— А почему в протоколе этого не было? — угрюмо спросил Смирнов, которые живо представил как погибали его родные в том пожаре, и его душа вновь отозвалась нестерпимой болью утраты.
— Было, — горько усмехнулся старый сыщик, — вот он, первый протокол, — и он вынул из кармана сложенный лист бумаги и передал его вдовцу.
— Эта бумага обошлась мне в пятьдесят рублей!
— Я все возмещу, — ответил доктор, и, быстро прочитав текст содержимого, сказал, глядя на гостя:
— Это другой протокол! Не тот, что я читал в участке!
— Конечно не тот, — вздохнул Казимир Христофорович, — уряднику приказали его уничтожить, но он не стал этого делать. А в дело они положили новый протокол, который ты и читал. Фальшивый.
— Ясно! А зачем они это сделали?
— Очень интересный вопрос! Ни урядник, ни чиновник этого не знали! Поэтому я продолжил свое расследование дальше.
— А почему бы Вам сразу было не заявить об этой фальшивке властям? — удивился Смирнов.
— Каким властям? — усмехнулся Грановский. — Местным? А ты уверен, что они сами не в доле? Если это так, то и я бы потом исчез в этом городке, упокоившись где-нибудь на морском дне. А ехать в столицу был не вариант. Пока завели бы дело, пока начали следствие, это долго. Те, кто задумал и совершил это злодейство просто сбежали бы. А наказали бы, как всегда, только стрелочников. Поэтому я продолжал действовать дальше, предупредив обоих о строжайшей тайне.
— И что Вы сделали? — уже с интересом к внутренней кухне уголовного сыска спросил доктор.
— Я решил, что нужно изучить историю этого участка и дома. Что в нем такого, раз уж ради него кто-то готов на такие ужасные злодеяния. И обратился в городскую управу в архив. Там пытались кочевряжиться, но я сунул свое удостоверение им под нос и они сразу охолонились. Дали мне папку с историей сделок по этому дому. И вот что я узнал. Дом этот, на той улице был построен — на арендованной тридцать лет назад земле — первым, и долго был единственным. Принадлежал он семье богатого купца первой гильдии Сидорова. Из старообрядцев. В семье — отец, мать и два сына. Старший — двадцати лет –Осип, и младший — десяти лет — Дмитрий. Хорошая семья. Но, как говорят, в семье не без урода. Старший Осип был гулякой и мотом. Ходили слухи, что он с лихими людьми связался. И вот в один из дней эта семья исчезла.
— Как исчезла? — не понял Смирнов.
— Без следа! Когда хватились, почти месяц прошел, полиция пошла в дом. Все вещи на местах, никаких следов борьбы, крови, ничего нет. Обыскали дом, участок, тоже ничего не нашли. Правда исчезли деньги и драгоценности. Ну и решили, что они просто переехали, мало ли чего людям нужно было уехать?
— Так дом ведь денег стоит, да и имущество! Кто ж так все бросает и уезжает? — засомневался доктор.
— Ну это их дело, сочли в полиции. На том и порешили. Дела уголовного возбуждать не стали. Прошло десять лет, улица застроилась и застройщик подал в суд на то, чтобы этот участок с домом, в виду его бесхозности и запустения, был передан ему. Суд они выиграли, ведь земля была в аренде. Ну и потом менялись хозяева, ничего интересного: вдовица какая-то, потом учитель с семьей местный, потом какой-то инженер, ну и так далее, пока ты его не купил.
— М-да! Исчезновение Сидоровых очень подозрительное, — произнес Смирнов.
— Я тоже решил, что все связано именно с ними! И второй вопрос возник у меня, — кивнул старый следователь, — а почему этот пожар случился именно сейчас? Не раньше, а именно сейчас? Почему нужно было сжечь дом вместе с жильцами? Почему нельзя было дать им выбежать на улицу?
— Действительно, почему и зачем? — задумался доктор.
— Рассказываю дальше. Я спросил чинуш из архива, а кто-то испрашивал эту папку до меня? И представь себе, был такой запрос! Он спрашивал, кто владелец дома сейчас? И догадайся, кто был человек, который затребовал эту информацию?
— Неужели сегодняшний гость? Как его? Купец Первой Гильдии Горшков Аристарх Пантелеймонович? — наугад сказал доктор.
— Именно он! Причем затребовал он эту информацию за две недели до пожара. Стал я выяснять, кто он таков и откуда? И знаешь что?
— Что?
— Он появился в городишке за месяц до пожара. Остановился в гостинице. Там мне дали все его данные из книги регистрации. По паспорту ему пятьдесят шесть лет, родом из Сибири. Там у него торговое дело. Сюда приехал налаживать торговые связи. Якобы.
— Почему якобы? — удивился Смирнов.
— Я переговорил с местными купцами. Все в один голос сказали, что такой с ними не встречался и не говорил. Да и о чем? Тут все живут с контрабанды. Чем он тут собрался торговать? Но не это самое интересное в его личности, как оказалось!
— Вы сегодня, Казимир Христофорович, полны сюрпризов! — улыбнулся доктор.
— Тому, кто сгубил такие чистые ангельские души как Лидия и Настенька: не жить со мной на одной земле, не ходить со мной по одной почве и не дышать одним воздухом! Надеюсь, Господь всемогущий, в милости своей, простит меня и за мысли эти и за действия! — решительно произнес старик.
