Численность французского дворянства в эту эпоху составляет 0.5 % — 1.0 % от общей численности населения. Для «Святой Руси» — 30–70 тысяч. Примерно — 5-10 тысяч мужчин.
10 тысяч. Они все друг друга знают. Лично или заочно. Они все друг другу родственники.
«Ах! батюшка, сказать, чтоб не забыть:
Позвольте нам своими счесться,
Хоть дальними, — наследства не делить;
Не знали вы, а я подавно,
Спасибо научил двоюродный ваш брат,
Как вам доводится Настасья Николавна?
— Не знаю-с, виноват;
Мы с нею вместе не служили».
Такой ответ Скалозуба — в «Святой Руси» невозможен. Просто прямое оскорбление! Родню надо знать! Любое иное — странность, юродство, самоубийство. Карьерное, имущественное. Социальное — точно. А если твоё окружение, твой социум тебя не защищает — скоро будет и физическое. Верно и обратное:
«Однако братец ваш мне друг и говорил,
Что вами выгод тьму по службе получил».
Получить «выгоды по службе» кем-то? Именно что «кем-то», а не «чем-то»: храбростью, умом, стойкостью…
На «Святой Руси» бояр не хватает. Те, кто хотел бы стать боярином — часто не годны. А кто мог бы — предпочитает оставаться в «старшей дружине», служилым.
Одна из причин: постоянное пересаживание Рюриковичей по столам. Привязавшись к земле, ты можешь завтра получить в начальники полного идиота.
Настолько острая проблема, что бояре в эту эпоху несколько раз просто не отпускают своих князей на другой стол. И постоянно стремятся ограничиться князьями одной какой-то ветви дома Рюрика.
Киевляне, например, упорно требуют себе только Мономашичей. Причём — из Волынских князей, из старшей ветви. Жители Курска — когда начинается свара с Давайдовичами, принимают князя из Волынцев. Но когда в дело ввязывается Долгорукий и шлёт к ним сына — немедленно князя выгоняют:
— Из всех русских князей нам любы лишь Мономашичи. Но из всех Мономашичей милей всего Юрьевичи.
Феодальная раздробленность Руси, разрывание её на отдельные, слабо связанные земли-уделы — стремление «лучших людей русских» не только урвать, но и «беспроблемно прожевать» доставшийся кусок Русской земли с его населением.
Ну, совершенно не новая идея! Для тех, кто наблюдал распад СССР.
Остальные сословные группы: духовенство, горожане, крестьяне — предпочитают империю. Она обеспечивает относительное единообразие законов, мер и весов, управу на местных самодуров, какую-то свободу перемещения… Сами Рюриковичи, пока действует «лествица» и есть перспектива «карьерного роста» — тоже за национальное единство. Но вотчинники… им нужен их собственный «абсолютизм» в вотчине.
К этому же толкает очень высокий уровень ответственности при ограниченности ресурсов. «Долг перед Родиной» — на пределе экономических, физических, моральных возможностей человека.
За четыре вещи отвечает боярин перед князем.
Мобилизационная готовность. Ежегодный военный смотр боярского ополчения. Обязан явиться с собственной дружиной предопределённого количества и качества.
Власть судебная. Обязан судить в рамках своей вотчины и своих полномочий. Судить по «Правде», нелицеприятно и не предвзято.
Взаимодействие с местным начальством. Если в волости сидит наместник или посадник, если есть проблемы у вирника или мытаря, если попу морду набили — в вотчине ли, в округе ли «в радиусе досягаемости» — изволь порядок наводить.
Четвёртое — холопы. За разбой, за не возвращённые долги, иные шалости рабов — ответственность несёт их владелец.
И отвечает за все это боярин не только даденой вотчинкой, не только всем имуществом своим, но и головами. Своей и членов семьи. Формула зафиксирована ещё Мономахом с Гориславичем: «Князь за дела свои отвечает уделом, боярин — головой».
Не это ли чрезмерное нервное напряжение, изнурительный груз ответственности звучит в истории родителей Сергия Радонежского? Они не выдержали боярской службы, бросили свою вотчину, «дезертировали» из «Святой Руси» в «царство божье». Ощущение «служебного несоответствия» было столь велико, что, будучи венчанными супругами, они нарушили собственные клятвы, отказавшись друг от друга, удалившись в монастыри.
Кажется, и в истории ученика самого Сергия Радонежского — инока Александра-Пересвета — звучит то же внутреннее психологическое противоречие, свойственное социальной роли феодала. Противоречие между психотипами хозяйственника и воина, созидателя и разрушителя, кормильца и убийцы.
Боярский сын из Брянских земель не смог принять на себя груз ответственности за людей, стать боярином. Но и, став иноком, оставался воином в душе. Отвечать только за себя, выбрать себе — свою смерть, для определённого типа людей легче, чем отвечать за других, выбирать им — их смерти и их жизни.
Умереть самому, быстро, в конной атаке, без доспехов, чтобы не быть выбитым из седла, но насадившись на слишком длинное копьё Челубея, достать его своим — легче, чем прожить жизнь на «Святой Руси» боярином-вотчинником?
Так что, боярская грамотка — это такой подарочек, что сперва надо семь раз подумать: а принимать ли?
