— А вот и они, — объявила Эмбри, показывая на экран. Фрэнку это зрелище показалось захватывающим. Спасенные по-прежнему находились очень далеко, но Эмбри уже смогла распознать Хатч на фоне сплетений звеньев. Кто-то из прочих махал рукой. Наверное, это была Келли.
Фрэнк отрегулировал курс и сообщил Марселю, что собирается забрать людей с сети.
Эмбри уже подключилась к общей связи.
— Будьте особенно осторожны с Хатчинс, — предупредила она. — По-моему, у нее проблемы.
— Хорошо, док, — отозвался Фрэнк. — Будем предельно осторожны.
Шаттл приближался к сети.
— Сначала заберите Хатчинс. Втяните ее на борт. А я о ней позабочусь.
— Тебе нужна помощь? — спросил Фрэнк.
— Не помешает.
Подобная ситуация требовала второго пилота, причем не ИИ, а человека, поэтому Фрэнк осмотрелся в поисках добровольца. По обрывкам разговоров, взглядам и прочему у него создалось впечатление, что Драммонду очень не нравится мысль о том, чтобы выйти наружу. Джанет Хейзелхерст поймала его взгляд и поднялась из кресла.
— Скажите, что надо делать.
Драммонд попытался притвориться, что сам собирался предложить это же, но было поздно.
Хатч смотрела на приближающиеся огни. Было приятно расслабиться и отдохнуть. Она закрыла глаза и «поплыла». Шаттл подошел совсем близко, и она услышала переговоры в системе связи. Кто-то разрезал канат и стащил ее с сети.
Боль в плече становилась нестерпимой. Теперь, когда она уже находилась в безопасности.
Где-то закрывались люки. Появились еще огни. Яркие, потом расплывчатые. Приглушенные голоса. Хатч ощутила страшное давление на поврежденное плечо. Ремни безопасности. Было такое ощущение, что они проходили прямо сквозь ее тело.
Кто-то объяснял ей, что все закончилось, что все хорошо и больше не о чем беспокоиться.
— Отлично, — прошептала она, даже не зная, с кем разговаривает.
— Ты выглядишь превосходно, шкипер!
Шкипер? Хатч открыла глаза и попыталась пробиться взглядом сквозь застилающий их туман.
Эмбри.
— Привет, Эмбри. Как приятно снова увидеть тебя.
Рэнди все еще находился где-то здесь, рядом, очень близко. Потом он вдруг стал расплывчатым, как и Эмбри, удерживающие ремни, голоса, огни…
Марсель с капитанского мостика Николсона управлял флотилией шаттлов. Они рассредоточились рядом со «Звездой» и «Цвиком» и разрезали стержень. По предложению Бикмана, добровольцы отобрали шесть образцов, каждый — четыре метра длиной. Пять предназначались для исследований, а один — для демонстраций в Академии. По просьбе Николсона еще один маленький кусок пометили как будущий экспонат выставки на «Звезде».
Один из шаттлов приблизился к соединительной пластине и отрезал ее от сети и оконечности стержня Альфа. Та некоторое время просто висела в пространстве, тогда как с шаттла изучали символы, выгравированные на ее передней части. Затем ее аккуратно разделили на две части одинакового размера. Подошедший вскоре «Венди» забрал оба куска грузовым трюмом.
Оставшиеся фрагменты Альфы и сеть уплыли во тьму.
Поскольку время поджимало, никто из капитанов не попытался скорее вернуться на свой корабль. Майлз фактически продолжал возглавлять «Венди». Хатч, разумеется, была не в состоянии принять руководство «Уайлдсайдом». Управляемые с капитанского мостика «Звезды» шаттлы убрались в ближайшие к ним корабли, и немногим более чем за день до столкновения вся флотилия начала уходить восвояси.
К тому времени метеорологическая и вся прочая обстановка на поверхности злосчастной планеты настолько приблизилась к хаосу, что все суда, находящиеся на орбите, оказались бы в опасности. Марсель терзался предположением, что некоторые данные о прибытии Моргана, собираемые зондами и спутниками, были утеряны в результате того, что «Венди» лишился связи. Это подтвердил и Майлз.
— Да, и той группе, что осталась наверху, не очень-то повезло, — заметил он.
Бикман вздохнул:
— И они в этом нисколько не виноваты. Некоторые из них двадцать лет готовились к этой экспедиции и лишились весьма существенной ее составляющей.
Он сурово посмотрел на ряд экранов, которые показывали происходящее столкновение с разных ракурсов. Все эти изображения передавались со спутников.
Марсель воспринимал все апатично. Переживаний за эти две недели оказалось слишком много. Он устал и был сильно раздражен. Однако Келли и остальные возвратились, а больше его по-настоящему ничего беспокоило. А вот Чианг Хармон остался на этой чертовой планете… Погибли один из людей Хатч, один из пассажиров Николсона и один человек из его команды. И еще один пилот со «Звезды» поплатился жизнью во время спасательной операции. В свете всего этого трудно было сожалеть, что ученые не смогли вести наблюдения за ходом лобового столкновения в этом планетарном дорожно-транспортном происшествии.
— В следующий раз мы подготовимся лучше.
Бикман поджал губы, и на его лице появилось задумчивое выражение.
— Следующего раза не будет. Во всяком случае при нашей жизни.
