– Прости, что рассказал тебе, – сказал Илья, когда мы остались одни. – Лучше было промолчать.
Я принялась уверять его, что в любом случае лучше знать, чем оставаться в неведении и терзаться догадками, хотя сама уже сомневалась в истинности этого утверждения.
– Родители не знают, так ведь? – Вроде бы и вопрос, но вопросительной интонации в голосе не было.
Я покачала головой, и он сказал:
– Яша, послушай меня. Постарайся просто жить. И все. Не ломай голову, ты все равно никогда не поймешь, почему она это сделала. – Илья старался говорить спокойно, но я видела, как побелели костяшки его пальцев. Ручка зонтика грозила сломаться.
Интересно, он видит Жанну только во сне – или жена является ему, как явилась однажды мне? Одна она приходит или с Дашей? Сама я с той ночи не видела покойной сестры. Но всегда ложилась спать только при свете ночника, частенько еще и наглотавшись самых сильных снотворных препаратов, которые сумела отыскать в аптеке.
Ко мне вернулся детский страх перед ночной тьмой, тенями в углу и неведомыми звуками, которыми начинает дышать дом, стоит выключить свет. Для того чтобы открыть глаза, проснувшись среди ночи, или войти в темную комнату, мне требовалось призвать все свое мужество, и иногда его не хватало.
Нескоро я сумела отодвинуть страх перед новым визитом Жанны в дальний угол сознания и запереть за ним дверь. Стоит ли говорить, что замок был слишком хлипок?
– Хочешь сказать, у тебя получается – просто жить?
Он ничего не ответил и засобирался уходить.
– Холодно. – Илья поднял глаза к небу, но увидел лишь внутреннюю поверхность зонтика. Черный блестящий материал защищал от непогоды, закрывая небо своей гладкой спиной. – Иди в дом, а то простудишься.
Илья ушел, еще раз пообещав оставаться на связи, на всякий случай. Ни он, ни я не произнесли этого вслух, но оба отлично понимали, о каком таком случае может идти речь. В глубине души мы не предполагали иных обстоятельств встречи, кроме как на похоронах одного из моих родителей.
Как показали дальнейшие события, мы ошибались.
Недели до новогодних праздников обычно несутся вперед, как пришпоренные. Быть может, их подгоняет предвкушение праздника. Да и работы к концу года обычно прибавляется.
Казалось, скоро клавиатуры и мониторы наших компьютеров начнут дымиться: праздничный выпуск мы делали толще обычного номера. Рекламный отдел бил рекорды: Журнал день ото дня распухал от поздравлений и пожеланий. Наши дорогие во всех смыслах рекламодатели подводили итоги, наперебой хвастаясь объемами производства, продаж, масштабами сумм, перечисленных на благотворительность. Журналисты пыхтели от напряжения, облекая их горделивые уверения в красивые слова, превращая скучных дельцов и чиновников-хапуг в щедрых дарителей, искрометных шутников, скромных тружеников и добрых волшебников.
Предновогодняя истерия забавна в своей наивности. Мы верим в чудо, торопим его и ждем, точно зная при этом, что чудес не бывает. «Пусть старый год заберет с собой все плохое!» Что может быть глупее? Уходя, он ничего не забирает, зато новый, наступающий год, добавляет очередную порцию к списку невзгод и проблем.
Пожалуй, у меня одной настроение было ни к черту, но за бесконечной чередой дел я довольно успешно это скрывала. Ася с Сашей вздыхали с облегчением – мол, отходит понемножку – и поглядывали на меня с одобрением. Выглядело это так, будто я оправляюсь после тяжелой болезни, потихоньку встаю с кровати и учусь ходить. Только я одна и знала, что, фигурально выражаясь, все еще прикована к койке.
Слава богу, никому из коллег не пришло в голову разглагольствовать об исцеляющей силе времени. Но очевидно, что все полагали, будто с каждым днем трагедия будет отодвигаться в прошлое и выцветать из моей памяти.
Они ошибались, само собой. Я приходила домой позднее некуда и, оставаясь по вечерам одна, включив повсюду свет, думала только о Жанне и Даше. Я не могла понять, что заставило мою сестру сделать то, что она сделала, раз за разом прокручивая в голове все возможные варианты.
Жанна узнала, что смертельно, неизлечимо больна чем-то вроде рака? Нет. Вскрытие бы это показало.
Сестра выяснила, что муж изменял ей? Тут выяснить правду вскрытие не поможет, но все же я уверена, что Илья не заводил интрижки на стороне. А если бы это и случилось и Жанна узнала о любовнице, то реакцией был бы развод, а не прыжок со скалы.
Долги, шантаж, зловещие тайны криминального толка? Весь этот набор со страниц дамского романа отпадал сразу. Сестра была обычной домохозяйкой: никакой второй, секретной, жизни у Жанны быть не могло.
Тогда, может статься, депрессия? Я прошерстила кучу медицинских справочников, перечитала горы статей видных психиатров, изучила все симптомы и не нашла у Жанны ни одного из них.