— Что Вы имеете ввиду? — не понял Смирнов.
— Ваня, в Российской Империи нет смертной казни за совершенные уголовные преступления. Если мы найдем этих душегубов, максимум что им грозит, так это каторга. И не гарантия, что пожизненная. И то, если мы докажем присяжным факт совершения ими этого злодеяния. Никогда я не думал, что я — слуга закона — скажу такие слова. Но думаю, что нам, Ваня, придется взять свершение правосудия в свои руки!
— Я к этом давно готов, — спокойно ответил доктор.
— Ты — врач, и готов убить человека? — поразился Грановский.
— Это не люди. Люди не способны сжечь молодую женщину и маленького ребенка живьем. Слушать спокойно, как они задыхаются, корчатся от боли и зовут на помощь, и ничего не сделать! Повторюсь! Это не люди! Это бешеные собаки в человеческом теле. Убить их — это долг каждого порядочного гражданина, чтобы очистить общество и обезопасить мирных, ни в чем не повинных людей, от всякой нечисти. А тем особливо — это долг мужа и отца! — твердо ответил вдовец.
Глава 5. Энергетические следы
— Согласен. Я рад, что у нас с тобой одинаковые мысли, — обрадовался Казимир Христофорович, — тогда я продолжаю. Решил я проследить за этим субчиком. И вот, представь себе, иду за этим купцом по улице, а к нему с криком подбегает какой-то пьянчуга и горланит на всю округу:
— Здорово, Козел!
Тот сразу набычился и говорит:
— Какой я тебе козел, рвань подзаборная!
— Брось, Осип, это же я, Бес! Мы с тобой вместе славно тут шалили! А ты потом вдруг исчез, как в воду канул!
— Ты чего брешешь? Не иначе как белены объелся. Не шалил я с тобой, бродяга! На себя и меня посмотри! Где ты и где я? Пошел прочь, прочь пьянчуга, я сейчас городового кликну. Или в ухо дам! Пшел прочь!
Пьяница разочарованно отошел от него, что-то недовольно бубня себе под нос. Я тут же подошел к нему. Потом вытащил и показал ему серебряный рубль. Он сразу оживился и красные от пьянки глаза алчно заблестели.
— Что угодно, господину? — спросил он любезно, с вожделением глядя на монету.
— Господину угодно узнать, кто этот невоспитанный купчина, которые так недостойно обошёлся с тобой, — не растерялся я.
— Обознался я наверное, — вздохнул оборванец, — но так уж он похож на моего дружка старинного! Много лет прошло с тех пор. Не удивительно, что обознался.
— Расскажи мне все про того дружка, и я тебе дам этот рубль! — пообещал я ему.
— А не обманешь, барин? Мне здоровье поправить бы надо. С утра капли божественной влаги во рту не было.
— Расскажи все, так сразу и поправишь!
— Хорошо, — нехотя кивнул горький пропойца, — это было лет уж тридцать как назад. Была у нас компания друзей. Молодые мы все были. Любили кутить и безобразничать, но так, без увечий и смертоубийства. Так вот был среди нас один такой особенный… сын купца — Сидоров Осип. Всегда при деньгах и наш главный заводила. Но злой страшно. Слово поперек себя не терпел, сразу в драку лез. Да надоела его отцу такая распутная жизнь своего сынка! И он нам жаловался, что отец хотел лишить его наследства и выгнать! И вот, в один из дней, исчез Осип! Мы думали, что его отец услал куда подальше. А потом оказалось, что не только Осип, а вся семья исчезла без следа. Бросили все и исчезли. Наверное, решили, что спасти своего сынка можно только уехав в другое место, — вздохнул бродяга, — много воды с тех пор утекло. Из нашей компании: кто остепенился, кто разорился, а кто и спился навроде меня. Как родители мои померли, так моя жизнь под откос и полетела.
— Ну и что? — спросил я его.
— Ну так, этот купец чисто Осип Сидоров! И голос тот же, да и повадки. Видели, как он на меня цыкнул? Только бороду отрастил и хромает сильно! — пояснил алкоголик.
— Понятно! А почему ты его козлом назвал?
— Ну как же, — усмехнулся его собеседник — он же Сидоров. Сидорова коза. Отсюда Козел!
— А он не обижался на такое прозвище? — удивился я.
— Так его мы так меж собой только называли. А сейчас не сдержался, — вздохнул бродяга.
— А ты почему Бес?
— Фамилия моя Бессонов. Поэтому Бес! — пояснил бродяга и я отдал ему рубль.Потом продолжил наблюдение за этим Горшковым. А в Сибирь — по его месту жительства — послал телеграмму в полицейское управление. Наблюдение ничего не дало. Я думал: нет ли у него сообщников? Но никого не обнаружил. А сегодня пришла телеграмма из Сибири.
— И что там? — с нетерпением спросил доктор.
— Да, действительно, есть такой купец первой гильдии Горшков Аристарх Пантелеймонович.
— Значит бродяжка все-таки ошибся? — с разочарованием произнес Смирнов.
— Как сказать, — усмехнулся Грановский, — только все дело в том, что тот Горшков был убит при ограблении его дома, вместе с домочадцами, три года назад. Дом сгорел. А тут у нас он появляется воскресшим. Или появляется кто-то другой с его паспортом?