Сервоприводы еле слышно загудели, внутренняя дверь пошла влево, открывая проезд в защитную зону, Фран оттолкнулась от пола, заехала внутрь, приложила ладонь к считывателю, ввела кодовое слово. Камеры показывали, что снаружи безопасно, если не считать какой-то ящерицы размером с телёнка, притаившейся в кустах.
— В шесть первой трети нужно спать, — Фран еле увильнула от ящера, — а не на людей бросаться.
Ящер что-то забормотал вслед, но потом переключился на другой объект для завтрака. Девушка выехала на шоссе, и помчалась в сторону столицы, рабочий день начинался в десять утра, то есть в начале второй трети, но у девушки было еще сто тысяч дел, которые нужно было переделать именно этим утром. Пусть не сто тысяч, а всего два, но всё равно, очень важные. Несмотря на раннее время, Сол уже выглянул из-за горизонта, и прижигал всё, до чего мог дотянуться. Местные растения и животные за миллионы лет привыкли к жёсткому излучению, потомки землян спасались только с помощью импланта. У Фиры тоже был такой, возле надпочечника, именно он позволял обычным людям подставлять открытое лицо солнечным лучам, не опасаясь за своё здоровье.
Ярко-зелёный мотоцикл развил на автостраде скорость в двести восемьдесят километров в час, Фран неслась по крайней левой полосе, обгоняя многочисленные фуры и грузовички, таких же любителей скорости, как она, хватало, были и те, кто ехал быстрее, системы стабилизации не давали байку опрокинуться в турбулентных потоках. Водители поосторожнее при приближении лихачей отодвигались, давая дорогу — к этому на Острове приучали с ранних лет.
В семь пятнадцать Фран подъехала к терминалу, отделяющему территорию столицы от остального протектората, чуть снизила скорость, перестроилась на полосу, подкрашенную зелёным, и промчалась под аркой, утыканной сканерами. Полицейский лениво проводил девушку взглядом, и снова уткнулся в планшет. Вылетев на площадь Хайме Сервантеса, прямо к мэрии, Фран ушла налево, на Тополиную улицу, поплутала немного, и выехала к длинному ряду двухэтажных домов, обнесённых общим невысоким забором. Где-то внутри кондоминимума находился бассейн, и вообще, домики тут были аккуратные и очень чистые, Фран пришла мысль, что неплохо бы снять один из них, до «Ньюс» рукой подать, район был тихим, спокойным и скучным. Иначе говоря, идеальным.
— Доброе утро, синьора Гименес, — поздоровалась она со старушкой, ковыряющейся в земле несмотря на ранний час, — я приехала посмотреть саженцы настурций. Не помешаю?
Та подняла голову, прищурилась, махнула рукой на открывающиеся воротца, и подозрительно следила за тем, чтобы Фран не помяла колёсами цветы, когда та закатывала мотоцикл гараж.
— Показывай, — приказала женщина.
Фран развернула свёрток, там лежала разобранная винтовка.
— Как прошла охота на болотных оленей? — синьора Гименес нажала на рычаг, фальшстена отодвинулась, открывая верстак, уставленный и увешанный приборами и инструментами.
— Нормально, — девушка с интересом наблюдала, как пожилая женщина ловко собирает оружие, а потом устанавливает его в держатели, — почти все выстрелы в цель. Отличные пули, синьора, каждая наверняка стоит намного больше, чем я заплатила. А чемоданчик — тот просто такой, что нет слов.
— У меня самый лучший товар, уж будь уверена, — хозяйка дома поджала губы, включила тестер и запустила магнитный ускоритель. — Переключатель сбился на микросекунду, а ствол нужно отполировать заново. Заедешь через две недели, не раньше.
— Ну пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — Фран скорчила умоляющую рожицу, — на охоту могут позвать в любую минуту.
— Ох, — синьора Гименес вздохнула, — ладно, будет готово в пятницу к вечеру, заберёшь, когда захочешь. Восемьсот реалов сверху за срочность. Запас патронов сделать, деточка?
— Конечно, — та просияла, достала пачку пластиковых банкнот, — двадцать штук. Вы такая хорошая, синьора Гименес, спасибо-спасибо-спасибо.
— Перестань балаболить попусту, — старушка выпроводила её наружу, проследив, нет ли любопытных глаз, — не забудь рассаду. Ну всё, проваливай, егоза.
Девушка чмокнула её в щёку, погрузила корзину с ростками настурций на багажник, забрала маленький букетик фиалок, осторожно, чтобы не помять ни травинки, выехала на улицу. Из сорока домов кондо синьора Гименес владела пятнадцатью, склад, который купила Фран, раньше принадлежал ей, чем конкретно занимается пожилая женщина, кроме торговли оружием, девушка не знала и не собиралась узнавать, ей хватало того, что у Гименес всё было превосходного качества.
Фран Лемански не всегда убивала людей. До семнадцати лет она была обычным подростком, с соответствующими возрасту увлечениями и интересами, и о стрельбе по разумным мишеням не задумывалась. Всё изменилось, когда её подругу, соседку по комнате в школьном кампусе, застрелили на парковке супермаркета. Две молодёжные банды что-то не поделили, прозвучали выстрелы, единственная шальная пуля попала в случайного свидетеля. Очень неудачно, в голову, поэтому врачи, как ни старались, ничего не смогли сделать. Девушку никто не хотел убивать, это признали нанятые эксперты-психологи, криминалисты и судья. Тот, кто стрелял, отделался небольшим сроком и крупным штрафом, по мнению Фран, наказание преступлению никак не соответствовало.
