Центральное отделение Бюро располагалось неподалёку от Нижнего города, в нём работало почти пятьсот человек, при том, что в отделах даже крупных городов едва ли насчитывался десяток агентов. Поэтому вся информация стекалась сюда, в длинное трёхэтажное здание слева от Каменного шоссе, если ехать из столицы в Майск. Группа из Сил обороны, занимавшаяся делом безумного мага, готова была свернуться к Рождеству, но новые обстоятельства заставили Сэмюэля Маккензи задержаться.
Полтора месяца назад, в восемь часов первой трети 16 октября, курьер доставил в Бюро на его имя посылку. В коробке чёрного дерева с накарябанным знаком бесконечности, лежала половина серебряной монеты со Старой Земли, итальянские пятьсот лир 1965 года по старому исчислению. На монете был изображён итальянский поэт Данте Алигьери. Сэм решил, что это чей-то дурацкий розыгрыш, зарегистрировал посылку как положено, и сдал в архив — команда из FDS была расформирована, только он и Эрик фон Зюдов оформляли последние документы.
22 октября, в воскресенье, в Верхнем городе сделали шесть выстрелов в адвоката Бориса Данте, работавшего на криминальную семью Гальяцци. Полиция погналась за убийцей, при задержании машина загорелась, личность преступника установить не удалось, заложенный в пикап термобарический заряд всё уничтожил. Адвокат выжил, у Данте было полно врагов, и никто поначалу не углядел в преступлении ничего необычного, кроме того, что на шее расстрелянной жертвы висел блокиратор. Поскольку перед офицерами полиции был маг, да ещё и без браслета на руке, рапорт ушёл в Службу контроля и в Бюро. Аналитическая программа указала на сходство имени человека с монеты с именем жертвы, но пометила, что связь незначительная. Данте поместили в карантин Службы контроля, к этому времени Маккензи и думать забыл о монете.
Вторую посылку он получил почти сразу после убийства Данте, утром 23 октября. Половина монеты в один франк с Шарлем де Голлем 1988-го года до Разделения лежала точно в таком же деревянном ящичке, а через шесть дней подорвали в собственной машине Карла Любомирского, гангстера из Майска. Любомирский, как и Данте, был магом, и ему тоже повесили браслет на шею. В этот раз полиция оказалась внимательнее, обыскала место преступления сразу же, и нашла вторую половину франка, которая вместе с той, что получил Маккензи, составила целую монету. Вторую половину итальянской монеты нашли в доме Данте при повторном обыске, так что сомнений не почти не оставалось — кто-то охотится за магами, наносит смертельные ранения, а потом снимает с руки блокиратор и вешает на шею, чтобы лишить эспера защиты.
Сэмюэля Маккензи и Эрика фон Зюдова оставили в Бюро, дали в помощники Марка Эскобара, агента отдела убийств, и мага-инспектора Тима Мелендеса из Службы контроля.
Покушения повторялись каждую неделю, сначала в понедельник с утра на имя Маккензи присылали монету с подсказкой, а потом в воскресенье той же недели пытались убить очередного мага. Все они были смертельно ранены, без сознания, и с блокиратором на руке выжить не могли. Преступник сохранял им жизнь, снимая браслет, и одновременно её отнимал — организм мага, пытаясь спастись, впитывал столько излучения, что сам он становился опасным для общества. Один раз у преступников вышла осечка — Мари Бланш, одна из близких помощниц мэра Гомеша, умерла, ранения оказались слишком тяжёлыми, и излучение планеты ей не смогло помочь. Убийцу вычислили, обычный банковский клерк покончил с собой через сорок минут после покушения. Жизнь клерка вывернули наизнанку, но ничего подозрительного не нашли, разве что нездоровое увлечение холодным оружием и половину монеты в кармане.
Предпоследней жертвой стала Филипа Суарес, дочь советника преступной семьи Фальков. 16 ноября Маккензи получил половину монеты в два реала, на которой был отчеканен художник Кандиду Портинари, а 22 ноября сеньору Суарес расстреляли в её собственном офисе в её же собственный день рождения. В кабинете жертвы среди множества подарков нашли номерную копию картины того же Портинари «Мальчик с рогаткой», которую она получила в подарок от Эфраима Геллера. Но поскольку у Геллера было алиби, и к тому же он и Филипа были старыми друзьями, к покушению его никак привязать не смогли.
Последнюю половину монеты прислали 23 ноября, в этот раз Маккензи достался серебряный рубль Российской империи, на аверсе которого красовался император Пётр, а на реверсе — герб империи, орёл. На всякий случай попытались установить слежку за всеми магами, которые как-то были связаны с Петрами или орлами, но 1 декабря ничего не произошло. Как оказалось, преступник решил отдохнуть, и перенёс покушение на первый день следующего года.
Фон Зюдов сидел перед шестью голографическими портретами жертв, под которыми лежали распиленные монеты. Над пятью голограммами висели серые клубки, и только над одной, Марии Бланш — лицо банковского клерка. Эрик не смотрел на них и не думал о чём-то, он спал.
— Работать пора, — Маккензи хлопнул его по плечу, — сегодня отличный день.
— Ничего? — фон Зюдов протёр глаза, потянулся.
— Ничего, — кивнул Сэм, — похоже, он выдохся.
— Они, — поправил его Эрик. — А может, курьер опаздывает.