Но если надумал, то набирай дружину.
«Стрибог стяги чуть колышет
Над великою дружиной —
Будет пройден путь нелегкий
До победы нерушимой!».
Очень даже может быть. Если денег хватит. Чистых портянок на стяги я наберу, а вот остальное…
При Иване III, когда появится ополчение дворянское, помещики будут приводить отряды в 3–5 человек: 1–2 конных, 2–3 пеших. Иван III находит новые средства противодействия лёгкой татарской коннице: пороховое оружие и многочисленная бронная кавалерия.
Таких формирований здесь ещё нет. И ещё лет триста не будет. Пока — рыцарское «копьё». На Руси говорят — «стяг», «хоругвь». Минимальный состав, как у рыцарей на Западе — 15 человек, «большой десяток». Здоровые, обученные, вооружённые. Конные. Кони должны быть у всех. В бой конными идёт только малая часть — 2–5 человек. У этих должно быть ещё и по боевому коню. Остальные пойдут биться пешими. Но у всех пехотинцев должно быть по два коня. Один — походный, под седлом. Ещё — вьючный. Каждому.
Конному воину положен отрок-оруженосец. Ещё должны быть слуги, конюхи, вестовой-сеунчей. Часть барахла временами грузится на телеги, соответственно — ездовые-обозники. «Барахло», в частности — доспехи. Постоянная проблема русских дружин: доспехи в обозе.
Это не значит, конечно, что дружинники едут голыми и безоружными. Мономах пишет о стычке с половцами под Переяславлем. «Оружие везли в обозе, обоз отстал». Наскочил половецкий отряд. «Но мы их побили». Из своих потерь — один сеунчей. Из вражеских — восемь воинов, а сеунчеев и слуг битых не считали. Понятно, Мономаховы гридни, хоть и без везомого в обозе железа, от половцев не газеткой отмахивались.
Теперь считаем. 15 бойцов, 5-15 «сопровождающих лиц». По хорошему — надо и лекаря брать. Для людей и для коней. И кузнеца с инструментом — коня подковать, оружие подправить. И повара-кашевара. А то половина людей до места не доедет — отстанут с кровавым поносом. Пару слуг — себе шатёр поставить, воды принести.
Коней под полсотни набирается. Строевому коню положено четыре килограмма овса в день. Походному на походе — также, обозному — меньше. Но — дай. Одним зерном кормить нельзя — не меньше 6 кг сена при стойловом содержании. Умножаем норму на количество. Люди — не лошадки, на лужку травку щипать не будут. Надо провиант с собой везти. Или гнать. За римскими легионами в походах гнали многотысячные стада овец и коз. Кыпчаки гонят за собой табуны лошадей, которых и едят. Консервной банки хоть с перловкой, хоть с тушёнкой — здесь никто не принесёт. Из консервов — сало. Мясо — только гнать живьём, рефрижераторов нет.
Да всё с собой надо! То же самое шильце-брильце взять будет неоткуда. Римляне, со времен Мария, свалили проблемы снабжения на маркитантов — на «Святой Руси» такого нет. Всё — сам. «Ванька-маркитантка»? Ладно, назовём это логистикой.
В середине 20 века на одного человека на фронте работало 15–17 в тылу. Сделанное ими непрерывно подвозилось к передовой. А здесь такие пути сообщения… Поэтому везут не товар, а людей. Соотношение численности строевых и обслуги… Нестроевых в 3-5-10 раз больше. Причём все одинаково непрерывно жрут и гадят! Почему-то…
«А теперь наш лайнер попытается со всем этим взлететь»…
Но прежде чем «взлететь» — это всё надо иметь. И постоянно поддерживать в исправном, боеготовом состоянии. И людей, и коней, и телеги. Поэтому есть норматив: 1:7. Отношение количества выставляемых бойцов к количеству тягловых дворов в вотчине. Если нет смердов — хоть бы ты и выставил сегодня дружину, а через год будет пшик. А на тебя надеялись, рассчитывали.
И не только на ежегодном сборе нужна дружина. Вдруг, откуда ни возьмись, приходит ватажок. Лихие люди вдруг приплыли. Смердов режут-грабят, майно их дымом пускают. Если твоих — твой прямой долг смердов защитить, лиходеев истребить. Это не «доброе дело», не «милость», не «право» — «хочу — не хочу». Это — «святая обязанность». До такой степени, что владетеля, бросившего людей, спрятавшегося в своём замке при набеге, выжившие местные жители сами придут резать. С подобных эпизодов начиналась, например, Жакерия во Франции.
Защитить? Чем? Крестьянами? Полуголодными людьми на тощих клячах?
А ещё есть местный начальник. Прискакивает гонец:
— Тама… эта… княжих смердов режут. Посадник велел идти и… ну… наказать.
Не пошёл — небрежение о княжьем имуществе, о земле Русской. К службе негоден, пусть подати платит.
А то просто люди добрые, христиане православные взбунтовались. А чего взбунтовались? А вот бортные деревья не поделили. Морды — в мыле, бороды — в пене, головы — уже в крови. Наводи порядок, господин боярин. Cуд суди, виновных казни, князю виру отдай. И себя не забудь.