Девушка всерьёз решила, что сама станет правосудием. Для этого требовалось немногое — научиться стрелять, маскироваться так, чтобы тебя не нашли, а ещё уметь наблюдать. Правильнее всего было бы пойти работать в полицию, или поступить в Силы обороны — желающих набирали на каждом углу, но Фран не доверяла полицейским и армии, она решила, что подготовится сама. В сети девушка наткнулась на группу, которая собиралась очистить Параизу от всякой мрази. Дальше угроз у этих ребят дела не шли, но среди них были инструкторы, которые научили её многому. Занятия с оружием, уроки маскировки и многое другое — это заняло два года, за это время девушка успела поработать официанткой и поступить в университет. У Фран оказался талант — она чувствовала оружие, могла попасть из обычной винтовки в цель, которую другие поражали только с помощью наводящих прицелов. В группе что-то поменялось, она познакомилась с новым инструктором, который отнёсся и к самой Фран, и к её желанию самой вершить правосудие более чем серьёзно.
Первый настоящий заказ она получила год назад, инструктор вывел её на заказчика, который за убийство заплатил столько, что хватило и на аренду склада, и на новое оружие, которое она, по совету всё того же инструктора, купила у сеньоры Гименес, и с тех пор только у неё и отоваривалась. Три предыдущие жертвы не приходили Фран в страшных снах и совесть её не мучила — все они при жизни были теми ещё мерзавцами, кого не копни, и вообще, по её небогатому жизненному опыту, порядочных людей за большие деньги не заказывали, всегда за каждой пулей стояли чьи-то грехи. К тому же последний, четвёртый, наверняка выжил, мутанты твари живучие. Фран магов не любила скорее, как природное явление, некоторые из её знакомых, те, кто носил блокираторы, были отличными ребятами, ну или по крайней мере не хуже других.
Широкие улицы Нижнего города, усаженные пальмами, махагонами и сейба, и уставленные аккуратными домиками, закончились шлагбаумом, преграждающим ведущую наверх дорогу, девушка приложила к считывающему устройству ладонь. Верхний город располагался на плоскогорье в южной части острова на высоте полутора тысяч метров от уровня океана, и на пятьсот метров выше Нижнего города. За счёт перепадов высот ветры здесь были гораздо сильнее, чем внизу, и температура была градусов на десять ниже равнинной, но богатые и знаменитые люди предпочитали селиться именно в Верхней столице, в домах с толстыми стенами из красного кирпича, отлично аккумулирующего дневное тепло для долгой прохладной ночи, и наоборот — ночную прохладу для дневного зноя.
Проехав по улочкам старой части города, девушка выбралась на открытый участок, проехала ещё несколько километров, шоссе здесь упиралось в высокую стену, которая отгораживала портальный комплекс от любопытных. Узкая асфальтовая дорога уходила в сторону, через несколько минут Фран остановилась на стоянке рядом со смотровой площадкой. Небольшое кафе было полно народу, отдыхающие заказывали кофе, булочки с омлетом, пау ди кейжу, черничные маффины и блинчики с сиропом. Те, кто хотел поесть на открытом воздухе, выстроились в очередь к автоматам. Фран взяла две порции персикового мороженого с шоколадной крошкой и большой стакан кофе, вытащила из мотоцикла сумку, в зарослях невысоких деревьев нашла едва заметную тропинку, которая привела на пустынное скалистое плато. Отсюда весь Нижний город был как на ладони, скала обрывалась вниз. Она расстелила кусок ткани на каменном выступе, вытащила еду, сняла крышки с контейнеров с мороженным, открыла кофе, села на самый край пропасти, свесив ноги.
— У меня всё хорошо, — сказала Фран в пустоту, — в воскресенье готовилась к зачётам, а весь понедельник просидела на лекциях, да кому они вообще нужны — всё равно осталось чуть-чуть, ещё неделя, и я получу наконец диплом. А ещё, представляешь, Терезу позавчера подстрелили, а я попала к ней на стажировку, теперь буду работать в «Ньюс».
Она отколупнула от густой массы мороженого небольшой кусочек, и начала рассказывать, как прожила ещё один год, почти не шевеля губами. Наконец, мороженое у Фран закончилось, а в контейнере, что стоял напротив, растаяло. Кофе давно остыло, к нему она не притронулась. Девушка достала из кармана маленькую деревянную коробочку, перевязанную белой лентой, положила возле растаявшего мороженного, рядом примостила цветы.
— С днём рождения, папочка. Только не открывай до начала второй трети, ты же знаешь правило.
Она поднялась, и ушла, не оглядываясь.
Тереза Симонс чувствовала себя отлично. Медицина на Сегунде творила чудеса, ещё недавно она истекала кровью, валялась в больничном коконе с дыркой в ноге, сегодня о случившемся напоминал шрам, который через неделю превратится в тоненькую ниточку, а потом и вовсе пропадёт. Хотя нет, его Тереза обязательно на какое-то время оставит — профессия репортёра смертельно опасна, и те, кто сидит в кабинетах на шестом этаже «Ньюс» и платит ей деньги, должны об этом помнить.