— Могу ли я теперь дать вам несколько добрых советов?
Рикардо Летта подался вперед, глаза его стали внимательными.
— Вне всякого сомнения.
— Ваш Дом будет продолжать расти, и следует подумать о распространении вашей деятельности на другие страны. Продолжайте укреплять связи с ганзейскими городами. В недалеком будущем во Франции появится выдающийся человек Жак Койор. Возьмите его в свою фирму, наделив полномочиями ваших интересов во Франции. Но в 1450 году прекратите всякие контакты с ним, откажитесь от всех его услуг.
Мистер Смит встал, готовясь уйти.
— Еще одно предупреждение, сьор Летта. Когда богатство растет, вокруг собираются шакалы. Я предлагаю вам скрыть основную часть капитала и рассеять ее по всем странам. Конечно, тут возможны неизбежные потери в связи, скажем, с деятельностью того или иного принца… Могут сказаться и последствия какой-нибудь революции, но основной капитал будет сохранен.
Рикардо Летта не был чересчур религиозен, но когда его гость удалился, он осенил себя крестным знамением, в точности так же, как и его далекие предшественники.
В 1500 году его прибытия ожидали двадцать человек. Они сидели за круглым столом для переговоров, представители полдюжины наций, с высокомерными минами, а у некоторых выражения лиц были просто жестокими. Председательствовал Вальдемар Готланд.
— Ваше превосходительство, — сказал он на сносном английском, — можем ли мы предположить, что это ваш родной язык?
Мистер Смит был смущен и захвачен врасплох таким количеством людей, но…
— Можете, — ответил он.
— И что вы желаете, чтобы к вам обращались на английский манер, называя вас мистер Смит?
Смит кивнул.
— Тогда, сэр, пожалуйста, вручите нам ваши бумаги. Мы избрали комитет, руководимый Эмилем де Ганзе, который займется проверкой их аутентичности.
Смит подал им пачку документов.
— А ведь я высказывал пожелание, — выразил он свое недовольство, — чтобы мой вклад и вся эта сделка хранились в секрете.
— Оно и держалось в секрете, в тех рамках, в каких это возможно, Ваше Превосходительство. Размеры вашего состояния теперь фантастичны. Хотя имя Летта-Гольдини все еще сохраняется как название Дома, ни один из членов этих фамилий не дожил до наших дней. В минувшем столетии, Ваше Превосходительство, были предприняты многочисленные покушения на ваш капитал.
— Ну, это можно было предвидеть, — сказал мистер Смит заинтересованно. И что ж сделало эти попытки неудачными?
— Именно число людей, вовлеченных в опеку над вашим состоянием, Ваше Превосходительство. Не в моих интересах как представителя Скандинавии позволять, скажем, германцам или венецианцам нарушать условия Контракта.
Антонио Риццини огрызнулся:
— И не в наших интересах позволять Вальдемару Готланду делать это. За прошедшее столетие, Ваше Превосходительство, не раз проливалась кровь.
Бумаги были признаны подлинными.
Готланд откашлялся.
— Мы достигли точки, Ваше Превосходительство, когда все состояние снова принадлежит вам, а мы оказываемся всего лишь скромными наемными служащими. Как было уже сказано, на ваше богатство были совершены многочисленные покушения. Мы предлагаем вам, если, конечно, вы, и дальше желаете продолжать…
В этом месте мистер Смит кивнул.
— …чтобы вы рассмотрели возможность заключить с нами еще более сильный и всесторонний контракт, который мы осмелились заранее подготовить.
— Отлично. Я просмотрю его. Но сначала разрешите мне дать вам дальнейшие инструкции.
Все двадцать задержали дыхание и выпрямились в своих креслах.
Мистер Смит сказал:
— После захвата Константинополя турками мощь Венеции будет подорвана. Дом должен найти себе какое-нибудь иное место для штаб-квартиры.
По кругу пробежали приглушенные восклицания.
Мистер Смит продолжал:
— Капитал сейчас стал довольно приличным, так что можно строить долгосрочные планы. Мы должны повернуться лицом к Западу. Засылайте представителей в Испанию. Вскоре на Западе будут сделаны открытия и появятся новые возможности для капиталовложений. Поддержите людей, которых зовут Фернандо Кортец и Франциско Писарро. В середине столетия выведите капиталы из Испании и вкладывайте их в Англии, в особенности в коммерцию и мануфактуры. В Новом Свете появится возможность даром заполучить обширные земельные владения; посылайте и туда своих представителей. После смерти Генри VIII наступит смута — поддержите его дочь Елизавету.
— Когда в северных странах разовьется промышленное производство, вы обнаружите, что промышленникам невыгодно работать в странах, где существует бесчисленное множество церковных праздников и всевозможных фестивалей. Поддерживайте тех религиозных лидеров, которые ратуют за более, э-э, пуританский образ жизни.
Он заключил свое выступление:
— Еще одно. Вас слишком много. Я настаиваю, чтобы с тайной Контракта был знаком только один представитель от каждой нации.