Депрессивный больной считает, что жизнь в прошлом была бессмысленна, настоящее не представляет интереса и ничего хорошего в будущем не ждет. Но сестра охотно вспоминала детство, юность и вчерашний день, наслаждалась каждым новым днем и строила кучу планов. Не было ни нарушений сна или аппетита, ни горестных самообвинений, ни снижения самооценки или концентрации внимания. Я выписала из одного справочника, что наиболее типичными симптомами депрессии являются снижение настроения (от легкой грусти до тяжелой тоски), утрата интереса к жизни и возможности испытывать удовольствие, снижение жизненного тонуса и активности. Но у Жанны и близко ничего такого не наблюдалось!
Возможно, шизофрения или какое-то другое психическое заболевание? Тоже нет. У нас в роду нет тяжелой наследственности, и Жанна была абсолютно здорова и в этом смысле.
Но вообще-то речь даже не о том, что она не состояла, не привлекалась и так далее. В сестре не было надрыва, надлома, который часто свойственен, допустим, творческим людям. У Жанны был ясный ум, трезвый взгляд на мир и покладистый характер. Она всегда оставалась спокойной, даже немного флегматичной, и лишенной двойного дна. Твердо стояла на земле обеими ногами, рациональный человек. Я могла бы поклясться, что знаю ее как облупленную, и в том, что я знала, не было и намека на истеричность, рефлексию. Если кто из нас двоих и способен на какой-то выверт, то это скорее я, чем она.
Но самое главное, что не давало покоя, – Даша. Жанна обожала свою дочурку, она не сумела бы причинить ей вреда, не говоря уже о том, чтобы убить. Она даже по попе не могла ее шлепнуть. Если какой-то из перечисленных пунктов и был верен, то Даша все равно выпадала из логической картины. Решившись убить себя, Жанна не могла обречь на смерть дочь. Да еще на смерть настолько ужасную, кровавую.
«Не надо!» – что означали эти слова, ворвавшиеся в мою голову той ночью? Возможно, Жанна хотела, чтобы я оставила ее в покое и перестала думать о причинах ее поступка, но если так, то я не могла сделать этого. Не могла остановиться.
В поисках ответов сходила в церковь и даже забрела к экстрасенсу.
Про посещение храма мне особенно сказать нечего: это было все равно что сходить к паспортистке. Обыденно, одним словом. Очевидно, чтобы получить помощь от Бога, необходимо как минимум верить в него самой. Я же постояла, посмотрела, перекрестилась, украдкой поглядев по сторонам, как надо: слева направо или справа налево, да и отправилась восвояси. К тому же священник, с которым я попробовала пообщаться, заявил, что молиться о самоубийце недопустимо.
Что же касается экстрасенса, то тут вышло очень странно.
В каждом номере Журнала мы публикуем гороскоп на месяц – дань моде, что поделаешь. Признаюсь, обычно я сама писала его. Саша с Асей посмеивались: поговори-ка там, наверху, со своими, пусть помогут в том-то и том-то, у тебя там связи!
Как ни странно, получалось у меня довольно лихо. Однажды к нам даже обратился хозяин крупного мебельного салона с просьбой познакомить его с провидцем. Дескать, у него предсказание всегда совпадает, а теперь назрела необходимость в личной консультации. Координат «предсказателя» ему не дали, зато рекламщики убедили поклонника зодиака спонсировать рубрику.
Но на этот раз я решила изменить традиции и попробовать отыскать настоящего экстрасенса. Верила ли я в людей со сверхспособностями? Скорее да, чем нет. Возможно, некоторые из нас действительно одарены необычными талантами. Если один пишет картины или стихи, а другой сочиняет музыку, то почему бы кому-то не уметь предсказывать будущее или заглядывать в прошлое?
В Казани, как выяснилось, проживает масса людей, считающих себя экстрасенсами: колдуны и потомственные ведьмы, некроманты и гадалки всех мастей, медиумы и хироманты, обладатели даром читать будущее, трактуя Коран – священную книгу мусульман…
Ясновидящая по имени Фарида показалась мне наиболее вменяемой, и мы заключили с ней «договор на оказание информационных услуг». Чудная формулировка, как раз в духе времени. Волшебство и провидение тоже подлежат строгому учету.
Фарида добросовестно в подробностях расписала все, к чему стоит готовиться Рыбам, Стрельцам и прочим Козерогам. А после я, сама не до конца веря, что пойду на это, улучила подходящий момент и записалась к ней на прием.
Принимала она в собственном салоне, который располагался в крупном деловом центре и носил ее имя. На двери кабинета красовалась картинка: Фарида, сияющая лучезарной, всепрощающей улыбкой, воздевает руки к небесам. В углу, видимо, чтобы хозяйку салона не подозревали в связях с нечистым, изображен мусульманский полумесяц.
С собой я принесла фотографию Жанны и поступила так, как это делали ведущие в одной популярной телепередаче: попросила рассказать о женщине на фото. Фарида долго вглядывалась в снимок, водила над ним рукой, время от времени впиваясь в меня пронзительным, но при этом слегка затуманенным взором.
Минуты шли, и взгляд ее постепенно становился все более растерянным. Фарида смотрела то на меня, то на фотографию сестры и молчала. Я ждала, не понимая, что происходит, и хотела уже спросить, в чем дело, но тут Фарида нервным движением отодвинула от себя снимок и сказала: