– Двести пятьдесят дней не сдавали русские Севастополь! – кричал фюрер. – Двести пятьдесят дней!
Начал Гитлер с того, что сменил командующего фашистскими войсками под Севастополем. Прибыл новый командующий. Дал клятву удержать Севастополь.
Установил Гитлер офицерам и солдатам, обороняющим Севастополь, двойные оклады. Приехали армейские кассиры. Мешки привезли с деньгами. Наиболее отличившимся в боях за Севастополь Гитлер обещал выделить земельные наделы в Крыму.
Забегали интенданты.
Стали готовить списки.
И еще одно. Приказал Гитлер тех из фашистских солдат, которые отступят, дрогнут в бою или даже только об этом подумают, тут же при всех расстреливать. Устрашают фашисты своих солдат. Грянули выстрелы по своим.
Упорно сражались фашисты. Во многих местах до последней черты стояли. И все же не удержали они Севастополь.
250 дней штурмовали и никак не могли захватить фашистские солдаты героический Севастополь во время своего наступления в 1941–1942 годах. Всего лишь пять дней потребовалось советским солдатам, чтобы сломить сопротивление фашистов и освободить Севастополь во время нашего штурма в 1944 году.
Взят Севастополь.
Называют солдаты героев штурма.
Вспоминают сокрушительный наш удар.
Кто-то вспомнил и поговорку про обух, про голову.
Смеются солдаты:
– Точно примечено! Все по науке.
– Значит, фашистов – накрепко!
– Выходит, фашистов – намертво!
– Обухом по голове!
Освобожден Севастополь. Доволен Толбухин.
Летит донесение в Ставку, в Москву, товарищу Сталину: «Освобожден Севастополь». А ниже: «Обухов».
Матросское сердце
Прощался матрос с Севастополем. Два года тому назад.
Поклонился он морю и солнцу. Бухте Северной, бухте Южной.
Простился с Приморским бульваром и Графской пристанью.
– Прощайте, курган Малахов, Карантинная бухта, Корабельная сторона!
Прощался матрос с Севастополем. Сердце в черноморских волнах оставил. Клятву вернуться дал.
Бросала судьба по фронтам матроса. Вдали от моря с врагом сражался.
Вспоминал Севастополь. Море и солнце. Графскую пристань, бульвар Приморский.
Как там курган Малахов, Карантинная бухта, Корабельная сторона?
– Я вернусь в Севастополь! Я вернусь в Севастополь!
Лют, беспощаден в боях матрос.
Бывало, друзья к матросу:
– Ты что же, сердца, никак, лишился?
Отвечает друзьям матрос:
– Нет сердца: там, в Севастополе, в море сердце свое оставил.
Нелегкие годы провел матрос. Ранен, контужен, увечен, калечен. Снарядами сечен, минами мечен.
Но жив, не убит матрос.
– Я вернусь в Севастополь! Я вернусь в Севастополь!
Вяз в болотах, тонул на переправах. Дожди исхлестали. Кожу сдирал мороз.
Устоял, не погиб матрос.
До Волги дошел матрос. От Волги шагал матрос. Дрался под Курском. Путь пробивал к Днепру. Славу матросскую нес, как факел.
Слово сдержал матрос. Вернулся в родной Севастополь.
Вернулся матрос в Севастополь.
– Здравствуйте! – крикнул он морю и солнцу.
– Здравствуйте! – крикнул он бухте Северной, бухте Южной.
– Здравствуйте! – крикнул бульвару Приморскому, Графской пристани.
– Привет вам, курган Малахов, Карантинная бухта, Корабельная сторона!
Слово сдержал матрос. Вышел он к морю. На флагштоке у Графской пристани бескозырку, как флаг, повесил.
Отдали волны матросское сердце. Трепетно вынесли на руках.
Сражение за Кавказ. 1942-1944
Летом 1942 года, одновременно с наступлением на Сталинград, фашистские генералы бросили свои армии и на юг нашей страны. Они рвались на Кавказ.
Фашистов манили богатства этих мест – хлеб Кубани, кавказская нефть. Они планировали дойти до Тбилиси, до Батуми, до Баку. «Эдельвейс» – так назвали фашисты свой план покорения советского Кавказа. Эдельвейс – это цветок, растущий высоко в горах.
Была у фашистов и еще одна цель. Захватив Северный Кавказ и Закавказье, подчинив себе Грузию, Азербайджан и Армению, они надеялись открыть своим войскам путь на Ближний Восток и в далекую Индию.
На юге нашей страны разгорелась огромная битва – битва за Кавказ.
Не свершились планы фашистов. Рухнули. В упорных боях советские войска разгромили фашистских захватчиков.
О том, как разворачивалась битва за Кавказ, как после первых неудач советские армии перешли в наступление, как они били фашистов в горах Кавказа, как прогнали их затем с богатых хлебом кубанских равнин и с Таманского полуострова, о полном провале фашистского «Эдельвейса» и написаны эти рассказы.
Южнее Ростова
Шла в то лето к врагам удача. Отважно сражались советские воины. И все же сила была у фашистов. Предприняв штурм Сталинграда, фашисты одновременно начали наступление на Кавказ. Прорвали враги под Ростовом советский фронт. Отходили от Ростова на юг к Кавказским горам солдаты.
Понимают солдаты: все на войне бывает.
Верят солдаты в нашу победу. И все же фашисты пока сильнее. И все же фашисты идут вперед.
