Демон, полубог или младшее воплощение, почти наверняка — из Кура, их подземный мир мог еще сохраниться.
Сяхоу не услышал ответа. Его верная дубинка, с незаконным улучшением в виде острых чертодревных осколков, уже давно грызла плоть чужеродным тварям.
От могучих ударов кости ломались с веселым хрустом тонкого осеннего ледка, противников отбрасывало обратно в ряды горбатого зла со скоростью брошенной каменюки, чёрные и серые осколки минеральной коры оставляли страшные раны, выкорчевывали целые куски мяса из спин или конечностей.
Хлоп!
Темное пламя дочери коменданта встретило искажение воздуха, пустынный демон Аркада продолжил свой неспешный шаг, пока неудачливый боец и пятерка злобных карликов загудели сгораемой жизнью.
Хлоп!
Копье Ксина отскакивает от туники демона, в воздух взвивается песок из перемолотых плит, искажение отбивает его в ближайшую толпу. Небо рокочет, рукотворные тучи выталкивают из себя молнию, стихия бьется на кончиках пальцев Фенга, пляшет от острия копья гвардейца до декоративных когтей на концах веера Главы.
«Я чувствую ЧУЖУЮ душу», — Вдруг проскрипел монстр.
Еще больше атак, воздействий, попыток отвлечь древнего не то демона, не то полубога, а может и то, и другое разом. Лишь Жало Изменчивой Дерзости от второго помощника Ли да белая вспышка копейного выпада Чжэнь Ксина смогла не остановить, нет, но замедлить, заставить отбивать удар своими когтями могучего врага.