Тонкая прозрачная пленка покрывала шампиньоны. Джованна выложила их на доску к порезанному чесноку и выбросила пластиковый контейнер. Она заканчивала книгу о симбиозе патогенных грибов и пыталась согласовать повседневные дела со сроками сдачи текста в издательство. Готовить, читать, спать. Открыть глаза и скорее посмотреть на часы. Перейти от лежания в кровати к кофе и мигающим на экране буквам. Ускорить тело, чтобы постепенно включилась и голова. Помассировать веки тыльной стороной ладони. Вытереть тарелки. Вернуться в сон.
Дни шли как в карантине. Менялись только места работы, простыни и намерения, которые больше были похожи на уловки.
— Не выходить, пока не закончу главу, — давала она себе почти религиозный обет. — Не смотреть больше в телефон.
Вместо этого Джованна шла в ванную и долго рассматривала ранки в уголках губ, похожие на маленькие чужие рты, открывшиеся вокруг ее рта. Как будто гриб хочет ей что-то сказать. Может ли треснувшая кожа быть знаком? Гласной буквой, например? От чтения глаза становились сухими, а мозг временами думал сам по себе. Она чувствовала, как глазная мышца внимательно следит за буквами, в то время как другая часть, более массивная и самодостаточная, выходит прогуляться по парку, копает руками яму, засыпает себя землей.
Она думала о лице человека, который вышел из комы. Белая, прилипшая к кости кожа. Нечто похожее она видела у пациентов с острыми грибковыми инфекциями, чьи организмы, победив наконец инвазивный патоген, оказывались настолько истощены, что обычно они вскоре умирали от какого-либо легкого заболевания. Например, простуды. Но как такое обширное присутствие микроорганизмов могло внезапно превратиться в ничто? Снимки показывали, что гриб проник в мозговую оболочку. И вдруг как будто сам решил покинуть тело. А вдруг между ними сложились симбиотические отношения? Джованна пообещала себе гнать такие мысли подальше.
Зазвонил мобильный, вибрируя на краю холодильника и грозя упасть в сковороду с шампиньонами. Джованна успела подхватить телефон в последний момент и ответила.
— Алло, да, это я. Да. Ну, в зависимости… — Она уменьшила огонь, чтобы шампиньоны не пересохли. — Что конкретно от меня требуется? — Поставила тарелку с рисом в микроволновку. — Минутку, я посмотрю. Удобно будет на следующей неделе? Прекрасно. Как к вам доехать? — Пошла в комнату и вернулась с гроздью грязных чашек в свободной руке. — Хорошо, я пришлю вам смету. До свидания.
Она вернулась в комнату и небрежным почерком записала в висевшем на стене календаре: «Арауканская лесопромышленная компания».
Коты болели. Каталина присела у порога кухни и пощелкала пальцами. Три усталых животных подошли на звук. Она поставила перед ними блюдце с теплым молоком и растворенными в нем таблетками парацетамола. Исхудавшие коты медленно лакали, пока девочка гладила их по головам.
Брат смотрел на нее из кресла в гостиной, развалившись перед телевизором. На мгновение он вспомнил, как они с другом Энсо додумались накормить уличных котов рыбными консервами с измельченным стеклом. Они были детьми и только начинали интересоваться миром. Ты представляешь, как это — умереть? — спросил Энсо, медленно перетирая стекло в ступке. Наверное, это как когда свет отключают, ответил Патрисио, уперев рассеянный взгляд в этот кусок перемолотого окна и вспомнив, как отец спросил его, знает ли он из чего делают стекло, прежде чем бросить ему в лицо горсть песка.
Тощие коты мяукали всё громче, пока Энсо постукивал пальцем по жестяной крышке, открывал банку и смешивал всё ложкой. Патрисио слышал их и представлял уличные фонари, текущую по проводам жизнь, светлячков, двадцать пять блестящих пуль, разрывающих тело, линии электропередачи, кашель животного, проглотившего гранату, товарищ говорил ему смотреть в глаза умирающих котов, пока у них не расширятся зрачки, появляется пелена, короткий спазм, и им становится легче.
Патрисио встал с кресла, подошел к двери. Животные лакали с трудом, так двигая торчащими ребрами, словно хотели вылезти из кожи. Он знал, что они умрут. Открыл шкафчик и достал одну из трех остававшихся банок с консервированным тунцом. Сказал сестре, чтобы подвинулась, и опрокинул банку прямо в молоко. Коты подняли головы. Их зрачки были похожи на стекла разбитых очков. Патрисио почувствовал, как по спине стекают капли холодного пота, вспомнил крики и оплеухи отца несколько месяцев назад, вспомнил, как большие руки поднимали его по стене, удерживая за ворот рубахи.
Всему виной была грязная шутка. Невидящий взгляд, высокий заразительный смех в разгар дворового футбола, «имел я твою мертвую мамашу, Марамбио», а потом — всё красное, Энсо, который говорит ему, что жизни нужно иногда приставлять нож к горлу, и Патрисио с ним согласен: он схватил приятеля за шею, швырнул на землю и принялся молотить его по голове, пока мир не исчез в белом дыму, лицо между подушкой и матрасом, он говорит с мамой, слюна стекает из уголка рта, голос, простыня, она слушает, отвечает ему в его голове, гладит, как будто кот сворачивается калачиком у него на спине, как будто это шум ветра в соснах или звук дыхания одинокого подростка посередине двора, в полдень мир свободен, океан земли, чтобы плакать, опущенная голова, темнота влажной комнаты летом, полуденная жара и форма, дисквалификация, повисшая привкусом сухой земли в горле, черная вода, тяжелые металлы в теле, вспышки, спазмы, бутылки катятся, пока не достигают кирпичной стены, ровные всхлипы, свет, который зовет вернуться домой и оставаться там долго-долго, спать и думать.