По всему выходило, что преступников как минимум трое, но вполне возможно — шестеро, рисунок преступления каждый раз выходил разный. Последнюю жертву, Феликса Орлова, застрелили из снайперской винтовки.
— Новости есть?
— Да, — фон Зюдов провёл рукой, выводя экран над столом, — я попытался выяснить, куда девают этих бедолаг, Мелендес не знает.
— Ну, во-первых, эти бедолаги сами преступники те ещё. А во-вторых, их должны содержать в карантине как минимум три месяца, — сказал Маккензи.
— Да, но Тим уверяет, что их там нет. Вот сам посуди, если бы ты был потенциальным безумцем, где бы тебя держали?
Сэм не стал отвечать, это и так было известно каждому эсперу — карантинный блок Службы контроля находился на небольшом острове в десяти километрах от Параизу, к северу от Касабланки.
— Мелендес утверждает, что их забрал кто-то из штаба Сил обороны. Может, мы чего-то не знаем?
— Выясню у отца, — Маккензи кивнул, — а лучше, подам запрос и перед этим ему покажу. Подполковник Патрик Кавендиш стал новым супером при главном инспекторе, а Патрик — человек Мойры Хоук, что-то мне всё это не нравится.
— Мне тоже, не хотелось бы закончить жизнь неизвестно где, — Эрик поёжился, поправил по привычке браслет, — ещё пришёл рапорт из полиции Ньюпорта и отчёт из больницы. С Орловым была Тереза Симонс, репортёр из «Ньюс», она получила пулю в ногу, её прооперировали, и сегодня утром полиция её допросила. Но у них ничего не вышло, у Ньюс отличные адвокаты.
— При необходимости у нас есть кое-что, чтобы этих адвокатов приструнить. Вообще, эту стерву треть Острова желает убить, но от слов до дела, сам знаешь, какое расстояние.
— Тут ты абсолютно прав, — фон Зюдов улыбнулся, — убийца был возле яхты, но Симонс не прикончил, а наоборот, аптечку ей на шею нацепил, и приложил пластырь к ране, так что медицинскому дрону даже делать ничего не пришлось. И ещё у нас есть свидетель, который не только видел покушение, но и сделал запись, причём лицензированной камерой. Ты его, кстати, отлично знаешь, это Павел Веласкес. Ну тот, что застрелил убийцу год назад на площади Сервантеса, а потом с Лапортом покончил. И вчера он плавал неподалёку на яхте вместе с Розмари Суон.
— Вот как, — Маккензи нахмурился, — этот сукин сын давно действует мне на нервы.
— Ревнуешь? — невинно осведомился Эрик.
Сэм слегка покраснел.
— Нет, — сказал он, — но давай-ка к нему приглядимся поближе, вдруг найдёшь какую-то зацепку, пусть самую незначительную. Не хочу, чтобы Рози была в этом замешана, ей нужно держаться от Веласкеса подальше. И давай сосредоточимся на убийцах, что-то мне подсказывает, что это ещё не конец.
3 января
Фран Лемански спрыгнула со второго яруса вниз, к мотоциклу. Её однокашники жили кто в кампусе, кто — в родительских домах, некоторые даже в собственных, Фран сняла небольшой склад, который стоял на дороге от Тампы к Лахо, озеру, из которого вытекала Рио-Флор. На общих картах озеро называлось Саус-Лейк, но Фран больше нравилось местное название. До ближайшего городка Палермо можно было доехать за несколько минут, до реки — за пятнадцать, участок вокруг склада чистили за две тысячи реалов в год, за это время побеги успевали вырасти метра на три, не больше. С дорогой справлялся трактор, стоящим тут же, воле стены.
Университет в Тампе был таким же замшелым и старомодным, как и остальные — студенты вполне могли бы учиться откуда угодно, но преподаватели требовали, чтобы те хотя бы раз в неделю появлялись на занятиях. Какой в этом толк, Фран не знала, но получала образование уже два года, осваивая журналистику, и даже выиграла недавно стажировку в «Ньюс». Приходилось мотаться два раза в неделю в университет, двести пятьдесят километров в одну сторону, и столько же в другую, такое же расстояние отделяло склад от Верхнего города, где находилась редакция «Ньюс» — там Фран появлялась по вторникам и субботам. Но теперь ей, наверное, придётся подобрать что-то поближе к столице — курс обучения закончился, оставалось досдать накопившиеся хвосты, получить диплом и оторваться на грандиозной выпускной вечеринке.
Снаружи склад выглядел заброшенным и неухоженным, с большими воротами, выкрашенными пятью слоями краски разных цветов, и двумя небольшими слуховыми окнами. И ворота, и окна были бутафорскими, их налепили поверх стены, так что свет внутрь склада снаружи не поступал, но Фран вполне хватало искусственного освещения. Зайти на склад можно было через гермошлюз с двумя рельсовыми металлическими дверьми, бесшумно уходящими в сторону, весом по четыре тонны каждая. Неизвестно, что именно хранили на складе предыдущие хозяева, но к безопасности содержимого они относились чуть ли не параноидально, трёхслойные стены и крышу можно было снести разве что направленным взрывом большой мощности. Внутри склад делился на два верхних яруса шириной в пять метров, идущих по периметру, и нижний ярус, занимающий всю площадь пола.