Здесь, южнее Ростова, на огромных степных просторах, хотят они окружить советские армии. Бросили фашисты вперед ударные танковые группы. Назвали их «кулаками».
Один из фашистских ударов проходил через станицу Кущёвскую. Тут в числе других сражалась 13-я кавалерийская дивизия. Состояла она преимущественно из казаков. Стойко дралась дивизия.
Ударили фашисты, взяли Кущёвскуто. Тут же доклад генералу:
– Хайль Гитлер! Взята Кущёвская.
Только генерал порадовался, только сказал «зер гут!», как новый спешит офицер с докладом:
– Хайль Гитлер! Оставили наши Кущёвскую.
«Что такое?! – в недоумении генерал. – Взяли! Оставили! Что? Почему! «Вас истлос?» – «Что случилось?»
Действительно, оставлена была фашистами Кущёвская. Казаки-герои ее отбили.
Дал генерал приказ:
– Немедля вновь овладеть Кущёвской!
Снова в атаку пошли фашисты. Вновь к генералу спешит офицер:
– Хайль Гитлер! Взята Кущёвская!
Только руку отнес от фуражки, только сделал свой шаг «кругом», как новый в дверях посыльный:
– Хайль Гитлер! Оставлена нами Кущёвская.
– Что?! – заревел генерал.
– Там казаки, – говорят генералу.
Поморщился генерал. Нелегко иметь дело с казаками.
– Взять, – приказал, – Кущёвскую!
Вновь закипели бои за Кущёвскую. Час проходит, идут бои. Два проходит, идут бои. Ночь наступила, идут бои.
Отбили фашисты опять Кущёвскую. Снова посыльный спешит к генералу.
– Спит генерал, – говорят адъютанты.
– Сообщение важное, – докладывает посыльный. – Нами взята Кущёвская.
Решают адъютанты: будить, не будить генерала. Пока решали, новый гонец примчался.
– Хайль Гитлер! Оставлена нами Кущёвская.
Не только здесь, под Кущёвской, но и в других местах наносили наши по фашистам тогда удары. Не удалось фашистам южнее Ростова окружить советские войска.
И все же фашисты в тот час были сильнее. Больше пушек у них, больше танков, больше снарядов.
Отходили наши войска. Отступали.
«Варвара»
Бойцы Платон Бурун и Константин Беседин составляли один боевой расчет. Входил расчет в отделение противотанковых ружей. Ружье длинное, тяжелое. Носят его двое. Идешь, под весом ружья прогибаешься.
Свое противотанковое ружье Бурун и Беседин называли «Варварой». Почему? Трудно ответить точно. Возможно, потому, что громким было. Возможно, о чем-то имя каждому говорило. Возможно, понравилось просто имя.
Любили солдаты свою «Варвару». С ружьем, словно с живым, разговаривали:
– Ну, «Варварушка», целься.
– Ну, «Варварушка», стрельни.
– Э-эх, не туда, «Варвара»!
– Ура! Молодец, попала!
Фашисты двигались на Кропоткин, на Ставрополь. И здесь вперед прорывались танки. С одной из танковых групп врага и повстречались Бурун с Бесединым. Вступили солдаты в бой. Заработала их «Варвара».
– Целься, «Варварушка», целься, – шепчет Бурун. Он старший в расчете. Он и ведет огонь.
Присмотрелась «Варвара» к фашистскому танку. Поймала в прицел врага. Выстрел – и нет врага!
– Спасибо, родная, – шепчет Беседин. Он тут же рядом. Он подает снаряды.
Продолжается бой с фашистами.
Поймала «Варвара» в прицел врага. Не уйти от «Варвары» танку. Секунда – и замер фашистский танк.
– Так им, так им! – шепчет ружью Бурун.
– Эх, расцелую тебя, голубушка! – Это слова Беседина.
Новый ползет на героев танк. Ловит, ловит «Варвара» в прицел врага.
– Не торопись, не торопись, – шепчет ружью Бурун.
– По лапам его, по лапам! – это слова Беседина.
«По лапам» – означает по гусеницам.
Понимает все это и без подсказки солдат «Варвара». Конечно – по лапам лучше, конечно – спешить не стоит. Да ведь рядом совсем фашист. Вот-вот и днищем тебя накроет. Секунда. Вторая.
Ну, не зевай, «Варвара»!
Выстрел. Выстрел. Ура! Попала!
Четыре фашистских танка уничтожили в этом бою Бурун и Беседин.
После боя солдат хвалили. Смущались бойцы, краснели:
– Это же все «Варвара».
Расцеловали они «Варвару».
«Эх, жаль, комиссар не видит!»
Бои шли на Таманском полуострове. Два моря омывают таманские берега – Черное и Азовское. К обоим морям сразу фашисты рвутся.
Самый крупный город в этих местах Темрюк. Лежит он в низовьях реки Кубани. За Темрюк и велись бои.
Военным комиссаром одной из сражавшихся под Темрюком частей был полковой комиссар Ефимов. Любили бойцы своего комиссара. Особенно ценили его мнение. Если Ефимов кого похвалит – это награда из всех наград.
Шел бой за важную высоту. Вместе со всеми здесь находился и комиссар Ефимов. То при одной, то при другой он роте. Быстр. Поспевает всюду. Целый день продолжался бой. Устали бойцы от атак, контратак, от канонад и военного крика. Однако смотрят на комиссара. Здесь, со всеми в бою, комиссар. Посмотрят на комиссара – как-то сразу усталость меньше.