— Пойдем, пусть они поедят, — позвал он сестру.
— Они выздоровеют?
Они зашли в дом. Закрыли дверь и сели перед телевизором. Вскоре стемнело, а когда Патрисио встал, чтобы поставить чайник, отключился свет.
Он посмотрел на сестру в темноте.
— Ката, — сказал он ей, — пойдем лучше спать.
Всё сущее силится, как может, продлить свое существование. В природе для всего есть нечто более могущественное, что его разрушает. Рыдают ли мотылек или жаба, схваченные цаплей? Любой мир висит на ниточке, раскачиваемой ветром. Как есть смерть, которая побеждает и пожирает жизнь, должна существовать жизнь, которая пожирала бы смерть.
Учась в аспирантуре, Джованна целыми днями собирала грибы. Это она любила больше всего — провести целое утро в лесу, отщипывая кусочки плодовых тел и мицелия, чтобы потом проанализировать их в лаборатории. Изучение этих организмов требовалось для различных целей: формальное исследование гиф быстрорастущих грибов для оценки их способности к искусственному размножению, или точное, квадрат за квадратом, измерение грибницы Armillaria ostoyae, которая занимает почти два квадратных километра под землей, или анализ симбиоза различных видов патогенных грибов.
Конечно, некоторые прогулки совершались с иными целями. Она часто вспоминала поездку в заповедник Блэкли, как она лежала на траве рядом с Тиффани, с которой они только что съели по красному мухомору, как позволяла той нежно гладить ее по шее до края уха, чувствовала отношения принадлежности между каждым волоском, каждой травинкой и мыслью, старательно сдувала капли росы с мокрых стеблей, наблюдала за плывущими в ритме движения век облаками, а позже металась в бреду, тяжело дыша и с трудом продираясь в зарослях лещины, которая снова и снова вырастала на каждом шагу.
Джованна подняла взгляд и увидела, как за окном пролетела стая голубей. Беспокойство не проходило несмотря на то, что подготовка к поездке велась уже несколько недель. Наряду с книгой, эта экспедиция была главной заботой Джованны, поскольку, чтобы привезти коллег из Англии на край света, нужно было всё очень хорошо рассчитать. Теперь она сомневалась, будет ли готова машина.
Она нашла в телефоне контакт сеньоры Марты и написала: Как у вас там дела? — добавив эмодзи в виде снеговика. Всё хорошо, девочка моя, на следующей неделе забираю машину из мастерской, шли сильные дожди, но скоро будет солнце, не волнуйся, муж хорошо знает этот маршрут. Джованна облегченно улыбнулась и отправила на другой конец страны подтверждение в форме большого пальца вверх.
Час спустя, стоя на светофоре, она смотрела на людей, входящих в областную больницу Консепсьона. Их, к счастью, было немного, что свидетельствовало о разумном уровне смертности, а значит, и о том, что риск эпидемии криптококкоза в области исключен. Красный свет позволил Джованне сосредоточиться на главном. Подсчитать расходы научной экспедиции и представить путешествие на микроавтобусе в компании семи специалистов из университета, в который она в свое время приехала как простая студентка из страны Третьего мира.
Зеленый свет. На выезде из города Джованна развлекалась тем, что считала военных, охраняющих банки, автозаправки и торговые центры, которые вскоре сменились холмами, покрытыми трехъярусным подростом на вырубках и главенствующими в этом, ставшем привычным, бесплодном пейзаже. Она смотрела в окно, двигаясь по дороге к месту первого заражения.
Ее встретили двое менеджеров Арауканской лесопромышленной компании: трудовой инспектор и начальник лесозаготовительного участка H. Компания пригласила ее как консультанта для составления рапорта о смерти четырех рабочих, заразившихся грибом. Встречающие несколько торопливо провели Джованну в офис за огромными металлическими ангарами, где вручили распечатки уже полученных по почте и проверенных ею результатов анализа местных плантаций и почвы.
Инспектор, низенький мужчина с красным галстуком и зализанными гелем волосами, предложил ей сесть у стола с компьютером и повернул экран так, чтобы оба могли его видеть. Джованна следила за движением курсора до папки, содержащей рапорты за последнее полугодие. Инспектор медленно прокручивал список вниз до нужной строчки. Названия документов имели один и тот же формат:
рабочий скончался в результате попадания в измельчитель-щепокол рабочий скончался в результате столкновения с транспортным средством рабочий перенес травматическую ампутацию пальцев левой руки при работе на пилораме рабочий скончался в результате попадания под лопасть деревообрабатывающего станка рабочий скончался в результате отравления жидкими пестицидами рабочий перенес травматическую ампутацию большого пальца на правой руке при попадании в тягово-сцепное устройство рабочий перенес травматическую ампутацию указательного пальца на правой руке при обрезке пиломатериала циркулярной пилой рабочий скончался от аллергической реакции на фунгицид рабочий перенес травматическую ампутацию среднего пальца правой руки при погрузке рабочий перенес травматическую ампутацию ногтевой фаланги безымянного пальца при работе с гранулятором рабочий получил отравление в результате распыления пестицидов рабочий перенес травматическую ампутацию мизинца в результате попадания под фрезу фрезерного станка рабочий скончался в результате защемления между движущимися частями оборудования рабочий упал с крыши ангара в результате пролома древесно-волокнистой плиты рабочий скончался в результате несчастного случая при работе на ленточной пилораме рабочий скончался в результате попадания в дробилку для измельчения коры