«Это и есть самая серьезная потеря», — подумал Марсель. Но промолчал.
Казалось, будто вся атмосфера Обреченной охвачена одной гигантской грозой. Бураны напрочь стирали экваториальные земли, сильнейшие ураганы ревели над Кораджио и Нирваной. Волны вздымались на тысячи метров выше уровня моря. Горные кряжи вдоль северного берега Транзитории, которые долгое время сдерживали натиск приливов, наконец исчезли в пучине.
Планеты неумолимо двигались навстречу друг другу. Но роли их были неравны: одна из них окажется всего лишь камешком, брошенным в пруд.
Хатч наблюдала за событиями, лежа на койке в лазарете «Звезды». Ей понадобилась небольшая хирургическая операция для восстановления разорванной мышцы и сломанного ребра, и еще ей строго-настрого запретили двигаться. Впрочем, ненадолго. Сбоку сидел Рэнди с забинтованными руками, а на его плече красовалась специальная скрепа. Мак ушел куда-то давать интервью; Келли спустилась вниз перекусить в баре.
У Хатч запищал коммуникатор. Прозвучал голос Кэньона:
— Хатч, я чуть попозже загляну к вам. Но, думаю, вам будет интересно, что по возвращении домой вы окажитесь героями. Разумеется, мы не узнаем о реакции еще пару дней. Последнее, что известно: весь мир слушал, как поток прорывался на равнину и наступил полный тарарам. Там пока считают, что у вас нет ни малейшего шанса. И ожидают, когда наступит конец. Ребята, вы вернетесь знаменитостями, это точно!
— Приятно слышать, — проворчал Найтингейл.
— Что бы там ни было, наш рейтинг пробил потолок!
— Звучит так, будто вы хвалите самого себя, Август, — усмехнулась Хатч.
— Ну… В любом случае, вряд ли это повредит моей карьере. — Его глаза буквально загорелись. — «А мы здесь способны только ждать, когда они доберутся до посадочного модуля»!
— Да, — проговорил Найтингейл. — Безусловно, это было занятно!
Кэньон продолжал:
— А кстати, знаете — вы, ребята, дома уже заработали прозвище.
— Не уверена, что мне бы хотелось его услышать, — заметила Хатч.
— Малейванская Четверка.
— Боже, — вздохнул Найтингейл. — Кто такое придумал? Превосходно, Август. Я бы сказал — грандиозно. Мои комплименты изобретателю этой пошлости.
Когда Кэньон отключился, Хатч очень серьезно посмотрела на Найтингейла.
— Вам было ужасно трудно с ним. А вообще-то он неплохой парень.
— Да уж! А вы чувствовали бы себя счастливее, если бы мы сверзились с той чудовищной штуковины.
— К чему такой скепсис?
— Это сделало бы сюжет еще интереснее.
В комнату вошел Мак с цветами из оранжереи «Звезды». Он одарил Хатч сияющей улыбкой и протянул ей букет.
— Вы выглядите вполне способной отправиться на ланч, — заявил он.
Мак поцеловал ее. Хатч взяла цветы. Это были желтые розы.
— Какая роскошь! — воскликнула она. — Спасибо, Мак.
— Для Золотой Девушки. — Он пристально посмотрел на нее. — Ну-с, какие прогнозы? Я имею в виду врачей.
— Завтра мне разрешат подняться. — Она снова обратила внимание на Найтингейла. — Вам надо расслабиться. Позвольте им делать свое дело и не будьте таким взбудораженным.
— А мне нравится быть взбудораженным.
Атмосфера Малейвы-3 почти повсюду выглядела как темные клубящиеся облака. То и дело небо прочерчивали гигантские молнии. Они вспыхивали снова и снова. Чернильно-черная атмосфера, казалось, вытянулась, била фонтанами в небо, бурлящий дымный хвост потянулся навстречу бледному диску газового гиганта.
— Вот он и явился, — произнес Мак.
Найтингейл кивнул.
— Все, что оставалось хоть где-нибудь на Обреченной, теперь стерто с ее поверхности и отправилось бог знает куда.
Его голос был совершенно спокоен. Возбуждение прошло.
Мак пошевелился в кресле.
— Не дело разводить сантименты из-за кусочка земли.
Найтингейл посмотрел наверх.
— Я думаю об огнях.
— Огнях? — приподняла бровь Хатч.
— Мне кажется, мы не рассказывали вам об этом. Вообще, надо бы забыть все эти сумбурные странствия. И все же… В бухте Дурных Вестей мы видели в воде нечто. Оно нам сигналило.
— Корабль?
— Не знаю, что это было.
От Обреченной валил пар. Огонь и молнии плясали над мрачными тучами.
Келли вернулась к ним с пончиками и кофе.
Макаллистер посидел с ними еще полчаса. В палату, чтобы проведать страдалицу, вошли Марсель, Николсон и Бикман. Хатч заметила, что все трое выглядят усталыми, счастливыми, и им явно полегчало. Все пожали друг другу руки.
— Рад, что ты наконец-то вернулась, — проговорил Марсель. — Мы все рады! Особенно если учесть, что некоторое время успех операции вызывал некоторые сомнения.
— Да неужели? — осведомился Мак. — А я-то думал, что постоянно все было под контролем.
Николсон улыбнулся.
— Завтра мы собираемся устроить небольшой праздник в вашу честь, — объявил он.