— Господа, — сказал мистер Смит в 1600 году, — больше вкладывайте в торговлю и мануфактуры в Европе; в сельское хозяйство, добычу полезных ископаемых и накопление больших земельных участков в Новом Свете. В этом столетии большие состояния будут нажиты на Востоке; сделайте все, чтобы в этом среди первых приняли участие и ваши Дома.
Они ждали за конференц-столом в Лондоне. Часы, на которые они время от времени нервно поглядывали, показывали, что до ожидаемого появления мистера Смита осталось несколько минут.
Сэр Роберт взял щепотку табака, изображая беспечность, которой он вовсе не испытывал.
— Джентльмены, — сказал он, — честно говоря, я не могу поверить в истинность этой легенды. Объясните мне: что значит все, что «закручено» вокруг нее?
Пьер Дефляж мягко проговорил:
— Это чудесная история, мсье. В 1300 году некий сомнительно одетый незнакомец поместил в венецианском банкирском доме десять золотых монет с условием, что вклад будет храниться сто лет. Он дал несколько пророческих советов, уверенный в том, что его предсказания сбудутся с точностью, могущей посрамить самого Нострадамуса. Так и случилось. С тех пор его наследники появляются раз в столетие, в этот самый день и час и возобновляют действие Контракта на следующий век. Они никогда не снимают со вклада ни одного су, но всегда предлагают рецепты будущего. Сейчас, мсье, мы достигли черты, когда под нашим контролем находится самое крупное состояние в мире. Меня, например, считают богатейшим человеком во Франции.
Он красноречиво пожал плечами.
— В то же время мы все знаем, что я всего лишь служащий Контракта.
— Я полагаю, — сказал сэр Роберт, — что вся эта история чистейший вздор. Прошло сто лет со времени последнего, скорее всего мифического визита нашего мистера Смита. За этот период на службе Контракта были как честолюбивые, так и беспринципные люди. Они состряпали эту фантастическую сказку для своей выгоды. Джентльмены, не существует никакого мистера Смита и никогда не существовало. Вопрос стоит таким образом — следует ли нам продолжать этот фарс или же принять меры для того, чтобы разделить капитал и дальше следовать каждому своим путем?
Негромкий голос от дверей произнес:
— Если вы думаете, сэр, что такое возможно, нам следует еще много работать, чтобы Контракт стал воистину неуязвимым. Могу ли я представиться? Вы можете называть меня мистер Смит.
В 1800 он сказал:
— В течение двенадцати лет можете поддерживать авантюриста Наполеона. В 1812 оставьте его. Вкладывайте средства в развитие молодой нации — в Соединенные Штаты. Немедленно посылайте представителей в Нью-Йорк. Это будет столетие революций и перемен. Не оказывайте никакой поддержки монархиям…
Над столом пронесся вздох изумления.
— …поддерживайте представителей торговых классов. В Индии финансируйте некоего Роберта Клива. Изымите все капиталы из Испании и Латинской Америки. Во время гражданской войны в Северной Америке примите сторону Севера.
— В основном, джентльмены, это столетие будет столетием Англии. Помните об этом. — На секунду он замолчал, вглядываясь в неведомые дали. — Следующий век будет отличаться от этого, но даже я не знаю, что будет происходить во второй его половине, не берусь судить и далее…
После того, как он удалился, Амшел Мейир, представитель Вены, пробормотал:
— Коллеги, не кажется ли вам, что по крайней мере одна из реликвий Контракта имеет смысл?
Лорд Уиндермер нахмурился, не особенно пытаясь скрыть свой антисемитизм.
— Что вы хотите этим сказать, сэр?
Международный банкир открыл тяжелый ящик, содержащий документы, касающиеся Контракта начиная со времен Гольдини. Он извлек из ящика средней величины золотую монету.
— Одна из первоначально вложенных монет сохранилась и дошла до нас через все столетия, мой лорд.
Уиндермер взял монету и прочел: «Соединенные Штаты Америки».
— Ио, согласитесь, это же нелепо. Кто-то просто пошутил. Эта монета не могла существовать во времена Гольдини; колонии провозгласили свою независимость менее 25 лет тому назад.
Амшел Мейир пробормотал:
— А число под гербом? Интересно — кто-нибудь рассматривал его как дату выпуска?
Уиндермер снова пристально посмотрел на монету.
— Как дату? Не будьте ослом! Кто же выпускает монеты более чем на сто лет вперед!
Мейир задумчиво огладил рукой свое безбородое лицо.
— Более чем на шесть столетий вперед, мой лорд!
За сигарами и бренди они снова начали обсуждать вопрос в деталях. Юный Уоррен Пидмонт сказал:
— Вы, джентльмены, имеете передо мной преимущество. Еще два года назад я лишь туманно знал о Контракте, несмотря на мое высокое положение в американской ветви иерархии. И, к несчастью, не присутствовал, как вы, при появлении мистера Смита в 1900 году.
— Вы ничего особого не пропустили, — проворчал фон Борман. — Наш мистер Смит, который всех нас столь крепко привязал к Контракту, что все, чем мы владеем, включая и эту вот сигару, является на самом деле его собственностью, — так вот, наш мистер Смит представляет собой личность совершенно незначительную — абсолютная посредственность.